Две стороны неба - Алексей Корепанов

Пашка и Анджей разговаривали, как всегда, и замолчали, когда Роберт вошел в комнату. Он, не раздеваясь, сел на кровать, прислонился спиной к прохладной стене. Больше всего хотелось хотя бы на время избавиться от своих размышлений и пожить спокойно, ни о чем не думая.

И его поняли.

— Синьор, вы не собираетесь спать? — приподнявшись, спросил Пашка.

— Не знаю… — ответил Роберт.

Анджей отбросил одеяло и сел:

— Есть предложение! Пойдем, подышим ночью, поболтаем!

— Есть! — радостно подхватил Пашка. — Годится, Роберт?

— Я не против.

— Тогда слушайте! — Пашка вскочил, завозился в поисках рубашки. — Решетки уже перепилены, а веревочную лестницу сегодня передали через верного человека из стражников. Спускаться будем по одному. Только не шуметь! Лошади спрятаны в лесу, а корабль ждет уже третью ночь. Пароль: «Франция и свобода». Все понятно?

— Да, шевалье! — тихо воскликнул Анджей.

Пашка повернулся к Роберту:

— А вам, виконт?

— Я уже отгибаю прутья.

— Тогда в путь!

Роберт и Анджей спрыгнули удачно, а Пашка ударился коленом о выступающий из земли толстый сосновый корень и тихонько зашипел сквозь зубы.

— Благородные графы, я ранен! Пуля стражника зацепила ногу!

Анджей присел, подставляя спину:

— Залезай! Главное — добраться до лошадей.

Пашка взгромоздился на Анджея, обхватил его шею руками, и они устремились к лесу.

— У нас благородная цель, — рассуждал Пашка, когда они пробирались к Волге. Он наконец слез со спины Анджея и шел, чуть заметно прихрамывая. — Мы избавим родную Францию от монархического гнета. Мы приложим все силы, чтобы облегчить страдания простого народа. В лесах у Парижа ждут верные полки, и скоро мы выступим против короля.

— Так мы что, народные вожаки? — полюбопытствовал Роберт, увлекаясь игрой.

— Лично я маркиз де ла Рос. С детских лет я видел нищету и угнетение крестьян родной Бретани. Я устал от интриг придворной знати, мне до смерти надоели все эти нудные церемонии…

— Да- да! — подхватил Анджей. — Людовик и мне осточертел! Одевания, выходы, приемы, балы, обеды, выезды, охота… Нелепейшие ритуалы, роскошь и праздность, паразитирующая на непосильном труде народа.

— Меня потряс разгром камизаров, — продолжал Пашка. — Я никогда не забуду сожженные королевскими войсками деревни. Я видел вдоль дорог бесчисленные виселицы с телами восставших и поклялся все силы отдать борьбе с абсолютизмом.

— Я вне себя от нахальства Людовика! — вскричал Анджей. — «Государство — это я!» — как вам такое нравится? Подумаешь, «король-солнце»!

Пашка обернулся к Роберту:

— Виконт де Грис, а вы почему молчите?

«Нельзя ударить в грязь лицом, — подумал Роберт. — Ведь чему-то успели меня научить…»

— Всецело согласен с вами, — начал он в вычурном стиле Пашки и Анджея. — Людовик добился больших военных побед, присоединив часть Фландрии и… м-м… что-то там еще. Но победы достались дорогой ценой. Войны тяжким бременем легли на плечи трудящихся. Неудача в войне за испанское наследство поколебала могущество короля, так что мы выбрали удачный момент для выступления.

— Молодец! — сказал Пашка. — А «что-то там еще» — это Франш-Конте и Эльзас.

— Но друзья мои! — воскликнул Анджей. — Что мы будем делать после победы? Допустим, мы уничтожили сторонников Людовика, облегчили положение народа, отменили налоги и феодальные поборы, повысили заработную плату рабочим королевских мануфактур. А дальше? Еще не пришло время, чтобы народ взял власть в свои руки. Не окажемся ли мы новыми угнетателями?

— Что за мысли, граф де Том! — возмущенно сказал Пашка. — Наша задача — содействовать прогрессу, а что означает прогресс в нашу эпоху? Ваше мнение, виконт!

Роберт озадаченно остановился:

— По-моему… По-моему, необходимо провести преобразования в интересах третьего сословия. Расчистить дорогу буржуазии…

— Вашу руку, виконт! Вы могли бы стать настоящим «отцом народа»!

— А может, бросить все силы на развитие науки? — с хитрецой предложил граф де Том. — Создадим прочную материально-техническую базу…

— Не терпится прыгнуть через формацию, прямо в двадцатый век? — укоризненно спросил Пашка. — Не выйдет. Правильно, виконт?

— Предпосылок не имеется, — ответил Роберт.

Они вышли к Волге, к белеющему в темноте причалу. Под боком причала спали лодки.

— Вперед, на корабль! — скомандовал Пашка. — Сейчас наша главная задача — свалить абсолютизм. Хотя, если разобраться, откуда у нас взялись верные полки?

Авторулевой медленно вел лодку вдоль берега, словно отыскивая то место, где вечером огромным красным поплавком погрузилось в воду солнце. Они лежали на палубе, слушали шлепки волн о борта, смотрели в небо.

— Ребята, — смущенно начал Роберт. — Не знаю, бывает ли у вас такое… Вот когда смотришь на звезды… Там, в обсерватории, здесь…

— Ну-ну, виконт! — подбодрил его Пашка.

— Когда я смотрю на звезды, то спрашиваю себя: зачем мы здесь? Вообще, зачем мы живем? Подождите! — торопливо сказал он, услышав, что Анджей нетерпеливо завозился. — Я знаю: чтобы познавать мир, делать его лучше и так далее. Может, я плохо объясняю, но зачем все-таки мы живем? Зачем наша жизнь нужна этой черной пустоте?

— Ясно, — сказал Пашка. — «И никто не открыл еще роду людскому как, откуда, зачем наш приход и уход». Омар Хайям. Давненько уже об этом размышляли.

— И все-таки — зачем? — задумчиво повторил Роберт. — Для чего она породила нас?

— Ты неправильно ставишь вопрос, — ответил Пашка. — Ты очеловечиваешь то, что очеловечивать нельзя. Цель может быть только у людей. У этой пустоты цели не было.

— А вдруг была? — вмешался Анджей. — Наше сознание нужно Вселенной как зеркало, в которой она может отражаться.

— Зачем, граф? — спросил Пашка.

— А нравится ей отражаться, — насмешливо отозвался Анджей. — Любуется она на себя — и все тут! Вот тебе и цель.

— Нет, без шуток: для чего она породила нас? — настаивал Роберт.

— Ну-у, виконт! — протянул Пашка. — Человек — продукт длительной эволюции материи, и существует он потому, что наиболее приспособлен к условиям планеты.

— Тогда зачем нам разум? — не сдавался Роберт. — Собака, например, тоже продукт эволюции, но отлично обходится без разума. Может быть, только с нашей помощью Вселенная способна познать себя?

— Ответ неудовлетворительный, Гриссом, — сказал Пашка голосом наставницы Анны. — Повторяю: цель может быть только у людей. И почему ты обижаешь собак? Они не менее разумны, чем люди, только по-своему.