Все, что мы оставили позади - Кэрри Лонсдейл

Томас свернул на парковку ресторана и остановился. Несмотря на потребность поесть и сбежать, «Барроне» был хорош. За едой мы касались нейтральных тем, больше говорил Томас. Он рассказывал, как восстанавливает «Донато Энтерпрайзес», как приобрел новых клиентов в Азии и Южной Америке. Он пожаловался на то, что наша мать настаивает, чтобы он женился и завел детей. Кому-то надо будет заниматься бизнесом, когда он отдаст концы. Потом он спросил о моей живописи и о сыновьях.

Я прижался к спинке кресла и бросил салфетку на стол.

– Джулиан – мой сын?

– Разумеется. Почему бы ему им не быть?

– Усыновление было законным? Я сам на легальном положении? Ты сказал, что мое удостоверение личности настоящее. Как такое возможно?

Томас оглядел зал, потом облокотился о стол и понизил голос:

– Твоя ситуация уникальна. Я не мог говорить об этом в Мексике, и нам определенно не следует обсуждать это здесь, на публике. Но я не знаю, сколько времени ты мне дашь, поэтому слушай. Фил, в конце концов, признался в связях с картелем Идальго. Он рассказал мне об отмывании денег, о том, сколько времени он размещал фальшивые заказы и переправлял наш товар через границу. И ты сказал ему, что мы об этом знали. «Донато Энтерпрайзес» и Управление по борьбе с наркотиками заключили сделку и начали спецоперацию. Федералам нужен был брокер Фила, они надеялись, что он выведет их на окружение Фернандо Руиса, который управлял картелем Идальго. Фил не знал, что я был в Мексике и искал тебя, когда он в первый раз позвонил мне и сказал о вашей рыбалке и о том, что ты пропал в море. В то время я только нашел тебя в больнице. Ты провел там несколько дней, все еще был в бреду, поэтому я не сказал Филу, что нашел тебя. По его первоначальной версии, пока он во всем не признался, ты упал за борт и исчез. Эту историю я использовал, когда мы – то есть Управление по борьбе с наркотиками – должны были сделать вид, будто ты погиб. Думаю, он пытался тебя убить, или его заставили тебя убить.

– Кто заставил?

– Фил признался еще кое в чем. – Томас постучал пальцем по столу. – Он встречался с двумя представителями картеля, когда ты на них наткнулся. После короткого разговора тебя отвели в заднюю комнату. Фил говорит, что тебя там продержали около часа, а когда тебя оттуда привели, ты был почти без сознания. Нос у тебя был сломан, а щека, – он указал на мой шрам, – была разорвана и кровоточила. Он сказал, что это выглядело так, будто кто-то ударил тебя кастетом. Потом они выволокли тебя из бара и загрузили в лодку, чтобы утопить твое тело. Фил не думает, что ты рассказал картелю о нашей сделке с Управлением по борьбе с наркотиками. Я тоже так не думаю, потому что ты не знал подробностей. Но он считает, что парень, который тебя пытал, это и есть тот самый Фернандо Руис, за которым гонялось Управление по борьбе с наркотиками. Фил никогда его не видел, но предполагает, что его видел ты. Если бы они узнали, что ты все еще жив, они могли еще раз попытаться тебя убить. Все остальные жаждут узнать, кого ты видел и что ты слышал. У тебя может быть информация, которая приведет нас к Фернандо Руису. При определенном везении мы поймаем его без твоей помощи. Тогда ты сможешь выйти из программы защиты свидетелей и не оглядываться всю оставшуюся жизнь. Ты можешь выйти из программы в любое время. Это твоя жизнь. Именно я настоял на том, чтобы ты в нее вошел. Я привел такой аргумент: ты можешь быть полезным свидетелем в суде над Фернандо, как только мы его поймаем, а пока твоя жизнь в опасности. Мне хотелось спрятать тебя и от Фила. Нам было нужно, чтобы он сосредоточился на своей работе на картель, а не искал тебя.

Я смотрел на него во все глаза, как будто он рассказывал мне сюжет блокбастера, а не цепь событий, которые сделали меня таким, каким я стал. Шрам на моей щеке пульсировал, рубец на бедре горел. Это были единственные физические доказательства того, что произошло со мной в тот день. По мнению врачей и Имельды, я получил эти раны, когда пытался выбраться на берег, когда волны бросали меня о скалы. Именно так мой мозг интерпретировал то, что происходило в моих снах.

– О какой программе ты говоришь и кто такой Джейми Карлос Домингес?

– Это ты. Ты в мексиканской программе защиты свидетелей. Тебе повезло, обеспечение новыми документами недавно закрепили законодательно. Учитывая ситуацию, я выпросил некоторые льготы и подал срочную просьбу. Ты оставил мне доверенность и был не в том состоянии, чтобы принимать решения относительно своей жизни. Правительство обеспечило тебя документами, но это я купил тебе галерею и дом. Я открыл твои счета и перевел на них деньги. Я создал твое прошлое. Я изменил тебя, чтобы спасти, – объяснил Томас, подчеркивая точку в конце каждой фразы ударом пальца по столу.

– Почему Мексика? Почему просто не переселить меня сюда?

– Там или здесь, тебе все равно потребуется защита, пока Фернандо Руиса не схватят, не предадут суду и не вынесут ему приговор. Прятать на самом видном месте – это основа любой программы по защите свидетеля. Фуга создала дополнительный защитный слой. Мы спрятали тебя от самого себя.

Чтобы Джеймс оставил Фила в покое и они могли продолжать свою спецоперацию.

Официантка принесла Томасу счет, и он поблагодарил ее. Потом посмотрел на цифры и потянулся за бумажником.

– Ты не должен никому говорить о том, кто ты на самом деле. Ты должен оставаться в тени до того момента, когда Руис предстанет перед судом и ты дашь показания.

– Что, если Джеймс ничего не помнит?

– Тогда я буду рекомендовать, чтобы тебя и твоих сыновей перевезли сюда и здесь использовали программу защиты свидетеля. Пока Фернандо на свободе, картель Идальго должен считать тебя мертвым, иначе они подошлют к тебе убийцу.

Я жадно глотнул воды. Ну и неразбериха.

– Каким боком в этой истории замешана Имельда? Она обо всем знает?

– Она не знает, что ты в программе. Я позволил ей сыграть роль твоей сестры, потому что у нее хорошее положение в городе. Ей доверяли, поэтому я сделал ее частью твоего прошлого. Люди знали ее и поверили ей. Поверили бы в то, что ты ее брат, а ты, в свою очередь, продолжал верить в самого себя. Мне в голову не приходило, что она устанет притворяться, так как у нас было финансовое соглашение. Я думал, что она сначала придет ко мне.

– Она боялась тебя.

Томас безразлично пожал плечами:

– И все же мне следовало предвидеть, что она так поступит. – Он подозвал официантку. Та взяла счет и его карточку. – Ты как-то интересовался состоянием фуги?

Я опустил стакан на стол с чуть большей силой, чем требовалось.

– Нет… А что?

– Я читал кое-что. Твое состояние не так легко вылечить.

– Я не хочу лечения.

– Ага, об этом я тоже читал. Парни в твоем состоянии не хотят восстанавливать свою настоящую личность. Почему, как ты думаешь?

– Если не считать того факта, что мы меняем один набор воспоминаний на другой? А как насчет того, что до этого мы были подонками?