Почему у женщин при социализме секс лучше. Аргументы в пользу экономической независимости - Кристен Годси

Сторонники сексуально-экономической теории признают, что капитализм превращает женскую сексуальность в товар и что гендерное равенство и щедрая социальная поддержка предоставляют женщинам иные возможности удовлетворить свои жизненные потребности, чем продажа себя тому, кто предложит самую высокую цену. Аналогично Лотт и Кенни демонстрируют, что участие женщин в политическом процессе привело (по крайней мере, в долгосрочной перспективе) к правлению, более соответствующему интересам многих людей. Снова и снова крайне правые упрекают избирательниц в том, что те голосуют за лидеров-«социалистов», жаждущих покончить с патриархальностью и частной собственностью. Конечно, за редкими исключениями, у Соединенных Штатов не было лидеров, сколько-нибудь близких к социализму, но не исключено, что ультраправые консерваторы, параноидально переписывающие историю нашей страны, указывают женщинам путь к возможному будущему.

★

Призыв «отменить Девятнадцатую поправку» что-то значит в 2018 г. только потому, что демографический состав электората ближайшего будущего не сулит ничего хорошего мужчинам и их «безусловным интересам: патриархальности, экономическому успеху, стабильной семье и справедливому распределению самок в обществе». Вероятно, поэтому консерваторы готовы вымазать любого, кто заигрывает с социалистическими идеями, позорным дегтем сталинизма. Отчаянно стремясь дискредитировать политические требования «борцов за социальную справедливость», оппоненты кричат о пытках, голоде и ГУЛАГе, доказывая, что поддерживаемые избирателями попытки создания всеобщей системы медицинского страхования с полностью бюджетным финансированием или общенациональной сети качественных детских дошкольных учреждений неизбежно ввергнут нашу страну в бездну тоталитаризма. Однако после долгих лет преследования и запугивания голоса крайне правых (хотя они по-прежнему хорошо финансируются) начинает заглушать крепнущий хор миллениалов, по горло сытых идеей о том, что капитализму нет альтернативы.

Консерваторы боятся растущего недовольства молодежи. Они опасаются, что американские женщины, главным образом молодые, станут голосовать за кандидатов левого толка или социалистов, особенно когда поймут, что несопоставимо больше выигрывают от государственного регулирования рынков, бюджетного медицинского страхования, бесплатного высшего образования, государственной собственности на крупные предприятия, например сферы ЖКХ, или банки, «слишком крупные, чтобы рухнуть», и от других мер перераспределения доходов. Сегодня миллениалы и представители поколения Z считают демократический социализм ответом на многие свои разочарования – угнетающие либидо немногим меньше, чем селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. В широко разошедшейся статье в Nation за январь 2017 г. «Почему миллениалы не боятся социализма» Джулия Мид описывает собственное знакомство с социалистическими идеями и то, как американский политический дискурс препятствовал их обсуждению вплоть до выхода Берни Сандерса на праймериз 2016 г. кандидатом от демократов:

Мид утверждала, что миллениалы принимают социализм, потому что «устали от мира неравенства, который получили в наследство». Прошло ровно шесть месяцев, и редактор Nation Сара Леонард продолжила поднятую Мид тему в своей статье для The New York Times «Почему так много молодых избирателей голосуют за пожилых социалистов?». Размышляя о популярности пожилых белых мужчин, например Берни Сандерса в Соединенных Штатах и Джереми Корбина в Британии, Леонард утверждала, что растущая поддержка социализма миллениалами связана не столько с неизбежным радикализмом юности, сколько с неспособностью традиционных партий обуздать худшие перегибы капитализма: «Наша политика сформирована эпохой финансового кризиса и пособничества правительства. С 2008 г. мы особенно часто видим, как корпорации отнимают у наших семей дома, спекулируют нашими долгами за медобслуживание и лишают нас работы. Мы наблюдали, как правительства идут на самую бесчеловечную жестокость, чтобы потрафить банкирам. Капиталисты делают это ради прибыли, а прибыль вкладывают в наши политические партии. Для многих из нас капитализм – источник страха, а не гордости, и наш враг находится на Уолл-стрит и в лондонском Сити»[158].

Для политиков-республиканцев и их богатых сторонников чувства, выраженные Мид и Леонард, двумя молодыми женщинами левых взглядов, несут реальную угрозу. На выборах 2016 г. избиратели-миллениалы и представители поколения Х впервые превысили число беби-бумеров. К выборам 2020 г. миллениалы получат огромное влияние на исход голосования, если придут на избирательные пункты. В демографическом отношении их поколение более многочисленно, чем поколение Х, и дополнительно увеличится за счет иммигрантов. Для власть имущих республиканцев, стремящихся к отмене государственного контроля и снижению налогов для богатых, растущие ряды молодых избирателей представляют реальную угрозу. Согласно отчету Исследовательского центра Пью от июля 2017 г., избиратели-миллениалы намного более, чем их родители или деды, склонны относить себя к демократам или к внепартийным с демократическим уклоном[159].

Растущее влияние молодых избирателей означает, что, если они придут голосовать, реальные изменения станут возможны. Я не сомневаюсь, что консерваторы сделают все, чтобы подавить явку избирателей и демонизировать каждого, кто выступает за перераспределение доходов и регулирование рынка или за любые формы государственной собственности. Однако люди, вдохновленные идеалами социализма, не должны позволить сбить себя россказнями об ужасах прошлого. Слишком долго история государственного социализма XX в. служила дубиной для прекращения любых споров о том, возможно ли стряхнуть пыль с социалистических теорий и применить их в XXI в. Разумеется, нельзя игнорировать ошибки XX в., и честное обсуждение этого прошлого должно стать заметной частью общей интеллектуальной культуры. Хотя правительства некоторых восточноевропейских стран сейчас пытаются законодательно закрепить определенную версию прошлого, социальный прогресс требует всестороннего понимания того, как и кем обретается историческая правда.