Тридцать седьмое полнолуние - Инна Живетьева

Снова прозвенел трамвай. Денис, привстав, посмотрел на дорогу. Прошла молодая пара, следом пожилой дядька с портфелем, его обогнал сухощавый мужчина в темной ветровке. Показалось, мелькнул Карась, но нет.

Мужчина в ветровке перепрыгнул низенькую ограду, отделяющую городскую часть парка от тротуара, и пошел напрямик через газон. Фонарь светил ему в спину, мешая рассмотреть лицо. Кажется, смуглое, с узким разрезом глаз.

– Вечер добрый. – Мужчина остановился напротив скамейки. – Денис Глеймиров?

– Дядя, вы обознались, – с наигранной ленцой сказал Денис. – Я Гоша Попадупело!

Мужчина вынул руку из кармана – так резко, что Денис отшатнулся. Мелькнули красные корочки.

– Майор Алейстернов, УРК.

Открытое удостоверение оказалось у Дениса перед глазами. В начинающихся сумерках можно было разглядеть фотографию и печать.

– Передашь Ярову сообщение.

– Кому?

– Микаэлю Ярову. Немому. Нику Зареченскому.

– Дядя, алё! Я вам что, телеграф? Вам надо, вы и передавайте.

– В автоматической камере хранения на Северном вокзале для него пакет. Номер ячейки – месяц и число его дня рождения. Код указан на папке с досье, нужно взять вторую букву и четыре последние цифры. Запомнил? Месяц-число, два-четыре.

– Не-а.

Мужчина терпеливо повторил и добавил:

– Если что-то сорвется, скажешь: у него недостаточно данных. Пусть узнает все о человеке на фотографии и попробует еще раз. Говори с Яровым с глазу на глаз.

– Слушайте, дядя, хоть вы и УРК, я в такие игры не играю.

– Передай. Это очень важно для Ника.

Мужчина повернулся и быстро пошел по тропинке в глубь парка.

– Не было печали! – сплюнул ему вслед Денис.

Интересно, во что вляпался Немой? УРК… Провокация против дедули? Тот шишка, а речь в детдоме толкнул неполиткорректную.

Подбежал Карась, мотнул головой:

– Че за мужик?

– Прохожий.

– А чего надо было?

– Дорогу спросил.

– Да ладно! Я его сегодня уже два раза видел, пока в трамвае терся.

Денис слез со скамейки.

– А он тебя сколько? Достукаешься, дубина, снимут «квоту».

Карась ухмыльнулся и позвенел в кармане мелочью.

Вечер шел на убыль. Давно вернулся дед, они поужинали. Убрала посуду Александрина и уехала. Зашел Леон предупредить, что работу на сегодня закончил. Дед отлучился в кабинет «на пять минут, сделать пару звонков». Ник сидел в библиотеке, размышляя, за что взяться: полистать экзаменационные билеты по физике, решить шахматную задачку или снова открыть папку с досье на Матвея Дёмина. Экзаменационные билеты надоели до зубовного скрежета. В шахматный этюд погрузиться не успеет – вернется дед и потащит в тир, кажется, он пытается сделать из внука снайпера. Значит, остается досье.

Ник потянул с книжной полки папку. Он не трогал ее с тех пор, как прочитал материалы по убийству подростков в Ковале. Мерзкая история. В маленьком городке оборотни за полгода загрызли семнадцать человек. УРК отлавливал их поодиночке, накрыть всю стаю не получалось. Долго готовили операцию, прошерстили всех мало-мальски подозрительных. Но тут прибыли Псы. Оборотни затаились, а Псы отметили семерых мальчишек. Каким-то образом в городе узнали, что один из тех, кого освободил л-рей, должен был стать оборотнем. Фаддея Раймирова растерзала толпа. А вместе с ним остальных, тоже отпущенных на свободу. В стенограмме – то ли интервью, то ли допроса кого-то из чиновников – практически открытым текстом говорилось, что информацию слил л-рей. Но зачем? По глупости? В то, что Дёмин дурак, Ник не верил. Как выражается дед, «профессиональная деформация»? Но разве можно спасти человека – пусть даже будущего оборотня! – а потом выдать его толпе? Личные счеты? Проще было отправить Раймирова в резервацию.

– Микаэль, я освободился. – Дед заглянул в библиотеку. – Что с тобой?

Ник закрыл папку.

– Так… Противно.

Георг смотрел вопросительно.

– Я читал про Раймирова.

– Напомни.

– Ну, как его и еще других убили в Ковале из-за оборотней.

– А… Ты прав, ситуация получилась неприятная. Тогда перетрясли весь состав УРКа, и местный, и областной, но откуда потекла информация, не нашли. А допросить л-рея, сам понимаешь…

Его прервал звонок – прокатился эхом по комнатам. Дед снял трубку телефона, стоящего на бюро.

– Леборовски слушает.

Ник встал, чтобы убрать папку на место.

– Когда?!

Обернулся, услышав изменившийся голос деда.

– Да. Сейчас буду.

Георг положил трубку и провел ладонью по лицу.

– Что-то случилось?

– Майор Алейстернов погиб. Попал под машину неподалеку от собственного дома. Извини, Микаэль, мне нужно уехать.

Дед вышел.

Ник опустился в кресло и зажал ладони между коленями. Его почему-то начало знобить.

– Микаэль, ты не боишься оставаться сейчас один? – донесся голос деда.

– Нет! – удивившись, громко ответил Ник.

– Я постараюсь вернуться побыстрее.

Хлопнула дверь. Через какое-то время прошуршали по гравию колеса.

Погиб? Майор УРКа с большим опытом оперативной работы попал под машину?

Ник посидел еще, а потом резко поднялся.

Пошел анфиладой в холл. Из комнаты в комнату, через серый полумрак. Маячили за стеклами тени деревьев. Сквозь ветки тускло светились молочно-белые шары – Леон зажег фонари перед уходом.

В холле горела люстра, отражаясь в натертом паркете. Блестели медные пруты на лестнице.

На всякий случай Ник запер входную дверь.

Отмычки лежали там, где спрятал, – за учебниками на полке. Не лучшее место, но не вскрывать же пол, чтобы устроить тайник.

«Я только посмотрю фотографию», – мысленно сказал Ник, пробуя первый ключ. Скрежетнуло в замке, но повернуть не получилось. Второй вошел наполовину и дальше не продвинулся. Третий застрял. Ник почувствовал, как стекает между лопаток капля пота. Осторожно попробовал шевельнуть ключ. Тот не двигался.

Часы у него в спальне отбили половину десятого, звук глухо донесся из-за стен.

«Спокойно!» Ник вытер о джинсы взмокшие ладони и снова потянул ключ, тихонько покачивая его из стороны в сторону. Есть! От облегчения даже голова закружилась.

Прижался лбом к филенке и так постоял, успокаивая дыхание.

«Я не вор. Я не лезу в секретные бумаги. Только фотография», – повторил Ник.