Совы охотятся ночью - Энтони Горовиц

— Он вас узнал?

— Не думаю.

— Вы с ним никогда об этом не говорили?

— Шутите, что ли?

Я обдумала услышанное и заметила:

— Одного не могу понять. Пару недель спустя Лиза его уволила. Если у них был секс, то зачем ей понадобилось это делать?

— Я тоже задавался этим вопросом. По моему мнению, Штефан взбунтовался и сказал Лизе «хватит». То, что она творила, было чистой воды принуждением. Возможно, он даже пригрозил пожаловаться на нее.

Я так до сих пор не получила вестей от Штефана Кодреску и пыталась понять, сколько требуется времени, чтобы мое письмо дошло до него в тюрьме. Оставался открытым вопрос, согласится ли он на свидание со мной, хотя мне просто до зарезу надо было встретиться с парнем. Требовалось выяснить, что именно произошло между ним и Лизой Трехерн. Она-то сама, ясное дело, ни в чем не признается. Только он может сказать мне правду.

— Вы были со Штефаном в пятницу вечером, — продолжила я. — Говорят, он напился на вечеринке?

— Да, это так. — Лайонел глянул на настенные часы.

Из условленных тридцати минут прошло уже двадцать. Парень сделал глоток протеинового шейка, от которого на верхней губе у него осталась зеленая полоска в виде полумесяца.

— Вообще-то, Штефану это было несвойственно, — заявил Лайонел. — Обычно его не развозило от спиртного, да он никогда и не злоупотреблял. Но его только что уволили, и вполне возможно, что он топил печаль в вине.

— Вы отвели его в комнату.

— Это было часов около десяти. Мы добрались до конюшен, которые Трехерны переоборудовали под жилье для персонала. Наши комнаты размещались по соседству. Я пожелал ему доброй ночи, и мы отправились по койкам. Я и сам изрядно вымотался, если честно.

— Когда вы уснули?

— Минут десять или пятнадцать спустя. Опережая ваш вопрос: я ничего не слышал. Сплю я крепко. Мог ли Штефан встать и пойти в отель? Тут я, боюсь, ничем вам не пригожусь. Могу только сказать, что, когда я уходил, он лежал в постели.

— На следующий день вы его видели?

— Нет. Я был в спа, а он помогал на свадьбе.

— Вы верите в то, что это он убил Фрэнка Пэрриса?

Мой собеседник задумался. Потом кивнул:

— Да. Вероятно, так оно и есть. Я к тому, что полицейские обнаружили кучу улик, и мне известно, что Штефан был на мели. Он пристрастился к онлайн-играм. Все эти румыны такие. Он часто просил у меня взаймы до зарплаты в конце месяца.

Лайонел снова посмотрел на часы и встал. Наше время вышло.

— Надеюсь, что помог вам, Сью, — сказал он. — Потому что, если честно, мне Штефан нравился, и обошлись с ним далеко не лучшим образом. И надеюсь, что вы найдете Сесили. Есть какие-нибудь догадки, что с ней могло случиться?

— Пока нет. — Оставалась еще одна деталь, о которой мне хотелось спросить. — Вы поначалу подумали, что видели в лесу с Лизой Эйдена. Это потому, что ему свойственна была неразборчивость в связях?

— Неразборчивость в связях? Забавное какое выражение. Вы имеете в виду, ходил ли он на сторону? — Лайонел криво усмехнулся. — Понятия не имею, изменял ли Эйден жене, и, откровенно говоря, сам не знаю, почему, увидев тех двоих, я подумал на него. Может, они с Сесили были счастливы, а может, и нет… Кто их разберет. Но если рассуждать логически, то едва ли Эйден рискнул бы наставить Сесили рога. Это ведь она нашла его и вытащила из Лондона. А Сесили, я вам скажу, на свой лад была не менее жесткой, чем ее сестричка. Узнай она, что Эйден ее обманывает, сварила бы его яйца на завтрак.

Мы обменялись рукопожатием. В кафе зашел еще один тренер, тоже в шортах из лайкры, и я видела, как эти двое обнялись по-мужски, стукнувшись грудью и похлопав друг друга по спине.

Я по-прежнему не могла решить, понравился мне Лайонел Корби или нет. Можно ли верить в изложенную им версию событий? Тут я тоже находилась на распутье.

Майкл Дж. Били был занятым человеком.

Его секретарша позвонила и сообщила, что выпивка в «Сохо-Хаусе» больше не актуальна. И поинтересовалась, удобно ли мне будет встретиться с ним за обедом в двенадцать тридцать. Обед оказался очень скромным: пара сэндвичей с чашкой кофе в заведении быстрого питания неподалеку от его квартиры, сразу за углом на Кингс-роуд, но меня это вполне устраивало. Я сомневалась, что у нас с Майклом найдется достаточно тем для разговора за полноценным бизнес-ланчем. Он всегда отличался немногословностью, вопреки тому, что тиражировал слова миллионами. Кстати, инициал «Дж.» на визитке был для него чрезвычайно важен. Поговаривали, что Майкл, будучи лично знаком с Артуром Ч. Кларком и Филипом К. Диком, захотел, чтобы его имя звучало похоже, в дань уважения к обоим авторам. Били был хорошо известен как знаток их творчества и публиковал длинные статьи в антологиях и литературных обозрениях.

Когда я пришла в кафе, Майкл был уже там, пролистывал очередную рукопись на айпаде. В его манере работать было что-то от крота: он горбился, нагибаясь вперед, словно стремясь проскрести туннель через экран. Мне пришлось напомнить себе, что мы с ним почти сверстники. Седые волосы, очки и старомодный костюм набавляли ему лет десять, и Били, похоже, с этим смирился. Есть мужчины, которые никогда не были на самом деле молодыми и даже не стремятся к этому.

— А, привет, Сьюзен! — Майкл даже не приподнялся. Он был не из тех, кто склонен целоваться, даже просто чмокнуть в щечку. Но он хотя бы закрыл планшет и улыбнулся мне, моргая на солнце. Он уже заказал кофе и миндальное пирожное, лежавшее на бумажной тарелке, на которой его принесли. — Чем вас угостить?

— Да не стоит, благодарю. — Я пробежала взглядом по выставленным на витрине довольно унылого вида маффинам и плюшкам, ничем не соблазнившись. Да и к тому же мне хотелось поскорее перейти к делу.

— Ну, хотя бы попробуйте кусочек вот этого. — Он пододвинул ко мне пирожное. — Весьма недурственно.

Эта отрывистая манера речи, так хорошо мне знакомая. Он напоминал актера из тех пьес периода между двумя мировыми войнами, где все ведут долгие разговоры, но мало что происходит.

— Как дела? — спросил Майкл.

— Спасибо, я живу хорошо.

— Да вдобавок еще и в Греции, насколько мне известно?

— Если точнее, на Крите.

— Никогда не бывал на Крите.

— Съездите обязательно. Там красиво.

Даже в воскресенье Кингс-роуд была перегружена машинами, и в воздухе ощущались пыль и выхлопные газы.

— Ну а как тут у вас обстоят дела? — спросила я, стремясь заполнить повисшую паузу.

Майкл вздохнул и моргнул несколько раз.

— Ну, откровенно говоря, так себе, год выдался еще тот.

Я нисколько не удивилась: у него все годы относились к этой категории. Били обратил мрачный взгляд на жизнь в своего рода искусство.