Чистая правда - Дэвид Бальдаччи

– Ты уверен?

– Хватит спрашивать одно и то же, Руфус.

Тот поднял руку в наручниках.

– А как насчет этого?

Его брат уже доставал что-то из сапога, а когда выпрямился, Руфус увидел, что он держит в руке тонкий кусок металла с крючком на конце.

– Только не говори мне, что мальчишка тебя не обыскал.

– Можно подумать, он знал, где смотреть… Как только забрал мой складной ножичек, он решил, что теперь все опасные предметы у него, и даже не озаботился проверить сапоги. – Джош ухмыльнулся и вставил крючок в замок наручников.

– Думаешь, сможешь его открыть?

Он остановился и презрительно посмотрел на брата.

– Если я смог сбежать от вонючих вьетконговцев, неужели не справлюсь с обычными армейскими наручниками?

* * *

Стоявший на посту у двери рядовой Браун посмотрел на часы, отметил, что десять минут прошло, и приоткрыл дверь в палату.

– Ладно, Хармс, время вышло. – Он пошире открыл дверь. – Мистер Хармс? Вы меня слышите? Десять минут прошли.

Услышав тихий стон, он вытащил пистолет и распахнул дверь.

– Что тут происходит?

Стоны стали громче, Браун принялся оглядываться по сторонам в поисках выключателя, и тут обо что-то споткнулся. Он опустился на колени и, когда перед глазами у него немного прояснилось, прикоснулся к лицу мужчины.

– Мистер Хармс? Мистер Хармс, с вами все в порядке?

Джош открыл глаза.

– У меня все отлично. А у тебя?

В следующее мгновение могучая рука опустилась на пистолет и вырвала его у Брауна. Другая рука зажала рот, его подняли в воздух, мощный кулак врезался в челюсть, и рядовой Браун потерял сознание.

Руфус положил его на кровать и накрыл простыней, а Джош надел кандалы на руки и ноги так и не пришедшего в себя солдатика и защелкнул замки. Затем при помощи марли и пластыря, который он нашел в одном из шкафов, заклеил ему рот. Закончив с этим, обшарил карманы и забрал свой складной нож.

Когда Джош повернулся к Руфусу, тот обнял его и сильно сжал его плечи. Джош обнял его в ответ – впервые за двадцать пять лет. Руфуса слегка потряхивало, и в глазах у него стояли слезы, когда его брат опустил руки.

– Ладно, хватит нежностей, у нас на них нет времени.

– И все равно мне нравится тебя обнимать, Джош, – ответил, улыбнувшись, Руфус.

Джош положил руку ему на плечо.

– Не думал, что нам представится шанс это сделать… Больше никогда не буду относиться к таким вещам, как к данности.

– Итак, что теперь?

– Из коридора не видно место, где сидел мальчишка, но у них есть собственная система безопасности. – Джош взглянул на часы. – Когда я здесь работал, они делали обход каждый час. Сейчас четверть. Эти парни ходят по одному, их всего шестеро, и они не особо стараются, но наверняка в какой-то момент заметят, что мальчишки нет. Ты готов?

Руфус уже был в тюремных штанах и ботинках; рубашку он надевать не стал, оставшись в одной футболке. В руке он держал гедеоновскую Библию. Заключенный еще не чувствовал себя свободным, но от этого счастливого мига его отделяло всего несколько секунд.

– Двадцать пять лет как готов.

Чандлер окинул взглядом кабинет Майкла Фиске, который находился на втором этаже, – большой, с высоким потолком и лепниной в полфута шириной. Внутри стояли два массивных деревянных стола, на каждом компьютер и маленький ящик для книг, на стенах полки с толстыми томами по праву и отчетами по судебным слушаниям. И еще деревянные шкафы, и стопки папок на столах. В общем, здесь царил свой собственный беспорядочный порядок.

– Во время обыска должен присутствовать представитель суда, – взглянув на Чандлера, сказал Перкинс. – Здесь много конфиденциальных документов. Предварительные мнения, записки от судей и других служащих, касающиеся дел, по которым еще не принято решение, и все такое.

– Хорошо. Мы не станем трогать ничего, что имеет отношение к текущим делам.

– А как вы это поймете?

– Спрошу у вас.

– Но я не знаю. Я даже не юрист.

– В таком случае приведите кого-нибудь, кто им является, потому что я намерен тщательно обыскать кабинет.

– Возможно, сегодня не получится. Вы не могли бы подождать до завтра? Я думаю, все клерки разошлись по домам. Судья Рэмси принял решение, что они не должны засиживаться допоздна – учитывая, что случилось.

– Кое-кто из судей все еще здесь, Ричард, – вмешался Клаус.

Перкинс бросил на него сердитый взгляд, а тот посмотрел на Делласандро.

– Я не хотел вмешивать в это судей без острой необходимости. Но давайте подумаем, что можно сделать, – сказал он. – Боюсь, мне придется запереть дверь на время моего отсутствия.

Чандлер сделал шаг к Перкинсу.

– Послушай, Ричард, я из полиции. Впрочем, возможно, я ошибся и ты совсем не то имел в виду, о чем я подумал, когда сделал свое дурацкое заявление…

Перкинс покраснел, но не стал запирать дверь, знаком показал Клаусу, чтобы тот следовал за ним, и они ушли. Делласандро остался и заговорил с Маккенной.

– У меня такое чувство, что все это отрепетировано до того, как мы появились, – подойдя к Джону, сказал Чандлер.

– Маккенна уже знал ваше имя, когда вас представили.

– Не вызывает сомнений, что они тут уже покопались.

– Ну, полагаю, не стоит их винить.

– Пойду поговорю с Маккенной, – сказал Чандлер. – Невозможно знать заранее, когда тебе потребуется услуга федералов.

Джон прислонился к стене и посмотрел на часы. Ему так и не удалось связаться с отцом.

Дверь чуть дальше по коридору от кабинета его брата открылась, и оттуда вышел молодой человек. Фиске кивнул ему.

– Людное тут место.

– Вы из полиции?

Джон покачал головой и протянул руку.

– Всего лишь наблюдатель. Я – Джон Фиске. Майк был моим братом.

Молодой человек побледнел.

– О Господи, это ужасно… Ужасно. Мне так жаль… – Он пожал Джону руку. – Я Стивен Райт.

– Вы хорошо знали Майка?

– Не особо. Я только начал тут работать. С судьей Найт. Но я знаю, что все были очень высокого мнения о Майкле.

Фиске посмотрел на дверь, из которой вышел Райт.

– Это ваш кабинет? – Юрист кивнул. – Насколько я понимаю, вокруг кабинета моего брата сегодня царила страшная суета…

– Можете не сомневаться. Люди целый день входили и выходили оттуда.

– Мистер Перкинс? Шеф Делласандро?