Слезы русалки - Надежда Виданова

тяжело дышала и куталась в одеяло, Вадим даже ощутил к ней жалость. Она до смерти боится Лидию и незримо чувствует ее присутствие. Не в силах вынести пропитанного страхом запаха этой комнаты, Вадим оставил мать наедине с ее демонами.

Во всем доме был тяжёлый спёртый воздух, Вадим начал задыхаться. Заваривая чай, он на секунду задумался не бахнуть ли туда коньяку, но все же, поразмыслив, добавил лишь сахар. Он хотел выйти подышать, но застыл на пороге, глядя на Веру. Она бездумно ходила взад-вперёд как не упокоенная душа.

Вадим принялся убеждать себя, что перед ним Вера из плоти и крови, а вовсе не мстительный дух Лидии, что забрала его сына и теперь явилась за ним. Напрасный труд, он так и не смог в это поверить. Вадим прирос к месту, где стоял, зная, что ему некуда бежать.

Вера не замечала его, у неё были свои горькие думы. Вера закрывала глаза, и Саша вставал перед ней – ее возлюбленный и палач. Он смотрел на Веру своим невидящим взглядом, как слепой, познающий мир внутренним ощущением, которое ведомо ему одному. Вера глядела в Сашины глаза, горевшие безумным диким огнём, и была готова бросить всех и все, чтобы остаться с ним. Она положила бы жизнь, чтоб помочь ему искупить грехи и стать дельным человеком. Вера видела в этом своё особенное предназначение.

И бросила бы всех все и положила бы на него свою жизнь. Но есть одно "но". Теперь в Вере жило ее дитя, она не принадлежит себе более. Вера не имеет право обрекать маленького человека на такую искупительную жертву.

Образ жуткой картины, изображающей Лидию в гробу, опять предстал перед глазами Веры. Она мысленно сравнивала свои руки с бледными руками Лидии, которые держали одинокую свечу (единственную, в этой картине, что сохранила в себе пляску жизни), на тонком бледном пальце блестело это же кольцо, что сейчас на Вере. На мгновение Вере показалось, что она тоже мертва, и все, что она сейчас видит – посмертный бред. Нужно уезжать! Она сходит с ума как в страшной сказке Арсения.

Вера скорбно смотрела на красоту природы вокруг. Ей так и не удалось привыкнуть к безлюдности этой местности. Словно мир только что сотворён, и она, Саша и Вадим первые и единственные люди на земле. Она жалела, что приехала сюда. Ее угнетало неприятное тянущее чувство тревоги.

Саши опять не было дома, он пропадал на своём диком пляже. Какая-то таинственная сила тянула его к этому заговоренному берегу.

Нужно поискать Вадима. Вера подняла голову и встретилась с ним взглядом.

– Поговорите со мной, Вадим, – Вера села на ступеньку крыльца.

– Я скверный собеседник, – Вадим не осмеливался подойти, оттого Вера сама встала рядом с ним. Странно, но ее близость вопреки ожиданиям принесла Вадиму спокойствие. От Веры шла особая энергия любви и добра, Вадим ощутил эту энергию кожей.

– Для меня в данный момент лучше собеседника нет. Мне нужна ваша помощь. Вы не откажете мне? Я попрошу немногого.

– Что вы хотите, Вера?

– Я жду ребёнка, понимаете?

– Вам нехорошо? – Вадим неловко вскочил, едва не подвернув ногу. – Вызвать врача?

– Присядьте, пожалуйста, – Вера покачала головой и поманила Вадима рукой. – Я прошу вас побыть моим врачом.

– Если вы думаете, что я понимаю в этом…

– Послушайте меня, Вадим – прервала его Вера. – Вы справитесь, только послушайте. Просто ответьте мне на вопрос: что вы имели в виду, когда говорили, что Саша – гений?

– Я имел в виду, что он талантлив, – сухо ответил Вадим. – Он неплохо рисует.

– Мне кажется, что вы намекали, что его гениальность выходит за рамки нормы. Словом, он гениален, как убийца, мудрено изувечивший своих жертв. Я тогда не поняла, что Сашина гениальность аморальна. Признаюсь, я вообще не знала, что гениальность и мораль могут разминуться. В день нашего с Сашей знакомства, он говорил о том, как понимает красоту, и я увидела в нем родственную душу. Но нет, мы с ним понимаем красоту по-разному. Красота морской бури не равна красоте мертвой женщины. Или равна? Я сама уже запуталась. Как вы считаете?

– Продолжите, пожалуйста, чтобы я понял, к чему вы клоните.

– Я хочу вызвать вас на откровенность, а значит должна быть откровенна сама. Что ж, вы правы, я скажу без обиняков. Я видела портрет Лидии.

– Тот самый?

– Тот самый, – подтвердила Вера, прекрасно поняв.

– Саша показал вам его? С какой целью? От такого зрелища можно и выкинуть.

– Я увидела его случайно. Это портрет с натуры? Лидия умерла?

– Она умерла, – Вадим почему-то испугался, когда произнёс эти слова вслух. Он бы вообще предпочёл не упоминать имени этой женщины зазря. – Но это не портрет с натуры. Саша изобразил Лидию так, когда она была ещё жива.

– Но почему? Разве это нормально?

– Их отношения в принципе не были нормальными. Скажу так: для них это было нормально, для нас с вами – нет. Просто не пытайтесь понять. У Саши своя философия жизни, своё понятие любви, своё определение красоты.

– Он убил ее? – Вера наконец собралась с мыслями, чтобы задать свой главный вопрос, от ответа на который зависело все.

– Нет. Это она убила его.

– Вы говорите недомолвками под стать Саше, – Вера просто взбесилась. Она ожидала от Вадима более определенных ответов.

– Я сказал правду, понимайте, как хотите. А лучше не понимайте вовсе. Вам нужно смириться с Сашиными кхм… странностями, – Вадим подумал минуту не рассказать ли Вере про мать, но принял решение не говорить. – Да, просто принять Сашу таким какой он есть. Или уйти от него.

– Я могу считать ваш ответ на мой вопрос утвердительным?

– Повторяю, не пытайтесь понять. Услышьте только мой совет. Этого достаточно.

– Вы его сообщник, – это был выстрел вслепую, но, к удивлению, Веры Вадим кивнул.

– Зачем вы делаете выводы и пытаетесь понять? Я ведь предостерегал вас.

Вера почувствовала дурноту. Вадим хотел ободрительно потрепать Веру по плечу, но наткнулся на суровый взгляд вернувшегося Саши и опустил руки. Вера бросила на Вадима взгляд, полный разочарования. Она рассчитывала на его помощь, а он не решился дать ей того, чего она просила – сказать, как есть. Да, нехорошо Вадим поступает, ведь Вера вытаскивала его из пучины отчаяния после гибели сына. Но она просила