Времена моря, или Как мы ловили вот такенную акулу с вот такусенькой надувной лодки - Мортен А. Стрёкснес

Тут Хуго вспомнил одну историю из детства. Из своего дома он увидел, как какой-то мужик выбежал на улицу из дыры, которую непосредственно перед этим сам и проделал в шатре ножом. Следом из дыры выбежали еще двое и бросились вдогонку за первым, а тот пустился наутек в сторону берега. Тут из шатра показались языки пламени – то ли пытаясь выскочить, то ли в пылу драки кто-то опрокинул примус и устроил пожар. Добравшись до кромки воды, беглец кинулся в залив и поплыл. Преследователи, сбегав за дробовиком, стали палить ему вслед, а тот усердствовал, пытаясь добраться до лодки. Та была пришвартована к бую в полусотне метров вниз по Внутренней протоке.

На другой день из районной полиции пожаловал ленсман. Видно, кто-то донес по телефону. Суровая длань закона дотянулась до зачинщиков, заставила троицу пожать друг другу руки и скинуться на новый шатер. Все тотчас помирились, и дело было забыто.

Метте тоже пришла в Утиную таверну на ту прошлогоднюю вечеринку. Вообще-то нервы у нее будь здоров, да и праздничных гуляний она не чурается. Просто в тот раз ее покоробила крикливая и слегка бесноватая атмосфера заведения, куда битком набились люди, которые не привыкли столько пить, а хватив лишнего, коллективно впали в какой-то карнавальный экстаз, допускавший весьма вольную трактовку норм приличия. А потому Метте быстренько свинтила.

Мы же с Хуго не пошли за ней, больше из вредности (нас и самих напрягала обстановка). Оставалось только гадать, в каком именно искусстве собрался состязаться народ на этом чемпионате. Природная скромность уступила место безудержной, залихватской беззастенчивости, с которой не так-то легко совладать, если не проникнуться этим духом с самого начала, влившись в общую струю. Сглаживая возникший диссонанс, мы стали налегать на красное вино. К четырем дня мероприятие, слава богу, закончилось, и закончилось удачно – никто не загремел с причала и никого не сдуло ветром.

Помню последние слова Хуго перед тем, как мы, согнувшись в три погибели, в метель пошли обратно к Осъюрдгордену:

– Чтобы я когда-нибудь организовал у себя такое безобразие! Да ни в жизнь!

И вот, уже через пять дней, то же самое безобразие ожидается в Осъюрдгордене. Утиная таверна закрылась в том же году. Метте и Хуго предложили принять чемпионат по ловле трески на своем огромном подворье – более подходящего места для этого мероприятия ныне на острове не найти. Мои друзья не могли упустить такую возможность. Много средств вложили они в Осъюрдгорден, – нужно же и окупать затраты. Многое еще предстоит отремонтировать, до полного восстановления далеко, денег потребуется уйма да и банковские кредиты отдавать надо. Кто-то скажет: рановато еще устраивать здесь подобные мероприятия, но тут, как говорится, лиха беда начало.

Еще три года назад Осъюрдгорден дышал на ладан, отпугивая своими руинами всякого прибывшего на Скрову, – был, можно сказать, пятном позора на всем острове. Прогнившие стены и обветшалый рассохшийся причал с порога трубили всему свету, что Скрова загибается точно так же, как и тысячи подобных ей захудалых местечек, разбросанных вдоль норвежских берегов. Что битва со временем, в которой ты прикрывал тылы гнилой стеной, проиграна и что если где-то и есть перспективы и будущее, то точно не здесь. Осъюрдгорден гляделся не живописными графскими развалинами, но горьким напоминанием о неумолимой поступи прогресса, смысл которого для здешних мест заключался в убыли населения и упадке. Может, это и не так. Правда в том, что так это выглядело.

Теперь же воскресший Осъюрдгорден впервые распахнет свои ворота, чтобы впустить народ. И это важная веха не только для Метте с Хуго, не только для самого подворья, но для целой Скровы. Ведь ставится задача сделать из Осъюрдгордена центр культуры и общения для всех жителей и гостей острова – короче говоря, гостиный двор. За годы своего существования этот старый рыбный заводик пропустил через себя несметные миллионы трески. И как нельзя кстати, что первым мероприятием обновленный Осъюрдгорден примет у себя чемпионат по ловле скрея.

Последние дни напоминают бег наперегонки со временем: мероприятие, что и говорить, масштабное! Ожидается несколько сотен гостей (больше, чем жителей Скровы). Пожалуют рыбаки из Свольвера и Кабельвога – на больших РИБах, шхунах, на вертолетах. Гостиницы во всей округе раскуплены до последней койки, народ едет за тридевять земель, лишь бы поучаствовать в чемпионате. Едет не только ради скрея, не ради того, чтобы порыбачить на Лофотенах, и, всяко, не ради победы. Многие компании со всей Норвегии устраивают здесь выездные корпоративы для своих работников и встречи с деловыми партнерами. Сам антураж – дивный пейзаж с сотнями (если пофартит с погодой) рыбацких лодок, вышедших в море, и неторопливыми ужинами с блюдами из свежего скрея – благоприятствует сплочению коллектива и повышению энтузиазма. Основная причина, по которой народ так стремится сюда, да и не только сюда, – сопутствующие вечеринки.

Метте и Хуго уже несколько недель хлопочут, не зная ни сна, ни отдыха: планируют, заказывают, принимают заявки, улаживают тысячи практических мелочей, которые понадобятся на месте – от дополнительного электричества до разрешений на продажу спиртного и одобрения от пожарного инспектора. Успеть побелить стены, собрать барные стойки, сколотить балюстрады, убрать и украсить помещения. Подготовить кухню – в меню будут китовое мясо и рыбные стейки. Какую-то утварь можно одолжить у местных, но многое придется везти со Свольвера.

Хуго раздобыл где-то старинный котел весом в добрых несколько тонн; котел спустили на причал с помощью крана и дальше, через двустворчатые ворота, подкатили к главному зданию. Так как подъездных путей к подворью нет, все тяжелые и габаритные грузы приходится доставлять пароходом. С “Хавгулла”, некогда принадлежавшего Осъюрдам, снимается поддон с 1512-ю ящиками пива и тысячелитровой цистерной дизельного топлива для каминов и опускается на причал.

Чувствуется, что вся Скрова желает успеха предприятию. Метте и Хуго примечают, что делу покровительствуют самые влиятельные особы острова – держась в тени, дергают за нужные ниточки районных бюрократов, когда те не проявляют должной расторопности. Почтенные дяди с грохотом тащат и катят сюда всевозможный скарб. Люди, в жизни сюда не захаживавшие (Хуго вообще живет на Скрове особняком), мечутся теперь по двору как угорелые. И каждый будто от рождения знает свое место и дело. Праздничные приготовления в Осъюрдгордене напоминают мне диснеевский мультик про Золушку. Расстаралась даже погода – небо ясное, скрей на вешалах сушится идеально. Море бело-голубое, точно в бодрой моряцкой песенке. К вечеру пятницы, когда паром доставляет приглашенный оркестр из Будё, все уже практически готово.

Уже к десяти утра к подворью небольшими компаниями начинает стекаться люд. Кто-то был здесь последний раз лет сорок тому назад, и теперь ему любопытно, как тут все поменялось. В течение дня люди текут сюда ровным потоком, многие прибыли на РИБах из Свольвера. К свежему, только что отремонтированному причалу пришвартовано несколько старых, подлатанных рыбацких шхун, которыми правят молодцеватые пенсионеры, увешавшие мачты и штаги гроздьями скрея.