Свет любящего сердца - Грейс Ливингстон-Хилл

— Дан, не говори так. Ты ни за что не покинул бы этот город, пока не перевернул бы здесь все, до последнего камня, чтобы найти способ помочь твоим родным! Потому что Сам Господь направляет тебя, и я рад, что он позволил мне принять участие в этом деле. А сейчас пора ложиться спать, а то завтра мы не встанем.

А в это время на другом краю города Корали сладко спала. Она проснулась очень рано, радуясь предстоящему визиту, предвкушая удовольствие общения с новыми знакомыми.

Позавтракав, она вышла из дому, отправилась в ближайший цветочный магазин и с огромным удовольствием выбрала целую коробку цветов, чтобы отослать их миссис Шеннон. Она сама выбирала их долго, придирчиво, тщательно — каждый цветок. Внизу лежали душистые гвоздики — белые, розовые и темно-красные, затем чайные розы, поверх них — африканские маргаритки пастельных тонов, переложенные тропической зеленью, а там, где осталось свободное место от длинных стеблей, — очаровательные темно-синие и фиолетовые фиалки и три крупные гардении. Все вместе производило ошеломительное впечатление — просто дух захватывало от красоты и яркости красок. Корали никогда еще не получала такого удовольствия от покупки цветов, она долго любовалась ими, думая о леди, для которой они предназначались. Все в этой женщине дышало уютом и материнской заботой. О, если бы Лиза была такой, если бы ее можно было называть «мама», как Валери обращалась к своей матери — «мамочка»!

Она снова мимолетно вспомнила о Лизе. Как она там, на своем горнолыжном курорте в Канаде? Наверное, веселится вовсю. Без этого она не может. Но где она взяла денег на поездку? Лиза же не может не швырять их направо и налево, пусть даже берет их у собственного ребенка. Но на этот раз Корали была уверена, что та ничего не снимала с ее счета.

Слоняясь по квартире в ожидании вечера, она вдруг заметила, что чего-то не хватает. Отсутствовало что-то, к чему привык глаз, чего не замечаешь, пока вещь не исчезнет. А что здесь стояло — по сторонам высокого зеркала в углу большого зала? Ах да! Она вспомнила. Два языческих божка — бесценные антикварные вещицы старинного серебра, усыпанные сверкающими драгоценностями. Неужели Лиза решила с ними расстаться? Она часто повторяла, что это ее самые ценные приобретения! У божков были широкие уродливые лица, с разинутыми ртами и высунутыми языками. Дикие демонические глаза из драгоценных камней, скрученные, словно в судорогах, ножки и ручки. Корали их терпеть не могла и всегда отводила взгляд, когда они попадались ей на глаза.

Но Лиза их обожала и часто любовалась ими, называла их своими покровителями и говорила, что ни за что на свете не рассталась бы с ними.

Неужели Лиза решилась продать их? Или просто заложила за хорошую сумму? Корали вздохнула. Это лишний раз доказывает, что Лиза способна на все, когда ей нужны деньги.

Вернувшись к себе в комнату, Корали снова принялась читать Библию, но внимание девушки было рассеянно — подспудно ее точило множество тревожных вопросов. Что будет дальше? Вернется ли Лиза, чтобы опять требовать денег? Или постарается поскорее выскочить замуж за Айвора? Что у нее на уме? О, почему Лиза такая? Почему она не может, как все нормальные женщины, жить с мужем, воспитывать детей? Корали вздохнула. Тогда у нее было бы счастливое детство и замечательный отец, который был у Дана! Не было бы стольких дурных привычек, от которых надо избавляться, если она хочет быть достойной таких людей, как ее брат и его друзья. Алкоголь, курение — все это несовместимо с той новой жизнью, к которой она стремилась. Она не могла не понимать, что девушки вроде Валери Шеннон не делают ничего подобного. После знакомства с ней и Брюсом она стала курить очень мало и совсем не пила. Но это ей давалось нелегко, и Корали догадывалась, что в будущем предстоит нелегкая борьба, если она решительно настроена измениться к лучшему. Конечно, наверно, спастись может и тот, кто курит и даже немного выпивает. Но для нее самой такие вещи противоречили тому миру, где люди общаются с Богом. Она это прекрасно понимала, ей не надо было объяснять, и жалела от всего сердца, что только сейчас осознала это.

Все утро Корали нервничала, несмотря на приятные ожидания вечера и последующих выходных. Ее мысли нарушала неясная тревога, и, по мере того, как близилось условленное время, Корали все меньше могла усидеть на месте. Она вздрагивала при каждом звуке, боясь, что Лиза приедет раньше, чем она успеет улизнуть. Вдруг Лиза не отпустит ее? Если бы она знала, как связаться с Брюсом, она позвонила бы ему и попросила встретиться в другом месте.

Она дала подробные указания слугам, чтобы те ждали в выходные возвращения Лизы, потому что интуитивно чувствовала, что Лиза скоро приедет. И была рада, что ее не будет дома.

Корали беспокойно расхаживала по всему дому, пока не появился Брюс. Она так ему обрадовалась, что у Брюса тоже быстро заколотилось сердце — так, что он даже испугался. Он не должен, не имеет права думать о личных интересах. Она такая прелестная, такая избалованная, она не может всерьез заинтересоваться им. Однако от ее искреннего привета на сердце молодого мужчины, одиноком, не согретом лаской, потеплело.

Они вышли вместе в прохладную ночную тьму, он нес ее сумку, Корали старалась попасть ему в шаг. Он продел ее руку себе под локоть и взглянул на нее, она подняла к нему лицо, и они улыбнулись друг другу, и улыбки их были полны надежд и обещаний, непонятных еще им самим. Им было хорошо вместе и оттого, что они оба принадлежали одному Богу.

Приятно было увидеть знакомые лица, которые Корали помнила по прошлому собранию, отвечать улыбкой на приветствия того и другого. Ее узнавали, ее уже считали своей. Приятно было сесть в первом ряду и смотреть на Дана, певшего гимны. Какое счастье и восторг быть вместе с этими людьми, принадлежать к этой общине, иметь такого брата! Как приятно слушать Брюса, который пел вместе с Даном. У него тоже, оказывается, был глубокий, богатый обертонами голос. Как приятно поймать его взгляд, когда он сходил со сцены...

Наверное, ее прежняя компания недоумевала бы, как она может получать столько удовольствия от религиозной службы. А тем не менее это было так! Корали была счастлива весь вечер, не потанцевав ни одного танца, не выпив, не выкурив ни одной сигареты.

Конечно, для нее это были совершенно новые ощущения. Но ей трудно было представить, что они могут надоесть, потускнеть, вызвать пресыщение, как часто бывало с теми удовольствиями, к которым она и ее друзья привыкли. У нее было такое впечатление, что она вдруг очнулась от дурного сна, и жизнь вновь стала интересной, заиграла новыми красками — хотя в последнее время Корали часто думала, что поскорее бы она закончилась.

И как оказалось — не у нее одной. Корали с изумлением наблюдала, как к сцене вдруг вышла пожилая, несчастная, измученная женщина и вознесла хвалу Христу, своему Спасителю. Это было потрясающе — видеть, как раскаявшийся человек радуется, поняв, что Господь любит его. Корали почувствовала странную близость с этой женщиной, стоявшей на коленях рядом с Валери и некоторым образом указавшей путь ей самой. И в ее сердце отзывались слова этой женщины о своей прежней, нечистой жизни, до того, как она познала Бога. Корали слушала и ликовала, что старуха обрела веру хотя бы сейчас, так поздно, после многих грехопадений и долгих лет отчаяния и неверия.