Почему у женщин при социализме секс лучше. Аргументы в пользу экономической независимости - Кристен Годси

Главное, оберегайте свое время, эмоциональные силы и самоуважение от обесценивания. Вы не товар. Ваша депрессия и тревога – не просто химический дисбаланс в головном мозге, это обоснованная реакция на систему, питающуюся вашим расчеловечиванием. Как утверждал Марк Фишер в 2012 г., «психическое здоровье – вопрос политический», и в той мере, в которой наша личная жизнь обусловливает психическое здоровье, личные отношения также являются политическим вопросом. Мы должны отбросить господствующую идеологию, калечащую наши социальные связи, превращая их в точки экономического обмена. Мы можем уделять друг другу внимание, не вешая на него ценника, можем давать и получать, вместо того чтобы продавать и покупать. Женщины должны добиться того, что я бы назвала «эмоциональным суверенитетом», чтобы получить полный контроль над своим эмоциональным трудом. Летом 2017 г. над входом книжного магазина в Мюнхене можно было видеть навес с надписью «Любовь убивает капитализм». Если люди счастливы в своей интимной жизни, чувствуют, что их любят и поддерживают за то, что они из себя представляют, а не чем владеют, капитализм теряет один из своих самых действенных инструментов: он больше не может заставить нас покупать больше вещей, чтобы заполнить пропасть на месте отсутствующих личных уз. Наше усугубляющееся отчуждение приносит кому-то прибыль. Если мы не допустим превращения своих страстей в очередной предмет купли-продажи, то сделаем первый шаг в противодействии этому[160].

★

Изучая крах государственного социализма XX в. в Восточной Европе, я сделала важный вывод: люди там были совершенно не готовы к внезапным изменениям, вызванным введением свободных рынков. Поскольку их правительства контролировали поток информации о Западе, рядовые граждане почти ничего не знали о том, как функционируют капиталистические демократии. Если они слышали что-нибудь о бездомности, нищете, безработице или циклах подъемов и спадов рынка, то отмахивались от этих фактов, считая их пропагандой. Что самое главное, граждане Восточной Европы не могли ознакомиться с важнейшими трудами, объясняющими, чем и почему либеральная демократия отличается от строя, который они называли «социализмом, существующим в действительности» (в отличие от идеала, к которому стремились). Они не могли лично исследовать противоположности фундаментальных политических философий, поставившие мир на грань ядерного уничтожения. Во многих восточноевропейских странах сейчас есть популярная поговорка: «Все, что нам говорили о коммунизме, было ложью, но все, что говорили о капитализме, оказалось правдой».

Нам же никто не мешал читать, что захочется, но лишь немногие брали на себя труд задуматься о том, в каком обществе мы могли бы жить, если бы наша демократия зашла в тупик и мы оказались в постамериканской стране (или странах). Я видела радикальные социальные изменения в государствах Восточной Европы и знаю, что даже в случае мирного распада или «бархатного» развода (как называли разделение Чехословакии) процесс восстановления доверия в обществе будет болезненным. Если неожиданные социальные изменения приведут к насилию (как в Югославии), многие погибнут зря, и пройдут десятилетия, прежде чем заживут психологические раны выживших. Я понимаю, что гражданский долг – старомодная тема, но с углублением раскола западных демократий нам, мечтающим о более справедливом, устойчивом и равном мире, предстоит очень многое сделать, чтобы суметь развернуть ситуацию в прогрессивном направлении.

Можно возразить, что попытки реформирования лишь продлевают существование разрушающейся экономической системы и самое лучшее для нас – просто дождаться, когда капитализм рухнет, разорванный внутренними противоречиями. Однако внезапное обрушение капитализма XXI в. повлечет за собой катастрофические последствия для всего мира и обречет на страдания массы тех самых людей, которые в конечном счете выиграли бы от его исчезновения. Самопровозглашенные революционеры не согласятся с этим, но любые способы изменения правящего режима (даже хорошие) наносят людям урон, который нужно свести к минимуму. Одной из крупнейших проблем социализма XX в. в Восточной Европе стало то, что некоторые лидеры были готовы жертвовать жизнями своих граждан ради создания более справедливого и эгалитарного будущего. Роза Люксембург считала революцию и реформы не более чем разными путями к одной цели – социализму. Действительно, империи возникают и разрушаются, но обычным людям везет, если империя тихо сдувается, а не рушится с грохотом. Звезда капитализма может окончить свою жизнь во взрыве сверхновой, но переход к посткапитализму будет проще для большинства из нас, если она угаснет смертью белого карлика[161].

Я снова вспоминаю хронологическую карту истории человечества, в которой цветовыми блоками обозначены взлеты и падения империй. Ее созерцание вдохновляет, если испытываешь бессилие изменить будущее, разочарование черепашьим темпом перемен или страх перед современными вестготами, мечтающими ввергнуть всех нас в новые «темные века». Карту Oxford Cartographers населяет больше 100 млрд человек, хотя и оставшихся неизображенными, – все мужчины и женщины, когда-либо жившие на Земле. Каждый из них был рожден матерью и, если не умер в детстве, стал взрослым и жил в той или иной социальной организации – клане или общине. Все они ели, пили, спали, мечтали, занимались сексом, создавали семьи, в конце концов, заболевали и умирали во многом так же, как мы, сегодняшние. Именно они, эти миллиарды мужчин и женщин, создали нашу историю, а не только единицы, упомянутые в учебниках. Обычные люди делают детей, строят дамбы, растят урожай, сражаются в войнах, возводят храмы и начинают революции.

Если завтра гигантский метеорит не вмажется в нашу планету и не сотрет нас с лица земли, все те же обычные люди будут двигать историю дальше. Скоординированные совместные действия могут оказать на мир огромное влияние. Если 2 млрд человек завтра вдруг решат перестать пользоваться «Фейсбуком» или делать покупки на Amazon, две самые богатые и влиятельные корпорации в мире могут прекратить свое существование. Если миллионы мужчин и женщин в один день придут в банк и закроют свои счета, то сумеют обрушить даже самую мощную организацию. Во времена, когда профсоюзы были сильны, а рабочие совместно отстаивали свои права, граждане владели большей долей богатства, в создании которого участвовали. Самый опасный враг плутократии – многочисленные граждане, объединившиеся ради общей цели. Неслучайно капитализм процветает на идеологии эгоизма и индивидуализма, и его защитники постараются дискредитировать идеи коллективизма, основанные на альтруизме и сотрудничестве.

Я знаю, что нелегко найти общую цель без ущерба для уважения наших многочисленных различий, и нельзя забывать об опасности возникновения властных иерархий, дающих некоторым из нас больше привилегий, чем остальным. Формирование мощных гражданских союзов, признающих и поддерживающих наше разнообразие, – неотложная задача, и мы должны найти коллективный выход из сегодняшней политической и экономической трясины. Эксперименты XX в. с марксизмом-ленинизмом потерпели неудачу, но их провал должен преподать нам уроки, которые помогут избежать ошибок, а не спровоцировать рефлекторное отторжение всех идей коллективизма.