Чужая птица - Анна Янсон

Под покровом темноты Ханс Муберг заехал вместе с прицепом в сарай во дворе у Сесилии Гранберг. Уверенность постепенно возвращалась к нему. Может, о нем позабудут, если он сейчас заляжет на дно? Стоит эпидемии набрать обороты, и полиции будет уже не до него. Им придется бросить все силы на защиту аптек от взломов, сопровождать транспорт, перевозящий препараты, да и кто-то из ищеек наверняка сам сляжет, а то и вовсе откинет копыта. Тогда можно спокойно выбраться на материк, а там… Чего загадывать, неизвестно, что завтрашний день принесет, как говаривала мамаша.

Осмотревшись, легко можно было понять, что хозяйка дома — одинокая женщина, явно не интересующаяся транспортными средствами. В полупустом сарае приютились лишь ткацкий станок, старинный гладильный каток да короб с березовыми поленьями. На лучшее Ханс и не рассчитывал. В его положении выбирать не приходится. Сесилия, как выяснилось из писем, уехала в Грецию на две недели. Муббе обошел дом, осторожно отковырял замазку вокруг оконного стекла, вынул его и забрался внутрь. Вряд ли Сесилия оказала бы ему более радушный прием, будь она дома: буфет полон банок с консервами, в погребе штук пятьдесят бутылок с готландским пивом, а в холодильнике целый запас домашней стряпни. Тут тебе и тушенное с укропом мясо, и гуляш, и голубцы, и баранья отбивная, и кропкакор,[1]и бараньи котлеты. А жизнь налаживается! Осталось лишь отыскать ключи от автомобиля Сесилии. Не дай бог она их с собой забрала. «Тьфу-тьфу», — поплевал он через плечо и начал рыться в многочисленных сумках, развешанных у нее в спальне. «Сумочка обязательно должна сочетаться с туфлями», — прочитал он как-то в одном дамском журнале. Здесь тебе и сумочек, и туфель столько, что целый день можно составлять всевозможные комбинации! Черт бы ее побрал, ну как она находит туфли из одной пары среди такой кучи? Это все равно что иголку в стоге сена искать. И куда она подевала ключи? Ханс не решался включить свет, боясь привлечь внимание соседей. Он спустился в прихожую и начал шарить по карманам курток и плащей, висевших на вешалке. Вдруг что-то зазвенело, и уже мгновение спустя он нащупал в кармане длинного светлого плаща связку ключей: от машины, от дома и еще пара-тройка ключей, назначения которых Ханс не знал. Время уже близилось к полуночи, когда Муббе устроился за компьютером, чтобы почитать в Интернете последние новости.

Известие о том, что шведский премьер-министр обратился к Всемирной организации здравоохранения за помощью и с просьбой о поставке антивирусного препарата, было на первых полосах всех вечерних газет. Еще два человека стали жертвой птичьего гриппа. Один из них — маленький мальчик по имени Себастиан. Рядом с заметкой поместили фотографию его родителей. У школы Клинте разгорелся конфликт между полицией и родителями, требующими отпустить детей из лагеря. На снимке эпидемиолог Оса Ганстрём стоит на лестнице перед школой. Ее прямая фигура с гордо вздернутой головой возвышается над раздраженной толпой. На переднем плане мужчина — в обеих руках по пригоршне камней. Где-то позади — за лентой ограждения — однородной темной массой стоят полицейские. Создается впечатление, что это их охраняют, а не они охраняют. Не обошла газета вниманием и убийство молодой женщины в Висбю. Однако информации о розыске лысеющего полноватого мужчины под пятьдесят в статейке не содержалось. Для пущей верности Муббе проверил, что пишут местные газеты, и тут же наткнулся на ориентировку. Крупный заголовок, в котором он обвинялся в убийстве Сандры Хэгг, приковал его взгляд к экрану. У Ханса аж мурашки по коже побежали. Ищейки взяли след, но у него есть пока время в запасе. Нужно выспаться, а потом пораскинуть мозгами, и он обязательно что-нибудь придумает. Ханс сделал глоток из стакана с готландским пивом и поморщился. Сесилия хвасталась, что взяла третий приз на конкурсе пивоваров. Вашу мать! Если она третья, то какое пойло приготовили те, кто не вышел в призеры? Не жизнь, а пытка. Муббе вдруг стало так грустно и одиноко. Хоть бы словом с кем перекинуться! А вот и Аппетитная южанка в онлайне, уже успела сменить адрес почтового ящика. Он еще давно заприметил в ней опытного пользователя. Дружеские объятия — как раз то, что ему сейчас необходимо. Она посмеялась над ним — ну и черт с этим! Главное, в ней есть особая мягкость. Ему так нравится, когда она обращается к нему: «Друг мой сердечный». Муббе закинул крючок, и она тут же клюнула.

— Просто хотел поговорить с тобой, без тебя так одиноко.

— Ты это всем говоришь.

— Вовсе нет. С редкими женщинами я захожу столь далеко, чтобы признать, как мне без них плохо. Я скучаю по тебе, тебе одной. Больше ничего в голову не идет — ты заняла все мои мысли! С утра я так замечтался, что засунул грязное белье в холодильник, а в кофеварку налил жидкости для мытья посуды. Весь день я представлял, что бы мы с тобой устроили, будь ты сейчас рядом. Кажется, я влюбляюсь. Мне так нужны твои добрые, милые слова. Ответь мне, а то я умру, не сходя с места!

— Ну уж вряд ли все так плохо. Где ты?

— Поселился у одного приятеля ненадолго. Он спит, и я пытаюсь не шуметь.

— У приятеля, значит. А где именно? Ты еще на Готланде, верно?

— Верней и быть не может, черт бы побрал этот остров! Я в Каппельсхамне. Приезжай, а? Здесь так уныло без тебя.

— Разве ты не слышал последние новости? У меня как раз сейчас включен телевизор. Ушам своим не верю!

— Нет, в чем дело? — спросил он, почувствовав, как в голове у него зашумело, а лицо залило краской. «Ну давай, скажи это. Ты уже знаешь, что они охотятся за мной, верно?»

— Ад разверзся, вот в чем! Сообщение с материком перекрыто. Эпидемия вышла из-под контроля. Зарегистрировано двадцать четыре новых случая. Вероятно, эти люди подхватили грипп от той девушки с улицы Юнгмансгатан в Висбю. Сам понимаешь, за последние дни они успели заразить сотни других, а те — в свою очередь — еще сотни. Родители детей из футбольного лагеря прорвались сквозь полицейское оцепление и забрали ребят домой — всех до единого. «Неделю политиков» в Альмедалене решили прервать. Завтра утром всех участников отправят самолетом на материк. Крысы, как известно, первыми покидают тонущий корабль.

— Мы можем встретиться? — предложил он наудачу, особенно не рассчитывая на положительный ответ. Однако никогда не знаешь, когда судьба тебе улыбнется.

— В полночь. В грузовом порту Каппельсхамна.

— В полночь, договорились.

После разговора Муббе повеселел. Аппетитная южанка знает толк в конспирации. Встреча с ней сулила приятным образом скрасить его одиночество, от которого он порядком устал.

Юнатан Эриксон снял защитную маску и, сев за свой письменный стол, разрыдался. Только оказавшись в одиночестве, он мог дать волю чувствам. И вот теперь он плакал, как не плакал со школы, с того дня, когда к нему прицепились старшеклассники и заставили снять штаны перед всеми. Как и тогда, его парализовала беспомощность. Ему хотелось взять и исчезнуть с лица земли, лишь бы покончить со всеми мучениями разом. Смерть казалась долгожданным избавлением — мысль о ней больше не пугала. Юнатан с удивлением отметил, насколько желанной ему кажется смерть. А ради чего жить? Конечно, ради Мальте, но, кроме сына, его здесь ничего не держит. Сегодня ему пришлось сообщить отцу Себастиана о том, что мальчика не удалось спасти, и стать свидетелем душераздирающей сцены: смотреть, как неверие сменяется яростью и как убитый горем отец погружается в бездонную печаль. После этой встречи уныние с новой силой охватило и самого Юнатана, но не время раскисать — сейчас нужно подумать о родственниках тех, кто уже пал жертвой страшного вируса. И ведь это еще только начало. Юнатан только что вернулся с заседания, в котором участвовали они с Морганом, члены экстренной комиссии по пандемиям — все, кто еще не успел уехать в отпуск, и глава Министерства здравоохранения (по телефону). Вместе они приняли неслыханное решение: перекрыть сообщение Готланда с материком — попросту отрезать остров от остального мира с помощью полиции, военных и береговой охраны, которую предполагалось значительно усилить. Аэропорт Висбю уже закрыли, а все портовые города взяли под наблюдение. Инициатива принадлежала эпидемиологам. Правительство было проинформировано.