Свет любящего сердца - Грейс Ливингстон-Хилл

Она осталась и на обед, отведала вкуснейшего супа, который кипел на плите, с гордостью сама вымыла посуду, потом вытерла и осторожно убрала в шкафчик, чувствуя, что впервые в жизни сделала что-то полезное.

Затем, печальная и задумчивая, распрощалась с радушными хозяевами и после теплых объятий, поцелуев и добрых напутствий отправилась туда, где был ее дом, если можно его было так назвать. Хотя теперь Корали понимала, что на самом деле он никогда не был ее настоящим домом.

Выйдя из лифта, она сразу догадалась, что Лиза вернулась, причем не одна. Обе гостевые комнаты были заняты.

Встретив в коридоре Беллу, Корали выяснила, что Лиза вернулась в воскресенье, с ней было несколько гостей, и шумная попойка продолжалась почти до утра, а сейчас все спят.

Сердце у нее упало. Этого она больше всего и боялась. Такое случалось уже не первый раз, и она с ужасом думала, что к вечеру гости проснутся, и начнется все сначала. Как это будет не похоже на выходные, проведенные в тихом семейном кругу Шеннонов! Ее бросило в дрожь от этой мысли.

Белла не знала точно, что за гости у них остались, но сказала, что мистер Кавано пробыл до рассвета, потом ушел и, скорее всего, вернется к ужину. А обе дамы, занявшие гостевые комнаты, ей совершенно незнакомы — хозяйка привезла их из Канады.

Корали помедлила у двери своей комнаты, тревожно осмотрела коридор, но пока все было тихо. Она даже подумала — может, пока не поздно, ускользнуть отсюда, уехать куда-нибудь. Только куда ей ехать? К Шеннонам нельзя, она и так долго у них гостила, хотя они и принимали ее, как родную. Так скоро возвращаться — неприлично. Конечно, она может на время поселиться в гостинице, но сколько она там проживет? Впрочем, теперь она может обратиться за советом к Дану — у него появился телефон. Она может позвонить ему в любое время. Эта мысль ее успокоила.

Она заказала ужин себе в комнату пораньше, пока гости еще отдыхали, и сказала Белле, что устала, не хочет, чтобы ее беспокоили, и просила не сообщать о ее возвращении, если только Лиза напрямую не спросит об этом.

Корали, которая разговаривала сейчас с Беллой, очень отличалась от той, что покинула этот дом в пятницу вечером. За это время она научилась молиться.

После того как Белла ушла, она закрылась на ключ и встала на колени, прося у Бога помощи и заступничества. Она молилась и за Лизу тоже. Впервые ей пришло в голову, что она может молиться и за Лизу и передать все в руки Отца Небесного.

Она предусмотрительно опустила жалюзи, чтобы снаружи никто не заметил, что она дома. Потом включила настольную лампу и обыскала комнату — все ли на месте. Она не знала, насколько можно было доверять Лизе. Вскоре Белла принесла поднос с ужином. Корали взяла его и снова заперлась на ключ.

Сегодня вечером ей вряд ли удастся поговорить с Лизой, раз в доме гости, а к ужину придет еще несколько человек. Опять начнется веселье и шумное гулянье.

Корали быстро доела скромный ужин, переоделась в простой черный атласный костюм, чтобы в любой момент можно было уйти из дома, если понадобится. Потом позвонила Белле, отдала ей поднос и снова заперлась в комнате, выключив даже маленькую настольную лампу. Может быть, ей повезет и удастся провести вечер спокойно, если никто не заметит, что она дома.

Она бросилась на кровать. В окно вплывали звуки ночного города — она немного приоткрыла створки. Где-то неподалеку было слышно радио, с улицы доносились веселые голоса, вдали завыла сирена пожарной машины, мимо прогрохотал тяжелый грузовик. Круговорот жизни продолжался, а Корали лежала в темноте и размышляла о том, что произошло с ней в последние дни, пыталась осмыслить свою жизнь с самого начала и до грядущего конца, где сияли широко открытые ей Небеса.

Снова и снова она обдумывала все это, и мысль ее упорно возвращалась к одним и тем же вопросам.

Уличный шум изменился. Торопливые шаги и голоса стихли, послышался беззаботный смех. Люди выходили на улицу в поисках веселья, развлечений, возвращались домой после работы.

Вдруг в другой части квартиры раздались шаги. Шли к столовой. Загремел вдали лифт. Зазвучали легкий смех, веселые восклицания. А вот и Лизин голос! Она идет к ней в комнату? Нет, свернула в столовую. Снова ее голос, теперь уже дальше отсюда. Знакомый, высокий, неестественный, какой всегда бывал у нее после ночного кутежа. О, как хорошо знала Корали все оттенки презрения, злости, даже ненависти, которые могли звучать в этом голосе. Этот голос должен был быть ей роднее всех на свете, а вместо этого вызывал дрожь. Она не посмела бы даже близко подойти к ней, когда Лиза в таком состоянии. Она знала, что вызовет у матери только взрыв раздражения и упреков.

Поэтому несколько часов подряд Корали тихо лежала на кровати.

Она слышала, как гости перешли из столовой с большую гостиную, и затаила дыхание на случай, если кто-то будет проходить мимо ее комнаты, отчаянно надеясь, что Белла не сказала им, что она уже дома.

Но никто не пришел к ней, и Корали незаметно уснула.

В середине ночи ее разбудил душераздирающий крик. Она вскочила, озираясь в темноте, не понимая, во сне это или наяву.

Потом крик повторился — пронзительный, отчаянный, крик безумного ужаса. Кричала Лиза!

Корали кинулась к двери, отперла ее и распахнула. Случилось что-то ужасное. Что-то с Лизой, какая-то беда!

Она бегом бросилась по коридору в гостиную, и тут снова услышала этот крик, исполненный невыносимого ужаса, от которого стыла кровь.

Большая комната для приема гостей была справа от холла. Раньше это были две комнаты, но Лиза, любившая огромные особняки, велела снять перегородку, и получился один гигантский зал. Дверь в его дальнем конце, за которой раньше была библиотека, была открыта. Корали кинулась туда и увидела Лизу — она замерла в ужасе, с неестественно расширенными глазами, уставив взгляд на что-то в другом конце комнаты. Сцепленные руки были прижаты к груди, глаза казались огромными от страха. У нее за спиной стоял Айвор Кавано, держа в руке бокал с вином, и таким же застывшим взглядом смотрел в ту же сторону.

Корали осторожно заглянула в дверь, и сердце ее сжалось от ужаса — там стоял мужчина, в котором она узнала своего бывшего отчима, Динсмора Колетта! В руке у него был пистолет, и он целился в грудь Лизе. Глаза его были темными от ревности и ненависти, почти безумными. И вдруг раздался выстрел. Корали показалось, что его звук пронизал ее тело. В следующую секунду Лиза стала падать на ковер, ее крик замер в ночной тишине квартиры, а через миг она увидела, как Айвор выпустил из руки бокал и тоже выхватил пистолет.

Два выстрела прозвучали одновременно: Айвор выстрелил, покачнулся, зашатался и повалился на спину. Он упал на маленький столик, заставленный бутылками и бокалами, опрокинул его и рухнул на пол.

Корали испуганно покосилась в другую сторону — Динсмор лежал, распростертый на полу, и яркое алое пятно медленно расползалось по его рубашке возле сердца. Сбежавшиеся гости столпились в комнате, мельтешили перед глазами Корали. Она кинулась к лежащей на полу Лизе, такой бледной, такой прекрасной и такой неподвижной. С бледным, застывшим от ужаса лицом, она стояла на коленях около Лизы, дрожащими руками пытаясь нащупать у нее пульс, и все происходящее казалось ей кошмарным сном. Но она никак не могла проснуться.