Совы охотятся ночью - Энтони Горовиц

Сесили. Нет. Я слышала, что ему не понравился номер, но Эйден уладил вопрос. Эйден просто золото, незаменимый человек в обращении с гостями. Постояльцы в нем души не чают, и, если возникает проблема, он всегда находит оптимальное решение, которое всех устраивает.

Алан. Значит, Эйден переселил Фрэнка в номер двенадцать?

Сесили. Поменял его местами с другим гостем. Учителем или что-то вроде того. Тот еще не прибыл, поэтому так ничего и не узнал.

Алан. А затем, в пятницу, Фрэнк ездил на такси в Уэстлтон.

Сесили. Такси заказывал Дерек. Вы говорили с Дереком?

Алан. С ночным администратором? Пока нет, встречаюсь с ним сегодня вечером.

Сесили. Я видела мистера Пэрриса в районе обеда, когда он вернулся. Я как раз решала вопрос с фирмой, устанавливающей шатер. На самом деле они нас жутко подвели. Никогда к ним больше не обратимся. Приехали с огромным опозданием. В конце концов все уладилось, но я была на восточной лужайке, когда мистер Пэррис вернулся на другом такси. Эйден вышел в этот момент на улицу, и они немного поболтали.

Алан. Вам известно, о чем шел разговор?

Сесили. Да так, ничего особенного… Про отель, про номер и тому подобное. Я хотела повидать жениха, поэтому подошла к ним. Эйден представил меня гостю.

Алан. Какое мнение сложилось у вас о Фрэнке Пэррисе?

Сесили. Можно честно? Я знаю, что он был вашим другом и не хочу обижать вас, но…

Алан. Прошу, говорите как на духу.

Сесили. Хорошо. Мне он не слишком понравился. Это трудно объяснить, и, быть может, отчасти дело в том, что я была тогда несколько на взводе: проблем хватало и голова просто шла кругом. Но мне он показался несколько… Не знаю, как лучше сформулировать… Ну, неискренним, что ли… Уж слишком по-приятельски и любезно он держался — так и увивался вокруг Эйдена, потому что тот переселил его в другой номер… Но меня не покидало ощущение, что Пэррис только делает вид. Когда он сказал, что отель ему понравился, у меня возникло чувство, что все обстоит как раз наоборот. А когда он поздравлял нас с Эйденом с предстоящей свадьбой, то это скорее походило на издевку.

Алан. Фрэнк по временам бывал несколько… козлистым.

Сесили. Я даже не вполне понимаю, что это означает.

Алан. Смотрел на других свысока.

Сесили. Это еще не все. Он врал. Могу привести пример. Эйден сказал, что вечером у нас будет праздник, и выразил надежду, что шум не потревожит гостя. Пэррис же ответил, что ему все равно, так как вечером его в отеле не будет. Он, мол, едет в Снейп-Молтингс слушать «Свадьбу Фигаро». Я не большой знаток оперы, но это название запомнила, потому что он несколько раз его повторил. Долго разглагольствовал о том, что это, дескать, его любимая опера, что он не устает ею наслаждаться и ждет не дождется начала представления.

Алан. А почему вы подозреваете, что Фрэнк солгал?

Сесили. Я это точно знаю, потому что мне довелось быть в Снейп-Молтингс пару дней спустя, на ярмарке. Я видела там афишу, но никакой «Свадьбы Фигаро» в ней не значилось. Вечером в пятницу состоялся концерт молодежного оркестра под управлением Бенджамина Бриттена.

Алан. Как думаете, зачем Фрэнку это понадобилось?

Сесили. Я же сказала — чтобы поиздеваться над нами.

Алан. И все-таки это кажется довольно странным способом.

Сесили. Не думаю, что у него имелась какая-либо веская причина. По-моему, Пэррису просто нравилось выказывать свое превосходство. Возможно, потому, что он был гей, а мы нормальные. Ой, я что-то плохое сказала? Он жил в Лондоне, а мы застряли в глубинке. Он был гость, а мы всего лишь обслуживающий персонал. Не знаю. Прощаясь, Фрэнк продемонстрировал довольно странное рукопожатие. Он как бы заключил ладонь Эйдена в обе свои, как делают президенты или другие высокопоставленные персоны, и никак не отпускал. А потом поцеловал его, что мне показалось неприличным. И одновременно, обнимая меня, положил мне руку пониже спины. Возможно, мне не стоило рассказывать вам об этом. Я лишь хочу дать понять, что Пэррис играл с нами. Наша с ним встреча продлилась всего несколько минут, и вы знали его намного лучше, но лично мне ваш друг не показался приятным человеком. Вы уж меня извините, но это правда.

Алан. Больше вы с ним не виделись?

Сесили. Нет. В пятницу мы устроили вечеринку, и нам было не до него. В любом случае отель был заполнен под завязку, так что следовало подумать и о других гостях. Я рано легла, приняв таблетку снотворного. Ну а на следующий день была моя свадьба.

Алан. Вы видели на вечеринке Штефана Кодреску?

Сесили. Да, он был там.

Алан. Каким он вам показался?

Сесили. Ну, незадолго до этого Лиза сообщила ему об увольнении, поэтому особо радостным он не выглядел. Все больше молчал. Эйден сказал, что Штефан выпил лишнего. Ушел он очень рано. Мне кажется, Лайонел проводил его в комнату и уложил спать.

Алан. Однако несколько часов спустя он снова встал. Если верить полицейским, Штефан вернулся в отель и проник в номер двенадцать.

Сесили. Так они утверждают.

Алан. Но Дерек его видел.

Сесили. Дерек мог ошибиться.

Алан. Вы так считаете?

Сесили. Я не знаю. Мне трудно говорить об этом. Вообще-то, если у вас нет других вопросов, то мне пора. Думаю, что уже рассказала вам все, что знаю.

Алан. Вы очень помогли мне, Сесили. Нет, какой все-таки шикарный загар. Как вам семейная жизнь?

Сесили (смеется). Ну, все еще только начинается. Мы чудесно провели время на Антигуа, а теперь вернулись домой, и это просто замечательно. Мы очень счастливы в Бранлоу-коттедже и хотим только одного — оставить все плохое позади и впредь не вспоминать о нем.

Алан. Большое спасибо, что уделили мне время.

Сесили. Пожалуйста. Всего вам доброго.

На этом запись закончилась, и воцарилась тишина, в которой ощущалось нечто зловещее. Она напомнила мне, что Сесили отсутствует вот уже десять дней, и я задавала себе вопрос: услышит ли кто-нибудь вновь ее голос?

На флешке было еще одно интервью. Эйден упомянул, что имел непродолжительную беседу с Аланом. Мне пришлось воспроизвести ее раза два, прежде чем я поняла, что она состоялась до разговора Конвея с Сесили. Мужчин представила друг другу Полин Трехерн, и Алан уже вел запись.

Полин. Простите, но я не хочу, чтобы мои слова записывали на диктофон.

Алан. Запись исключительно для личного пользования. Это проще, чем делать заметки от руки.