...И в трещинах зеркальный круг - Агата Кристи

Неосознанно он сделал шаг в ее сторону, но она яростнозамотала головой.

– Успокойтесь, инспектор, – сказала она. – Япросто вас поддразниваю. Кто-то жаждет Марининой крови, но кто – понятия неимею. Честное слово. Не имею понятия.

В доме номер 16 по Обри-клоуз миссис Бейкер разговаривала смужем. Джим Бейкер, видный здоровяк блондин, в эту минуту собирал макетстратостата и был полностью поглощен этим занятием.

– Соседи! – воскликнула Черри. И тряхнула своимичерными кудрявыми локонами. – Соседи! – ядовито прошипела она ещераз.

Она осторожно подняла сковородку с плиты, аккуратнопереложила содержимое в две тарелки, сделав две неравные порции. Тарелку, гдееды было больше, она поставила перед мужем.

– Сегодня у нас жареное мясо, – объявила она.

Джим поднял голову и оценивающе потянул носом воздух.

– Чувствую, – сказал он. – Что у нас сегодняза праздник? Мой день рождения?

– Тебе нужно хорошо питаться, – объяснила Черри.

В кремово-белом полосатом переднике с оборочками онавыглядела обворожительно. Джим Бейкер чуть сдвинул в сторону составные частистратостата, чтобы освободить место для тарелки. Одарив жену широкой улыбкой,он спросил:

– Это кто сказал?

– К примеру, моя мисс Марпл! Если на то пошло, –добавила Черри, садясь напротив Джима и пододвигая к себе другуютарелку, – ей и самой не мешало бы подкормиться. Эта ее старая пантера,мисс Найт, потчует ее одними углеводами. Только и знает, что «чудесная каша»,«чудесный пшеничный пудинг с маслом», «чудесный сыр с макаронами». И сновамягкий пудинг в розовом соусе. И целыми днями не дает ей покоя. Кажется, можетзаговорить до смерти.

– Ну, знаешь, – неопределенно пробурчалДжим. – Может, для инвалидов такая диета – в самый раз.

– Ничего себе, – фыркнула Черри, – дляинвалидов! Мисс Марпл совсем не инвалид, просто лет ей много. И главное, всегдаво все влезает!

– Кто, мисс Марпл?

– Нет. Эта ее мисс Найт. Меня учить изволит! Даже имеетнаглость советовать, как готовить. Уж в готовке я как-нибудь лучше ееразбираюсь.

– Ну, тут тебе просто нет равных, – уважительновставил Джим.

– Готовка – еще не все, – заметила Черри. –Надо еще, чтобы было из чего готовить, во что зубы вонзить.

Джим засмеялся:

– В это мясо зубы можно вонзать смело. Интересно,почему твоя мисс Марпл сказала, что меня надо подкормить? Когда я приходил кней чинить полку в ванной, она решила, что у меня изможденный вид?

Теперь засмеялась Черри.

– Знаешь, что она мне сказала? «У вас красивый муж, моядорогая. Очень красивый». Прямо как из романа, какие частями читают потелевизору.

– Надеюсь, ты с ней согласилась? – ухмыльнулсяДжим.

– Я ответила, что муж у меня ничего.

– «Ничего»! По-моему, это слегка пресновато.

– А потом она добавила: «Дорогая моя, вы должны какследует ухаживать за вашим мужем. Как следует его кормить. Мужчине нужно многохорошего, отлично приготовленного мяса».

– Что верно, то верно!

– А еще она сказала: «Обязательно готовьте ему сами, ане пичкайте его всякими полуфабрикатами, которые только надо в печкеразогреть». Вообще-то я этим и не злоупотребляю, – тут же оправдалась она.

– Ну, иногда можно, – разрешил Джим. – Этиполуфабрикаты на вкус очень разные.

– Лишь бы ты обращал внимание на то, что ешь, –сказала Черри. – И не слишком увлекался этими своими стратостатами ипрочими моделями. И не говори мне, что этот набор ты купил в подарок своемуплемяннику Майклу на Рождество. Это ты купил игрушку себе.

– Он до нее еще не дорос, – извиняющимся тономпроговорил Джим.

– Знаю, ты хочешь провозиться с этой штукой целыйвечер. Может, послушаем музыку? Ты купил пластинку, которую все нахваливал?

– Купил. Чайковский – «Тысяча восемьсот двенадцатыйгод».

– Бравурная такая музыка, будто идет битва, да? –спросила Черри. Она скорчила гримасу. – Наша миссис Хартуэлл тебе за этоспасибо не скажет. Ох, эти мне соседи. Мочи нет их терпеть. Все время скулят ижалуются. Даже не знаю, кто из них хуже. То ли Хартуэллы, то ли Барнаби.Хартуэллы иногда барабанят в стену без двадцати одиннадцать. Это уж слишком,ведь еще не поздно! Даже телевидение и Би-би-си так рано не заканчивают. А нам,значит, нельзя музыку послушать? Только и знают: сделайте, пожалуйста, потише!

– Такую музыку нельзя делать потише, – авторитетнозаявил Джим. – Если мало мощности, пропадает весь эффект. Это любомудураку известно. Для тех, кто любит музыку, это азбучная истина. Между прочим,их кошка все время наведывается в наш сад и раскидывает мои любимые клумбы.

– Если честно, Джим, мне здесь жуть как надоело.

– В Хаддерсфилде ты не очень тяготиласьсоседями, – заметил Джим.

– Там все было иначе! – воскликнула Черри. –Там мы были сами по себе. А если что приключится, знаешь, что тебе помогут, даи ты готов помочь другим. Но в чужую жизнь никто не совался. А в таких новыхзастройках людям почему-то не дают покоя их соседи. Наверное, потому, что всемы здесь – приезжие. Сколько здесь сплетен, пересудов, жалоб – с ума сойти! В настоящихгородах людям просто не до этого.

– Да, радость моя, может, ты и права.

– Тебе-то здесь нравится?

– Работа подходящая. Да и дом новехонький. Тесновато,правда, не могу как следует развернуться. Мне бы здесь мастерскую – было бы то,что надо.

– Сначала мне тут понравилось, – сказалаЧерри. – А сейчас сомнения берут. Дом вроде бы ничего, и синий цвет радуетглаз, и ванная – загляденье, но люди… Что-то тут носится такое в воздухе… Нет,есть вполне симпатичные. Я тебе говорила, что Лили Прайс со своим Харриразбежались в разные стороны? Помнишь эту дурацкую историю, когда они пришлидом смотреть? И она чуть из окна не выпала? Так она потом сказала, что Харридаже не шевельнулся, так и стоял как истукан.

– И слава богу, что она от него убежала. Мерзавец –каких мало, – заметил Джим.

– Раз ребенок скоро появится, значит, надо замуж, да?Совсем не надо. Он на ней и жениться-то не хотел. Не шибко он симпатичный. Имисс Марпл так сказала, – добавила Черри задумчиво. – Самой Лили.Лили решила, что старушка совсем сбрендила.