Свет любящего сердца - Грейс Ливингстон-Хилл

— Мы будем за нее молиться! — горячо сказала Валери. — В молитве есть великая сила.

Вечером оба молодых человека снова пришли к Корали. Они расположились в большом зале, намереваясь остаться на всю ночь: врач сказал, что Лиза очень слаба и может умереть в любую минуту.

— Нет, вам не стоит здесь оставаться, — возражала Корали. — Я и сама справлюсь. К тому же здесь есть врач и две сиделки. И слуги — этого вполне достаточно.

— Нет, рядом с тобой должен быть кто-то из своих, — мягко улыбнулся Дан. — И потом, я имею полное право остаться. Все-таки Лиза моя мать.

— Тогда ночуй в гостевой комнате, — предложила Корали и распорядилась, чтобы ему приготовили комнату.

Трудно представить, что сказала бы Лиза, узнай она, что ее отвергнутый сын ночует у нее в доме, не спит из-за нее и молится за нее почти всю ночь. Но Лиза ничего этого не знала, она лежала без сознания. В ту ночь она была на грани смерти.

Однако настало утро, а Лиза все еще была жива. В ожидании прошло еще два томительных дня, и Лиза оставалась жива, хотя доктор качал головой и говорил, что это только вопрос времени — дней, а возможно, и часов. Он боялся этого с самого начала. Ее жизненные силы были истощены. Нервная система подорвана. Началось воспаление, возможно даже заражение крови, хотя было сделано все, что можно, чтобы предотвратить это. Врач говорил еще много чего, но эти слова ничего не объясняли. Брат и сестра, стоя рядом, слушали его и знали, что он ничего не понимает. Сейчас их прекрасная мать была в руках Господа, ведь даже смерть подчинялась Ему, потому что Он победил смерть. И она перестанет дышать и уйдет от них навсегда только тогда, когда будет на то воля Господа.

В следующую ночь умер Динсмор Колетт. Они узнали об этом на следующее утро. А Лиза все еще дышала.

Доктор постоял над ней, пощупал ее пульс и покачал головой. Температура? Да, температура по-прежнему высокая. Это беспокоило его, он должен был заботиться о своей репутации.

Полицейские побывали в гостинице, где жил Динсмор Колетт, устроили обыск в его комнате и нашли в корзине для бумаг его письмо к Лизе, в котором он просил денег и не скупился на угрозы. Это подтверждало слова Корали. Но теперь он был мертв. И Айвор Кавано тоже. Не было смысла дальше расследовать это дело. Вероятнее всего, женщина, которую оба они при жизни использовали, умрет через несколько дней. Оба стрелявших ушли из этого мира и унесли все свидетельства с собой. Их уже нельзя привлечь к суду, нельзя даже выяснить, за что они убили друг друга. За это они будут отвечать перед высшим Судом.

Полиция выяснила, где жили в Нью-Йорке Айвор Кавано и Эррол Хант — они снимали на двоих убогую комнатку в дешевом районе, и даже эта мизерная рента не оплачивалась уже несколько месяцев. Эррол Хант там не появлялся с ночи трагедии. Так что ничего узнать не удалось, разве что недовольная хозяйка нажаловалась полиции на недобросовестных жильцов, да и та не знала о них ничего, кроме того, что они вечно были не при деньгах и не платили вовремя за квартиру. В квартире остались кое-какие вещи — Эррол Хант не вернулся за ними, но, даже перерыв все, полиция так и не могла прийти к определенному выводу, кем же были эти люди и чем занимались. Были найдены кое-какие бумаги, которые могли свидетельствовать об их темном, а возможно и криминальном, прошлом.

Айвора Кавано похоронили за городом; недалеко от того места, на другом государственном кладбище, был погребен Динсмор Колетт. Никто не пришел проводить их в последний путь, кроме муниципальных служащих.

А женщина, которая была причиной раздора и преступления и, в конечном счете, всех этих смертей, лежала в постели и металась в горячке, но сердце ее все еще упорно билось, она цеплялась за жизнь всеми силами.

Дети ее ждали, что в любую минуту им принесут печальную весть. В тот день доктор сказал, что просто удивляется, как она пережила ночь. Вечером они все собрались в маленькой комнате через коридор от Лизиной спальни, где Лиза обычно просматривала счета и проводила собеседование, когда принимала новых слуг. Все вместе они преклонили колени и стали молиться за нее.

На работе каждый сказал, что умирает его близкий друг, пообещав потом наверстать упущенное, и сейчас все были здесь — Дан, Брюс, Валери и два ее брата. И все они в эти последние часы молились за умирающую в соседней комнате почти незнакомую им женщину. Постепенно стемнело, комната погрузилась во мрак, в ней воцарилась особая вечерняя тишина, словно Сам Господь вошел туда. Дан начал вслух молиться о матери трогательными, нежными словами, словно молился от лица своего отца, который уже был с Господом. Он просил о спасении и прощении ее грехов. Потом все они по очереди произносили свои молитвы. Наконец очередь дошла до Корали. Она никогда еще не молилась вслух, при всех, но голос ее звучал чисто и отчетливо, когда она вознесла к Небесам и свою мольбу:

— Прошу Тебя, дорогой Бог, дай Лизе еще один шанс спастись. Она ведь ничего о Тебе не знала. Пожалуйста, дай ей возможность все исправить и спастись. Аминь!

Сразу после этого раздался тихий стук в дверь. Все поднялись, и Дан пошел открывать.

В дверях стояла сиделка. На ее простом лице было выражение нескрываемого удивления.

— Врач просил сказать, что состояние Лизы резко улучшилось. Температура спала, и сердце начало биться ровнее. Возможно, есть еще надежда.

— Спасибо, Господи, — произнес Дан и кинул горячий, благодарный взгляд на Валери.

Это казалось невероятным, но воспаление действительно прошло. Больная, еще совсем слабая, шла на поправку с каждым днем. Она пока оставалась без сознания.

— Как ты думаешь, Дан, а что, если она вернется к жизни, но останется такой же, как прежде, — озлобленной, несчастной, никого не любящей? — На лице Корали был написан ужас, когда она подняла глаза на брата. — Может быть, мы пожалеем, что вымолили ее у смерти, — продолжала она. — Может быть, мы не имели права просить у Бога, чтобы он продлил ей жизнь. Как ты думаешь, может быть так?

— Нет, вряд ли, — быстро ответил Дан. — Это не похоже на Господа. Мы ведь молились не за то, чтобы она просто поправилась. Мы молились, чтобы ей был дан шанс спастись. Ты знаешь, Он ведь не хочет смерти грешника, но желает всем спастись. Он вернул ее к жизни, чтобы и у нее появился шанс обрести спасение. Я уверен, что так и будет!

Шли дни, Лиза постепенно крепла и возвращалась к жизни, хотя все еще не приходила в сознание. Казалось, она была далеко от них, в каком-то своем мире. Она никого не узнавала и не пыталась говорить.

Корали часто заходила к ней, брала ее за руку, звала по имени, но мать только на минуту переводила на нее взгляд, потом снова отворачивалась. Взгляд этот беспокойно метался по комнате, переходя с предмета на предмет, словно искал чего-то. Дан тоже заходил к ней несколько раз, она смотрела на него с озадаченным видом, потом закрывала глаза, словно в изнеможении.

Как-то вечером ночной сестре понадобилось выйти, дневная сестра спала, а Корали очень устала. Она лежала на диване в большом зале, а Брюс, Валери и Кирк сидели неподалеку и разговаривали вполголоса. Однако Корали сказала сестре, что посидит с матерью, пока та не вернется.