Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени - Карл Александр

Итак, полиция Сан-Франциско не намерена что бы то ни было предпринимать в отношении Лесли Джона Стивенсона. Он выпрямился и расправил плечи. Значит, он сам поймает Джека-потрошителя! И таким образом он преподаст им урок из прошлого – несомненно, забытого. Он покажет им – и в особенности лейтенанту Митчеллу – что пренебрегать словом джентльмена не следует.

* * *

Стивенсон вышел из вагончика фуникулера на перекрестке Хайд-стрит и Бич-стрит: поездка оказалась крайне неприятной. Несмотря на веселье и смех туристов, нелепое транспортное средство вызвало у него резкую неприязнь. Этот вагон был совершенно устаревшим! Мерзкий реликт прошлого! Медленный, неудобный, неэффективный. Ему вспомнились многочисленные вечера, когда он ездил по Районной линии метро, дыша мерзким дымом, скорчившись на деревянной скамье и опасаясь, что его остановит полиция. Да, фуникулер принадлежал девятнадцатому веку – и это его злило.

Он приостановился, чтобы плюнуть на заднее стекло вагончика, – и быстро пошел прочь. Двигаясь по Бич-стрит, Стивенсон не получал удовольствия от великолепного вида на океан, изящных чаек, свежего соленого ветра. Он мечтал о тумане и ночи, испытывая острое отвращение к яркому зимнему солнцу. Происшествие в банке вызвало у него глубокую тревогу. Конечно, тот факт, что в 1979 году его не существует, делал его положение идеальным. Он может убивать, когда ему вздумается, не опасаясь оставлять после себя улики. Тем не менее реакция той молодой женщины в банке была слишком явной, чтобы ее игнорировать. Герберт Джордж Уэллс знает, что он жив, – и это становилось проблемой. Конечно, в физическом плане Уэллс мало чего стоит, однако этот человечек хитер и талантлив. Такого врага нельзя не принимать всерьез.

Стивенсон обнаружил, что вышел на Гирарделли-Скуэр с небольшими эксклюзивными магазинчиками, которые прежде были зданиями шоколадной фабрики. Значит, Уэллсу известно, что он жив, так? Несомненно, это надо исправить. По правде говоря, ему не хотелось убивать мужчину, поскольку убийство – это по определению акт сексуального характера. Возможно, с Уэллсом можно разобраться иным способом. Совершенно необязательно избегать встречи с маленьким ученым. Можно не бояться, что этот человек его выследит. Наоборот. Даже убивать Уэллса не понадобится. Достаточно просто его найти.

Ему вспомнилась большая тяжелая книга, лежавшая в отеле «Матрос» рядом с телефоном, после чего он нашел телефонную будку. Зайдя в нее, он открыл справочник, прикрепленный цепью к полочке. Как фамилия этой девицы? Той, которая знакома с Уэллсом? Роббинс! Ага, точно. Он открыл справочник на «Р», просмотрел страницы – и довольно ухмыльнулся. Вот оно! Он запомнил адрес. Выйдя из будки, он неспешно вернулся на площадь. Ему совершенно не о чем беспокоиться: теперь он сможет разобраться с Уэллсом. Возможно, прямо этой ночью. Когда в городе станет темно и упадет густой туман. Поздно ночью, когда она ляжет спать. Если у него будет желание.

Он зашел в магазин одежды, названный (как он решил, со вкусом) «Все для тела». Заведение оказалось пустым, что его удивило. Современной галантереи оказалось много, кругом был хромированный металл и стекло. Из невидимых громкоговорителей лилась современная музыка, вызывавшая у него желание танцевать, отбросив все комплексы. Да уж, тут не было фраков, цилиндров и вальсов: тут ощущалось будущее – и он наслаждался пребыванием в этих зеркальных стенах.

Стивенсон выбрал шесть ярких шелковых рубашек с широкими воротниками, пышными рукавами и обтянутыми тканью пуговицами, и ухмыльнулся. Идеальное оперение для пребывания здесь и сейчас.

И тут он увидел, как она входит в комнату: длинноногая фигуристая особа, потряхивающая головой так, что волосы развеваются, словно грива породистой кобылки. На ней были обтягивающие брюки из отбеленного муслина и в пару к ним блузка-жакет, расстегнутая на две ладони ниже приличного. Лицо у нее было приятное, но некрасивое: рот чуть великоват, карие глаза чуть излишне доверчивые. Может, именно поэтому у него создалось впечатление, будто ей не хватает уверенности в себе. А с другой стороны, он мог и ошибиться: она остановилась прямо перед ним, уперла руки в бока и не стала уклоняться от его взгляда.

– Привет, я Марша. Я могу вам сегодня чем-то помочь?

Голос у нее был хрипловатым, но звучал жизнерадостно.

– Для начала я хотел бы вот эти.

Он вручил ей рубашки.

– Эй, мне нравится ваш акцент!

Он ухмыльнулся.

– Вы уверены, что это ваш размер, или хотели бы померить?

– Нет, это ни к чему. Размер мой.

– Хорошо. – Она прошла к кассе, положила рубашки на прилавок и, развернувшись на месте, улыбнулась. – Еще что-то?

– Брюки. Хотел бы посмотреть, если не возражаете.

– С радостью.

Марша первой прошла в смежный зал, где на полках лежали стопки брюк. Стивенсон не мог оторвать взгляда от ее зада, остро ощущая то, что под брюками у нее нет никаких полосок. На ней не было белья! У него загорелись щеки.

– У них разный покрой, так что хорошо бы мне определить ваш размер, а потом можно будет какие-то померить, хорошо?

– Если вас это не слишком затруднит.

– Эй, – отозвалась она со смехом, – это моя работа.

Она обернула сантиметр вокруг его пояса.

Марша оказалась так близко, что он ощущал ее запах. Запах был приятный, но чуть несвежий, как будто она считала, что потеть для женщины вполне нормально. У него намокли ладони, и он почувствовал некоторое напряжение под тканью брюк.

– Тридцать первый.

Она встала на колени и приложила ленту к внутренней стороне его ноги. Казалось, Марша медлит – и это мгновение застыло у него в мозгу. Он не мог понять, то ли она смотрит на него, то ли определяет мерку, но его взгляд свободно проник за свободную блузу мимо грудей. Он не справился с реакцией собственной плоти.

– Тридцать пять. – Она выпрямилась и одарила его широкой улыбкой, но ничем не выдала своих мыслей. – Какой фасон предпочитаете?

Он начал просматривать стопку брюк.

– Вы тут одна? – спросил он подсевшим гортанным голосом.

– У остальных перерыв на ленч. А что?

– Просто интересно.

– О, я тут не хозяйка, если вы об этом. Я тут просто работаю. Неплохое место. Получаю пятьдесят процентов скидки на все товары.

Стивенсон подумал, что она слишком много болтает, – и выбрал пару джинсов с маленьким британским флагом, нашитым на задний карман. Расправив их, он ими залюбовался.

– Хотите померить?

Он кивнул.

Марша пригласила его в примерочную. Стивенсон зашел в кабинку, снял брюки – и облегченно вздохнул. Эрекция исчезла. Теперь он сможет разговаривать с этой девицей, не заикаясь. Теперь она не узнает, что затронула самую сердцевину его похоти и ненависти.

Он натянул джинсы. Настолько тесных брюк он еще никогда не надевал, однако неудобными они не были. Он вышел из примерочной, шагнул к зеркалу, повернулся перед ним – и пришел в восторг от нахально-обтягивающего вида джинсов и того, как он в них себя чувствует. Стивенсон уже собрался было задать девице вопрос – и тут увидел, что она смотрит на его ширинку. Он проследил за ее взглядом. Тонкий материал обрисовывал контуры его органа! Он поднял взгляд: она продолжала смотреть. Он был потрясен. Он знал, что женщины определенного сорта всегда находили его привлекательным, но сейчас был изумлен, потому что ни одна уважающая себя английская продавщица из девятнадцатого века не стала бы смотреть на мужчину вот так, что бы ни таилось у нее в душе.