Вальс одиноких - Галина Врублевская

– А ты не можешь устроить, чтобы приняли заявление? – встрепенулась Анна.

– Я для этого еще слишком маленький, – отшутился курсант.

Аня покачала головой:

– Ну, мама, ты прямо как ребенок. Почему сразу мне ничего не сказала? Бог с ней, с милицией. Я бы вызвала «скорую помощь». Я ведь, когда дверь открывала, в твою сторону не смотрела. Ты извини…

Иветта млела от счастья. Как хорошо все складывалось! Голова почти прошла, и Анечка так внимательна, весь вечер от нее не отходит. Сама ужин приготовила. Нет, все-таки хорошую она вырастила дочь. Просто нынешняя молодежь далека от старшего поколения, у них своя жизнь, и они порой не замечают, как делают родителям больно. Иветта сама виновата, что вчера промолчала. Но сегодня был вечер согласия и примирения. Иногда беда сближает.

Иветта болела с удовлетворением. Дочь дала ей почитать книжку, чего прежде за ней не водилось. Пруст, «В поисках утраченного времени». Название обещало Иветте рассказать, куда уплыло ее время. Но книга ответа на вопрос не давала. В ней почти отсутствовал сюжет – непрерывный поток сознания. Иветта впервые столкнулась с такой литературой: вязь слов на страницах была сродни дуновению ветра над головой. При чтении у Иветты возникало неясное волнение в душе, но ум оставался голоден. Книга казалась ей слишком затянутой, а она так надеялась понять через этот роман свою продвинутую дочь и ее поколение…

* * *

Больную почти ежедневно навещал Глеб. Они не думали ни про свои отношения, ни про будущее жизнеустройство. Поначалу они обсуждали Пруста – Глеб пытался донести до Иветты тайные глубины его произведений, однако скоро эти разговоры наскучи ли обоим: Иветта не понимала автора, а Глеб не видел в ней достойной собеседницы. Но притягательный омут физического влечения захватил обоих Впервые в жизни, на исходе своего цветения, Иветта испытала оргазм. И горько сожалела, что тогда, десять лет назад, с таким упорством противилась чувству Иветта признала, что грешная любовь к юному Глебу тлела в ее сердце много лет!

Как-то наведалась и Жанна, обрушила на Иветту ворох личных новостей. Похвасталась, что Джон обещал сделать ей вызов в Штаты, как только вернется домой.

– Он же женат! – удивилась Иветта.

– Формально. На деле он давно не живет со своей благоверной. Его адвокат уже занимается бракоразводным процессом. Но знаешь, как у них все долго тянется: имущество, алименты…

Иветта поражалась, с каким подъемом Жанна говорит о своих взаимоотношениях с Джоном. Ее тоже распирало счастье, но то ли скромность, то ли необъяснимое суеверие заставляло ее молчать о Глебе. А Жанна заметила лишь одно: подруга похорошела, несмотря на болезнь. Была оживленная, заинтересованная, как никогда прежде. Иветта ахала, удивлялась, поддакивала Жанне. Счастливый человек вдвойне радуется чужому счастью.

– Тебе болезнь на пользу, – пошутила перед уходом подруга. – Даже боюсь желать тебе выздоровления.

Но отмеренный врачом срок истек, так что Иветта вернулась к привычной жизни. Она вновь вышла на работу и, что было для нее важнее, на занятия в клуб. В последний визит Глеб рассказал, что группа начала работать со снами. Сновидение, оказывается, тоже можно разложить по полочкам. Все его персонажи подобны героям карнавала. Все носят маски. Выходило, что мать во сне часто вовсе не является матерью. Ее маску может надеть злая колдунья, и тогда предсказание окажется негативным. Во всяком случае, если мать во сне ругается – это не к добру. Еще сложнее было понять, что за обликом грязной жирной свиньи прячется ваша собственная лень и нечистоплотность. На этих карнавальных перевертышах, заметил Глеб, построены все сонники. Однако на занятиях сонниками не пользовались. Сны разыгрывались как пьесы, подобно психодраме «Волшебный магазин». И автором, и режиссером становились сами сновидцы.

На очередном тренинге Иветта оказалась действующим лицом такой психодрамы – второстепенным героем чужого сновидения. Вела пьесу пожилая дама-учительница, обычно лишь наблюдающая за другими. Сухопарая, с жесткой манерой поведения женщина, непривычно смущаясь, рассказала свой сон. Там она стояла среди какого-то осеннего перепаханного поля, а над ней, правда невысоко, парила в воздухе девушка. И эта девушка, схватив даму за волосы, пыталась ее приподнять тоже. «К чему бы это?» – усмехаясь, спросила учительница.

Джон не спешил с ответом. Он предложил сновидице выбрать участницу на роль летающей девушки. Дама внимательно осмотрела всех и остановила выбор на Иветте. Это при том, что в группе были женщины значительно моложе! Видимо, посторонние люди третьим глазом видели крылья за спиной Иветты – крылья, выросшие благодаря Глебу. Иветта весело вышла в середину круга, залезла на стул, как велел ей Джон, – и взлетела. Она замахала руками, изображая парение. Пожилая дама разрешила Иветте потянуть себя за волосы, как это делала девушка из сна. Иветта склонилась и, ухватив темную с проседью прядь, потянула на себя. Дама ойкнула.

– Забирайтесь на стул, – подсказал ей Джон. – Вставайте рядом с летящей девушкой.

Дама не без труда пристроилась на маленьком пятачке сиденья. Они с Иветтой крепко держались друг за друга, чтобы не упасть, – изображали полет. Наконец не выдержали, расхохотались и обе спрыгнули на пол. Джон кратко дал пояснения. Волосы в его интерпретации означали здравые мысли. Слишком здравые, чтобы предаваться полету, то есть каким-то мечтам и сумасбродствам. Однако летящая девушка, сыгранная Иветтой, являла собой тот запас фантазии, который имелся у этой учительницы. По сну выходило, что для дамы жизнь еще не окончена и счастье вполне возможно, если она избавится от каких-то условностей и ограничений. Джон не уставал повторять, что скоро все участники тренинга убедятся: воображение влияет на повседневную жизнь. Надо только научиться нужным ритуалам. Если дама летала во сне, а потом осознанно повторила полет в психодраме, то вскоре ее ожидает и жизненный взлет.

* * *

Теперь Иветте было не страшно поздно возвращаться с занятий: Глеб неизменно провожал ее до дому. Первое его отступление от привычного маршрута оказалось для Ирочки настоящим шоком. У метро «Чернышевская» девушка привычно взяла Глеба под руку, намереваясь продолжить путь уже без Иветты, но он вежливо высвободился:

– Извини, Ира, нам в разные стороны.

Затем подхватил под руку Иветту и, не оглядываясь, повел по бульвару. Не только переводчица, но и Иветта ощутила растерянность. Она даже остановилась:

– Ой, Глеб, как-то все некрасиво получилось. Разве ты до сих пор не объяснился с Ирой?

– Гм-м. Думаю, объяснения излишни. Я и так слишком долго был вежливым. Ирина меня тяготила с самого начала – буквально на шею вешалась! Узнала, где я живу. На мою беду, в соседнем доме обитает ее бабушка. И Ирка после занятий стала регулярно ночевать у нее, только чтобы проделать обратный путь со мной. Надеюсь, она теперь все поймет и перестанет навещать бабушку так часто. Между прочим, я ничего не обещал Ире – кроме совместных десятиминутных прогулок, у нас ничего не было.