Чужая птица - Анна Янсон

— Я не знаю, есть угроза жизни или нет! Она дышит, но очень слабо…

Разговор прервался прежде, чем Мария успела договорить. Она намочила полотенце холодной водой и приложила к Нининому лбу, надеясь, что та очнется. Кожа женщины была горячей и потной на ощупь. У Марии закралось подозрение, что дело не только в последствиях сильного опьянения. Вдруг у Нины температура? Вдруг это грипп?

Вернувшись на работу после того, как Нину Эриксон увезли на «скорой», Мария первым делом отправилась принять душ. Она терла кожу докрасна под струями воды, постепенно делая воду все горячее и доведя ее до предела, будто зараза осела у нее на теле. Мария, конечно, понимала, что заразу не смоешь, но ей все равно требовался некий ритуал очищения. Оснований полагать, что у Нины птичий грипп, не было. Предположение родилось у Марии из-за царящей вокруг атмосферы болезни, смерти и разложения. Утренний визит на улицу Сигнальгатан, где жестоко задушили Сандру Хэгг, лишь усилил эти ощущения. Восковое лицо трупа возникло перед глазами. А затем в памяти всплыли картинки из Вэшэнде: мертвый мужчина, шрам на груди и зияющая рана на шее. Широко распахнутые глаза, глядящие прямо на нее. Слишком много вокруг болезни и смерти. Как оградить себя от них? К каким чудесным приемам прибегнуть, чтобы защититься? Мария едва справлялась с обуявшим ее страхом. Она поборола желание забраться обратно в душ, собрала влажные волосы в хвостик на затылке и отправилась в свой кабинет.

Снизу позвонил диспетчер и сообщил, что в управление приехала сестра Сандры Хэгг, с которой полиция связалась еще утром, чтобы сообщить о несчастье. Клара Хэгг оказалась хрупкой женщиной лет тридцати пяти с темными вьющимися волосами, подстриженными, как это было модно в восьмидесятые, под пуделя. На ней не было косметики, да и оделась она явно наспех: на футболке пятна от кетчупа, на мятых штанах вытянуты колени. Клара смотрела на Марию широко раскрытыми карими глазами, не мигая, и казалось, она вот-вот расплачется. Она молчала, ожидая, что инспектор заговорит первая. Мария выразила соболезнования, но вышло как-то официально и банально. Чашка кофе и дружеское похлопывание по плечу обычно помогали разрядить обстановку, но Клара отказалась от кофе и сидела, сжавшись в комок, на стуле для посетителей, не давая повода к физическому контакту. Ну что ж, не все любят, когда к ним прикасаются чужие люди. Мария включила диктофон, задала стандартные вводные вопросы, а потом перешла к делу.

— Я не виделась с Сандрой больше полугода. Последний раз мы встречались на дне рождения у мамы. С тех пор мы с сестрой даже не созванивались. У нас, честно говоря, совсем испортились отношения. И жалеть об этом теперь уже поздно… Я еще пыталась как-то поддерживать контакт, но Сандра не шла мне навстречу. А размолвка у нас с ней вышла еще раньше, на Рождество, когда я посоветовала ей бросить Ленни.

— Что конкретно тогда произошло?

— У нас в семье все недолюбливали этого Ленни, — ответила Клара и замолчала, хотя у нее явно что-то вертелось на языке.

Марии пришлось повторить вопрос. Клара тяжело вздохнула и начала подбирать слова, уставившись на свои ладони, сложенные на коленях.

— Он казался нам задиристым и неуравновешенным. Знаете, то само очарование, то ведет себя как последний мерзавец. Мог вспылить из-за сущего пустяка. Уже не помню точно, с чего все началось. Да, пожалуй, это мама завела разговор о бывшем парне Сандры, вспомнила тот смешной случай, когда сестра поехала с ним на Форё, где они собирались ночевать в палатке, но забыли колышки, и пошел дождь, и тогда они просто завернулись в палатку, легли под елку и так и спали. Мы смеялись и шутили, а Ленни вдруг жутко разозлился и выбежал на балкон. Сандра пошла за ним, и он вывернул ей руку, аж кость затрещала. Я сказала ему прекратить, и тогда Ленни толкнул меня так, что я упала и вывихнула себе два пальца. — Клара помахала поврежденной рукой, хотя все синяки и припухлости уже давно прошли.

— Это повторялось впоследствии? Вы думаете, Ленни бил Сандру?

— Не знаю, — тихо ответила Клара, украдкой вытерев слезу. — Я любила сестру и желала ей только добра. Но после того Рождества у меня создалось впечатление, будто Ленни поставил ее перед выбором: либо семья, либо он.

— И она выбрала его?

— Да. А он еще и приврать любил. Причем выдумывал всякую чепуху, и разоблачить его было легче легкого. Расскажет, например, что спасал людей после автомобильной аварии, а на самом деле его там и близко не было. Или соврет, что встретил знаменитость, хотя все знают: тот человек на гастролях где-то за границей. Стоило рассказать какой-нибудь интересный случай из жизни, Ленни тут же выдавал историю покруче, а если расспрашивали его о деталях, он злился и обижался. Я считала, Сандра достойна лучшего парня, и была вне себя от счастья, когда узнала, что они разъехались. Думала, у нас с ней все наладится, но она умерла, и ничего не исправить. В голове не укладывается. Не могу поверить! Она была такой жизнерадостной, всегда полна энергии, и вот теперь — мертва. Вы уже выяснили, как это произошло? — Клару всю трясло, и она еще больше сжалась на стуле.

Марию вдруг охватила нежность к этой убитой горем женщине.

— Судя по всему, ее задушили.

— Задушили, но почему? Над ней надругались? Я имею в виду… изнасиловали? — Клара с трудом выговорила страшное слово.

— Сожалею, но подробностей мы пока не знаем. Вы слышали когда-нибудь о знакомом Сандры — журналисте по имени Тобиас Вестберг?

— Нет, — покачала головой Клара. — Этого имени я не слышала. Если вам Ленни про него наплел, то я бы на вашем месте поделила его слова на шестнадцать. Он постоянно обвинял Сандру в изменах, чтобы самому безнаказанно залезать под каждую юбку, уж простите мне вольность оборота. Стоило ему выпить, его уже было не удержать. Сандра поэтому с ним никуда старалась не ходить, отсиживалась дома, чтобы только не видеть, как он в очередной раз позорится. Я так обрадовалась, когда она бросила его, думала: поделом подонку! И вот что вышло… Какое горе! — Тут Клара перестала сдерживать слезы и разрыдалась, дав волю чувствам.

Ответив еще на пару вопросов Марии, она постепенно успокоилась и поднялась, чтобы уйти.

Когда Клара Хэгг вышла из комнаты, Мария продолжала сидеть за столом, словно оцепенев. Казалось, горе разлилось в воздухе, парализуя всех, кто им дышит. Стоило на миг забыть о работе, как тут же подступали мучительные мысли об Эмиле. Марии стоило усилий не схватиться за трубку, чтобы позвонить Юнатану. У доктора и так полно забот. Он пообещал сразу сообщить ей, если только в состоянии Эмиля что-то изменится. Мария открыла рабочие файлы на компьютере, невидящим взглядом уставившись в экран и раздумывая о том, какие противоречивые сведения они получили о Ленни Хельстрёме. Кто говорил правду: соседка Сандры или ее сестра? Женщины нарисовали два взаимоисключающих портрета парня. Или так бывает и у разных людей складывается о нас настолько разное впечатление?

Мария поискала в базе данных сведения о Тобиасе Вестберге — из выданных системой результатов по возрасту подходило двое человек, один из них — журналист, ранее не привлекался. Может, в словах Ленни все-таки была доля правды? Размышления прервал вошедший в комнату Хартман. Он уселся прямо напротив Марии, на ходу доедая бутерброд — над губой у инспектора белел майонез. Мария вдруг вспомнила, что за весь день и крошки во рту не держала. От всех переживаний совершенно пропал аппетит.