Петр Столыпин. Последний русский дворянин - Сергей Валерьевич Кисин

совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности, председателем которого был назначен Витте. Власти создали 82 губернских и областных и 536 уездных дворянских комитетов, которые и были призваны изучать «современный аграрный вопрос». В начале 1903 года их усилиями была проведена отмена круговой поруки в общине, а еще раньше – в подворных селениях.

Однако в комитетах преобладали земцы, которые быстро стали распространять оппозиционные настроения. Это вызвало резкий протест со стороны нового главы МВД Вячеслава Плеве, входившего тогда в силу и добившегося отставки Витте с поста министра финансов в 1903 году. А манифест 26 февраля 1903 года «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка», напоминая царский обет «свято блюсти вековые устои державы Российской», предписывал произвести пересмотр законодательства о крестьянах, но при этом «в основу сих трудов положить неприкосновенность общинного строя крестьянского землевладения» (и сохранение сословного строя). В том же духе гласил и указ Сенату от 8 января 1904 года «О пересмотре законодательства о крестьянах». Неприкосновенность этих принципов подтверждалась в циркуляре министра внутренних дел начальниками губерний 31 декабря 1904 года, то есть буквально накануне революции.

Плеве больше интересовали полицейские функции общины, а не урожайность и уж тем более «гражданские свободы». Оба были за активную переселенческую политику на свободные земли, но, если Витте выступал за частную инициативу и наделение землей, то Плеве – за контроль государства и переселение целыми общинами. В то же время сам Витте, которому не хватало столыпинской твердости, постоянно подчеркивал: «Сомневаюсь в том, чтобы нашелся человек, который решился бы произвести необходимый для экономического подъема переход от общинного владения к подворному».

К началу 1905 года подготовка реформы была во многом завершена, были определены все цели и задачи, проведен, кроме отмены круговой поруки, закон о переселении, внесены конкретные предложения о выделах из общины, о хуторах и отрубах, о расширении деятельности Крестьянского банка, подготовлен проект изменений его устава. 5 мая 1905 года Министерство земледелия и госимуществ было преобразовано в Главное управление земледелия и землеустройства (ГУЗИЗ), куда из МВД передали землеустроительные отделы и переселенческое управление.

3 ноября 1905 года было объявлено об отмене выкупных платежей, и это формально дало основание считать реформу 1861 года законченной. Не случайно почти во всех официальных документах, особенно раннего этапа, аграрная реформа Столыпина называется вторым, завершающим этапом крестьянской реформы. Другим указом того же 3 ноября 1905 года были даны новые полномочия Крестьянскому банку. 4 марта 1906 года был создан землеустроительный комитет в Петербурге и начато создание землеустроительных комиссий на местах.

Однако без Витте комитеты и высказались за это, что как раз не устроило самого Николая II, который 30 марта 1905 года закрыл Особое совещание. Царь был уверен, что село – это опора самодержавия и именно «мир» должен предохранить крестьян от участия в аграрных беспорядках. Он и предохранил: за время революции «опора трона» спалила около 16 тысяч помещичьих усадеб – шестую часть всех имений, разграбив амбары, растащив зерно, разломав имущество даже «культурных хозяйств», где были совсем не чеховские помещики. Такой вот богобоязненный народ, спущенный с цепи. Именно революция, а не убеждения отдельных апологетов аграрной реформы в первую очередь развеяла иллюзии самодержавия относительно общины.

В мае 1906 года по инициативе правительства собрался I съезд уполномоченных дворянских обществ. Помещики категорически отвергли идею Думы о принудительном отчуждении частновладельческих земель, предлагая продавать землю малоземельным через Крестьянский банк или выселять их на окраины. Благо в России-матушке недостатка в целине не наблюдается до сих пор. Подчеркивалось, что необходимо принять меры к улучшению крестьянского землепользования, включая переход от общинной к личной собственности, расселению крупных деревень, созданию хуторов и отрубов. Тут сразу же убивались два зайца: с одной стороны, переселением и выкупом ликвидировалось малоземелье, с другой – крестьяне бы перестали зариться на крупные поместья и, соответственно, жечь от досады усадьбы. Правительство на тот момент также осознало необходимость и желательность раскола общины с той лишь разницей, что предлагало проводить реформу «сверху». «Следует отрешиться от мысли, – говорилось в докладе на съезде представителя МВД правоведа Дмитрия Пестржецкого, – что, когда наступит время к переходу к иной, более культурной системе хозяйства, то крестьяне перейдут к ней по собственной инициативе. Во всем мире переход крестьян к улучшенным системам хозяйства происходил при сильном давлении сверху».

Таким образом, никакого «помещичьего сопротивления» будущей реформе не было. Ее жаждали все, хотя и преследуя при этом собственные интересы.

Революция сверху

Потомственный помещик, Столыпин, как в свое время и молодой Витте, тоже не был лишен славянофильских убеждений. Однако под влиянием аграрных опытов дедушки Дмитрия и особенно собственных впечатлений от путешествий по заграницам, он пришел к выводу о необходимости раскола общины и создания класса мелких земельных собственников, как мощной консервативной опоры России. Особенно его пленил опыт Дании, которая со сходными с Россией аграрными условиями за короткий срок сумела уйти от общинного к частному владению и создать фермерское землевладение.

С начала 1880-х годов до конца жизни Столыпин экспериментировал в своих усадьбах и поместьях родственников, в частности, в Тарханах, малой родине М. Ю. Лермонтова. Будущий реформатор создавал арендные хозяйства как форму вольнонаемного труда на помещичьих землях, с правом арендатора на выкуп участка, если через несколько лет его хозяйство будет процветать. Само собой, Столыпин не был первооткрывателем, аренда существовала и раньше. Прогрессивных хозяйств среди 130 тысяч помещичьих имений было много. К примеру, князь Сергей Урусов в Калужской губернии в те же годы, изучая опыт Голландии и Дании, перестраивает всю работу молочной фермы, молоко с которой он начинает сдавать в Москву, а заведенный в имении крахмально-паточный завод успешно работает и поныне.

Но Столыпин внес одно очень важное уточнение. Когда в конце 1860-х годов в ряде южных губерний помещики стали сдавать усадьбы в аренду, выяснилось, что временные владельцы хищнически относились к земле, лесу и постройкам. Настоящий владелец после нескольких лет аренды нередко получал окончательно разоренную и ограбленную усадьбу, где даже хозяйственные постройки были растащены на топливо. Как показали исследования, так случалось, когда аренда бралась в интересах накопления торгового капитала. Будущему лесоторговцу был безразличен «вишневый сад», он все враз пускал на дрова.

Учтя это, Столыпин в качестве главного условия аренды выдвинул требование обязательного «хозяйствования на земле». Он долго обдумывал условия эксперимента: оптимальные размеры арендного участка земли, круговое размещение пашен, покосов и пастбищ, тип жилища для хозяина, формы построек для скота и инвентаря, место для колодца, сада, огорода. Типовой проект стоил около 500 рублей. Все это излагалось в ряде брошюр, к которым прилагались