Ты мой яд, я твоё проклятие. Книга вторая - Анна Мичи

– Вся в меня.

Пять лет спустя, столица Элмеи, Пикомина

Раздражённые голоса я услышала издалека. Близнецы снова засели в кабинете Сейджа, и они втроём спорили до хрипоты. Я собиралась пройти мимо, но заметила, что дверь прикрыта неплотно. Вот почему так хорошо слышно. Шагнула ближе, чтобы закрыть: мало ли какие секреты обсуждаются, может, опять что-то не вполне согласующееся с законом – но раздавшаяся в следующий миг фраза заставила меня передумать.

– И когда ты собираешься ей сказать?

Ответная фраза Сейджа прозвучала слишком глухо и хмуро, чтобы я расслышала, но и этого хватило. Внутри похолодело: неужели снова началось?

В памяти ещё свежо было состояние Сейджа полгода назад. Он воображал, наверное, что я ничего не замечала, но я видела, что он на грани, что стал раздражительным, нервным, и всё чаще блеск его в глазах отливал безумием.

Помнится, как-то он до смерти напугал горничную, которая была слишком нерасторопна, чтобы вовремя убраться с его пути. Рявкнул так, что даже я подпрыгнула. Выглянула из соседней комнаты, где мы вместе с Нергией подсчитывали бюджет на следующий сезон (она переехала к нам где-то через полгода после того, как мы с Сейджем поселились в Элмее) как раз вовремя, чтобы увидеть, как над бедной девушкой клубится бирюзовая дымка. Горничная закричала, потом глаза закатились, и она осела на пол без сознания. Я уже хотела было броситься вперёд, загородить её собой, но Сейдж в последний момент справился, загнал Фараиту обратно. И сразу ушёл, так и не заметив, что я наблюдала за ним.

После этого случая я сразу отослала Нергию с сыном в дальнее имение, под предлогом того, что там не хватает крепкой руки. Наблюдательная от природы, моя экономка (такая теперь у неё была должность) ни слова не возразила. Напротив, деликатно предложила забрать с собой и Алайну с Винтаром, и дети почти целый месяц пробыли там. Я боялась, что Сейдж станет расспрашивать, потребует, чтобы они вернулись, готовила разные объяснения, но он как будто не заметил, что их нет.

А к концу месяца и сам пропал куда-то на несколько дней и вернулся словно обновлённый, довольный, спокойный, снова принялся поддразнивать меня по обыкновению. Приступ миновал.

Полгода после того мы жили душа в душу. И вот опять – эти знакомые раздражительные нотки, прорывающаяся угроза, давящая атмосфера.

Я нащупала висевший на груди амулет связи. Надо сообщить отцу. Он уже давно велел мне вызывать его при первом намёке на то, что Сейдж может сорваться. Все эти годы он, не покладая рук, работал над тем, что сам назвал «самой захватывающей задачей» – как освободить одержимого от демона, не навредив ему.

– Ты хоть понимаешь, как сильно рискуешь? – вдруг послышалось из-за двери громко и горячечно. – Сейдж! Это безумие!

– Молчать! – удар, грохот, тишина.

Потом шаги, быстрые, к двери. Я едва успела отойти, как дверь распахнулась, и вышел Сейдж. Не удивился, обнаружив меня, только окинул мрачным взглядом и молча прошёл мимо.

Я посмотрела ему вслед.

Боги, неужели опять… Как же мне хотелось ему помочь, облегчить его состояние. Хотелось сказать, что я ни дня не пожалела, что осталась с ним, и даже сейчас не жалею – вот только дети. За детей было страшно. И за слуг, они ни в чём не виноваты. И за Нергию, которая уже куда больше, чем служанка, даже больше, чем компаньонка. Но это естественный страх за близких, включая самого Сейджа – страх, а не сожаление о сделанном выборе.

Некстати вспомнилась наша свадьба. Мы тогда только-только сбежали из Диомеи, ещё не определились ни с местом жительства, ни с тем, как вообще будем строить нашу совместную жизнь. У Сейджа, впрочем, уже были в голове какие-то планы и наметки, но со мной он делиться не спешил.

Хотя к тому времени мы уже были женаты – формально. «Формально» означает то, что Сейдж попросту затащил меня в первый попавшийся храм ещё в Диомее, где пожилой храмовник, ничуть не удивляясь, тихо поставил нам свадебную татуировку. Именно в тот день я, кстати говоря, узнала его официальное на тот момент имя – Кеджой дин Нерсса, под ним меня и зарегистрировали, и я стала Тинной дин Нерсса.

Ненадолго, всего на полгода, потому что в Эсмее Сейдж был известен под фамилией Вангроу. Слава богам, имя так и осталось прежним, так что мне не приходилось замирать и думать, как правильно его окликнуть на публике. Для всех я выходила замуж за нейда Сейджа Вангроу, и тогда уже было и золотое с чёрным платье – праздничные цвета Эсмеи, и пышные букеты, и толпа народа, из которых я знала только отца, Нергию и близнецов. А хотя нет, не только. Там ещё была и Мелина. Её кислое лицо придавало особую пикантность церемонии.

Увидев её, я была потрясена, но когда потом она подошла ко мне рука об руку с Мейнором и безрадостно, но вежливо пожелала счастья, вообще растерялась насколько, что ответила только благодаря вбитым с детства привычкам.

Сейдж пожал плечами, когда я повернула к нему полные ужаса глаза.

– Я разве не говорил? Они с Мейнором нашли общий язык, пока я был занят другими делами. Сразу после того, как моё поместье взлетело на воздух, благодаря доброму другу Арду и моему уважаемому тестю, если ты понимаешь, о чём я.

Шпильку в адрес отца я пропустила мимо ушей, но слова Сейджа восприняла. От них было двойственное ощущение. С одной стороны, Мелина быстро сориентировалась, когда Сейдж был при смерти. С другой – да небеса рассудят. Вышла за Мейнора, так вышла, она ему, видимо, тоже нравилась, раз так быстро всё срослось. Мне было бы, конечно, приятнее знать, что она живёт на другом краю земли и вообще никогда не попадётся на глаза ни мне, ни Сейджу, но раз уж за это время она и так не спешила показываться, можно надеяться, так будет и впредь.

И так оно и было. А когда пару лет назад Мелина родила двоих миленьких мальчиков, то на этой почве мы даже немного сблизились. Ну, из явных врагов превратились в недобрых знакомых.

Зато ни Сейдж, ни мой отец особого желания сближаться не проявляли. Держались на расстоянии. Как два пса, каждый из который признавал границы чужой территории. А я иногда чувствовала себя вкусной мозговой косточкой.

Впрочем, собственнические замашки Сейдж проявлял больше, и они меня умиляли. Например то, как упорно он выяснял у меня малейшие подробности того года, что я жила в Амани.

Каждый раз, получая очередное подтверждение, что никакого мужа у меня не было, он радовался, как ребёнок. Как ребёнок, очень старающийся скрыть эту радость и казаться по-взрослому невозмутимым – но его выдавали блеск в глазах и живой интерес, а ещё довольные нотки в голосе. Он мог переспрашивать одно и то же по несколько раз: когда я поняла, что забеременела от него, что при этом почувствовала, как тосковала и боялась, что он и вправду мёртв. Как замечала его черты в Алайне, считаю ли я, что они и впрямь как две капли воды, и если да, то в какие моменты. И я должна была подолгу рассказывать обо всех тех случаях, когда Алайна до боли напоминала мне Сейджа.