Измена. Я тебя (не) прощу - Ольга Игонина

Бабушка садится рядом, достает пучок спиц и серый моток ниток. Быстро набирает петли.

— Ты молодец, что за ребенка борешься. Не волнуйся, все у твоей дочки будет. Я ей пинеток навяжу, сначала, конечно, тебе вот носки. А то ноги ледянючие, а должны быть в тепле.

— Дочка… я пока не уверена, что беременность сохранилась. Кровило сильно. И что теперь непонятно, завтра сделают узи. И будет видно.

— Все там сохранилось. Поверь, если бы надежды не было или все было бы печальнее, чем нам кажется, то тебя бы уже выскаблили. — Баба Настя морщится на этих словах. — Конечно, дочка. Господь не дает дебильным отцам сыновей, чтобы род по мужской линии не рос. Вот у твоего отца две дочери.

— Может, это совпадение. Артур же как-то у Глеба Михайловича появился.

— Ой, он вообще не от него мог быть, — бабушка заговорчески подмигивает. — Свекровка твоя меня удивила. Представляешь, на сына заявление написала. Плакала, как на похоронах кричала, но писала. Сильная женщина, спасения и твоего хочет. И за сына болит душа.

— Они ее теперь со света сживут. Светлана Леонидовна и до этого в тихом аду жила. А теперь свекор ей не простит произошедшего. Думаю, что вылезет и то, что она меня спрятала. И про то, что мужчина у нее есть.

— Справится, она сильная. Может, начнет жизнь с нуля, не старуха ведь еще. И с внучкой тебе сможет помогать. Все перемелется, и мука будет.

Заурчало в животе. Есть хочется, но боюсь даже кусочек булки съесть, вдруг потом наркоз или что. Для поддержания сил капают глюкозу, но желудку от нее никак не легче.

— Да не мучай ты себя, кефира попей, чаю? Ты ж не на пытках.

Снова заходит врач.

— А вы тут что делаете? Ночь на дворе! — говорит, как будто шипит, не могу понять — злится или нет.

— Дочка, — баба Настя привстает, смотрит на доктора. — Я же старая, у меня бессонница. Дома я буду на продавленном диване крутиться, я ж все равно не усну. А тут польза. Полы помыть могу, судно принести или вынести. Вы на возраст не смотрите, я еще крепенькая.

— Спасибо, — врач смягчается. — На таких, как вы мир держится. Девочки, есть хотите?

— А можно? — кажется, мой желудок прилип к спине. Я бы и сухарю была рада.

— Можно. И вам можно. Вы же у нас не по ОМС лежите.

— По чем мы лежим? — бабушка сдвигает очки на нос, скашивает глаза, как будто это поможет в понимании фразы.

— Вы в платном отделении. И здесь другие условия — посетители могут находиться круглосуточно, еда, телевизор, если надо.

— О как. — Баба Настя от неожиданности крутит головой. — Неужто отец хоть что-то сделал для Лины.

— Нет, контракт на Олега Демьянова составлен. Ужин вам скоро принесут Лин, вы, пожалуйста, сильно пока на еду не налегайте. Организм на терапию хорошо отзывается, но выдыхать пока рано.

Врач что-то нажимает на планшете, отсматривает на мониторе показатели.

— Да дочка у нее будет.

Врач заинтересованно улыбнулась.

— Если вы не против, я с вами немного посижу. А про дочку вы серьезно? Еще даже по Узи ничего не понятно.

— Да зачем мне ваши узи. Я в них ничего не понимаю. Мне сон снился, мы с Линкой по лесу ходим, и она только лисички в корзину складывает. Я у нее спрашиваю, а большой гриб, почему пропустила. Она мне — для дочки только лисички нужны. Мои сны всегда сбываются. Я даже поспорить согласна на… — бабушку осматривает палату. — На два мотка шерсти. Вам потом из них носки свяжу.

Женщины смеются, а у меня уходит тревога.

Если у меня будет дочка — она будет Анечка. Мы с тобой все сможем. Теперь мне есть ради кого жить, бороться. А еще у нас есть Ба! Хоть она по крови и не наша, но кому это важно.

Тихонько стучат в дверь, девушка заносит еду в контейнерах. Мне омлет и овощной салат. У бабушки меню разнообразнее, но для меня, что неважно, сейчас я и огурцу очень рада.

— А ваши родственники без скандала жить умеют? — доктор смотрит на меня. — Ваш, как я понимаю, свекор — высокий такой, с залысинами и высокой линией роста волос. С какой-то роженицей поругался. Ее по скорой привезли, кто из них первый набросился, не знаю. Она на него кидается, он что-то орет.

— Ну и ну, стыдоба.

— Вот это да! Это, наверное, любовница моего мужа рожать приехала. Неожиданно. Если на Глеба Михайловича кинулась, значит, знает — кто он.

— Санта Барбара у вас тут, не иначе.

— А в какой она палате? — бабушка хитро щурится. — Пойду, хоть одним глазком гляну, на кого нашу Лину эта тварь поменяла.

— Женщина, вы что такое говорите. Ничего я вам не скажу. Еще одной драки и скандала мне не хватало. Да и в предродовой она, потом после родов, ее на другой этаж отправят.

Интересно, свекровь знает? Нужно будет ей потом сообщить, вдруг это для нее тоже важно.

Глава 48. Мой отец — Глеб Чернышов!

— Артур Глебович, на выход!

— Куда вы меня тащите? Вы ничего не перепутали, руки от меня прочь! — эти твари надели на меня браслеты. Ледяной металл неприятно касается кожи. — Подождите, отец денег везет. Иван!

Мы так не договаривались! Я не планирую смотреть на солнце через решетку, и иметь “небо в клеточку, а друзей в полосочку”. У меня другое будущее — красивые телочки, отдых где-нибудь на море, хороший алкоголь рекой, гонки на авто. А не вот это все.

— No money, no honey (нет денег, нет меда), — паршивый мент меня обмануть решил. — Сумма вроде оговорена, не волнуйся, мы тебя пока не в камеру, где таких очень любят.

Мент специально тянет “ооо”, чем бесит меня еще больше.

— Сука, ты не жилец! Ты не знаешь, с кем ты связался. Мой отец — Глеб Чернышов! Ну что, представляешь, что тебе будет за то, что ты сейчас делаешь? Где Иван? — делаю рывок вперед, если бы не браслеты, то надрал бы всем задницу.

Этот второй стоит и ржет мне в лицо.

— Что мне за это будет? Благодарность и похвальная грамота, — мерзко хихикает в лицо.

Меня толкают в какую-то каморку. Какая уже она по счету за сегодня. А может, это план, чтобы никто его ни в чем не заподозрил, отыгрывают свою роль.

Два стула, лавка, снова допрос? Да что у