...И в трещинах зеркальный круг - Агата Кристи

– Сразу после мэра?

Секунду подумав, она согласно кивнула:

– Да, кажется.

– А вы не заметили, что примерно в это время МаринеГрегг вдруг стало нехорошо? Не заметили какое-то необычное выражение на еелице?

Марго Бенс наклонилась вперед, открыла портсигар и извлеклаиз него сигарету. Закурила. Она не ответила, но Дермот не стал ее подгонять. Онждал, пытаясь догадаться, что именно она сейчас прокручивает в мозгу. Внезапноона бросила:

– Почему вы меня об этом спрашиваете?

– Потому что очень хочу услышать ответ – надежныйответ.

– Вы считаете, что мой ответ будет надежным?

– Да, именно так. Вы ведь привыкли всматриваться в лицалюдей, подлавливать какие-то благоприятные моменты, ждать, когда появитсянужное выражение лица.

Она кивнула.

– Так вы заметили что-то необычное?

– Не я одна, да?

– Да. Несколько человек, и все говорят разное.

– Что именно?

– Кто-то сказал, что она была на грани обморока.

Марго Бенс медленно покачала головой.

– Другой свидетель утверждает, что она словно чего-тоиспугалась. – Он выждал паузу, потом продолжил: – А третьему показалось,что у нее был застывший взгляд.

– Застывший… – задумчиво повторила Марго.

– Вы согласны с последним наблюдением?

– Не знаю. Может быть.

– Мне это преподнесли в более изысканной форме, –продолжал Дермот. – Словами давно почившего поэта, Теннисона: «…И втрещинах зеркальный круг. Вскричав: «Злой рок!» – застыла вдруг Леди изШалотта».

– Никакого зеркала там не было, – возразила МаргоБенс. – Но, будь оно там, оно вполне могло бы дать трещины. – Онарезко поднялась. – Минутку. Я вам предложу нечто поинтереснее описания.Поглядите своими глазами.

Она оттолкнула занавеску в дальнем конце комнаты и ненадолгоисчезла. Он слышал, как она ворчит за занавеской.

– Черт подери, – выругалась она, появившисьснова. – Никогда сразу не найдешь то, что нужно. Вот.

Подойдя ближе, она протянула ему глянцевую фотографию.Дермот взглянул на нее. Перед ним был очень хороший фотоснимок Марины Грегг.Она сжимала руку женщины, стоявшей перед ней и потому обращенной спиной кфотоаппарату. Но Марина Грегг не смотрела на собеседницу. Она уставилась… вкамеру, но чуть левее и по диагонали. Любопытно, отметил про себя Крэддок, налице никаких чувств. Ни страха, ни боли. Женщина на что-то смотрела, она что-тоувидела, и охватившие ее чувства оказались столь сильны, что она была физическине в состоянии выразить их на лице. Однажды Дермот Крэддок видел такое лицо –лицо мужчины, который через секунду был застрелен, убит наповал…

– Удовлетворены? – спросила Марго Бенс.

Крэддок глубоко вздохнул:

– Да, спасибо. Знаете, иногда очень трудно определить,преувеличивают свидетели или нет, домысливают что-то или нет. Но тут, каквыясняется, ничего подобного не было. Она действительно что-то увидела. Могу япопросить у вас фотографию?

– Пожалуйста. У меня есть негатив.

– В газеты вы ее не посылали?

Марго Бенс покачала головой.

– А почему? Ведь снимок, вообще-то говоря, довольнодраматичный. Наверняка нашлась бы газета, заплатившая за него хорошие деньги.

– Нельзя же все мерить на деньги, – сказала МаргоБенс. – Если ты заглянул в чью-то душу по чистой случайности, наживатьсяна этом как-то неловко.

– Вы Марину Грегг раньше знали?

– Нет.

– Вы приехали сюда из Штатов?

– Родилась я в Англии. А учиться уехала в Америку. Годатри назад приехала сюда.

Дермот Крэддок кивнул. Он заранее знал ответы на этивопросы. Они лежали в его кабинете на столе, вместе с другой информацией.Похоже, девушка не собиралась ничего скрывать. Он спросил:

– Где вы учились?

– В студии Райнгардена. Какое-то время – у ЭндрюКуилпа. Он многому меня научил.

Студия Райнгардена и Эндрю Куилп… Внезапно Дермот Крэддокнасторожился. Где-то он эти фамилии уже слышал.

– Вы жили в Севен-Спрингс?

Она заметно удивилась:

– Вам, я вижу, обо мне многое известно. Наводилисправки?

– Вы, мисс Бенс – известный фотограф. О вас можнопрочитать в газетах. Почему вы приехали в Англию?

Она пожала плечами:

– Не люблю сидеть на месте. К тому же в Англии яродилась, хотя и переехала ребенком в Штаты.

– В раннем детстве?

– Вас интересуют такие подробности? Мне было пять лет.

– Интересуют. Мне кажется, мисс Бенс, вы рассказалидалеко не все.

Лицо ее напряглось. Она пристально посмотрела на него:

– Как вас понимать?

Дермот Крэддок взглянул на нее и решил рискнуть. Собственно,почти никаких улик у него нет. Студия Райнгардена, Эндрю Куилп и названиегорода. Но, казалось, старая мисс Марпл сидит рядом и толкает его в бок.

– По-моему, вы знаете Марину Грегг гораздо лучше.

Она засмеялась:

– Докажите. У вас просто разгулялась фантазия.

– В самом деле? Сомневаюсь. А доказать можно, надотолько постараться. Может быть, мисс Бенс, лучше самой сказать правду?Признаться, что Марина Грегг удочерила вас и вы жили в ее доме четыре года?

С резким шипением она втянула в себя воздух.

– Пронюхали, черт вас дери! – воскликнула она.

Он даже чуть вздрогнул, настолько это не вязалось с еепрежней манерой. Она поднялась, тряхнула копной черных волос.

– Да, да, это правда! Правда. Марина Грегг забрала меняс собой в Америку. У моей матери было восемь детей. Мы жили в каких-тотрущобах. Сотни таких, как она, писали кинозвездам, о которых узнавалисовершенно случайно, рассказывали им горькую историю своей жизни и умоляли взятьребенка, потому что сами ничего не могли ему дать. Об этом и вспоминать-топротивно.

– Вас было трое, – сказал Дермот. – В разноевремя Марина Грегг взяла троих детей из разных мест.

– Верно. Меня, Рода и Энгуса. Энгус был постарше, Родсовсем крошкой. Жизнь у нас была – лучше не придумать. Ах, какая жизнь! Все,что твоей душе угодно! – Она заговорила громче, слегка кривляясь: –Тряпки, машины, шикарный дом, гувернантки, хорошее образование, еда, чтопальчики оближешь! Все одно к одному! И она – наша мамочка! «Мамочка» вкавычках! О-о, она честно играла свою роль, сюсюкала с нами, фотографироваласьс нами. От умиления прямо плакать хочется.