Товарищ Брежнев. Большая искра - Дмитрий Абрамов

Не могли его завтра шлёпнуть? Как теперь к Фюреру на глаза появляться. Фигушки. Не пойду сегодня к Фюреру. А пойду куда подальше. Дураков нету под горячую руку попадать. К морю. Не пойду а полечу. К Рижскому заливу. Проводить расследование. Лично! День-два там. А там, глядишь, и Гитлер успокоится. Решено, лечу в Ригу. Срочно! Подать мне самолёт!

«Кондор» из правительственного авиаотряда оберфюрер брать не стал. Полетел на простецком Ю-52 из числа закреплённых за центральным аппаратом Абвера. Дальности до Риги у «тётушки Ю» хватало, но примерно на полпути пилот сообщил Шелленбергу, что в Риге метель и диспетчеры советуют сесть до утра в Кёнигсберге.

– Хрен собачий! Я должен быть там сегодня! – Вальтер уже залился французским коньяком, и эмоции хлестали через край.

– Но мы разобьёмся, герр оберфюрер!

– Летите дальше! Что там ещё есть? Разве в Остланде только один аэродром?

– Попробую связаться с Шауленом[150].

– Сколько от него до Риги?

– 120 километров.

– Два часа на поезде. Прекрасно. Садитесь там.

– Да, оберфюрер, если там будет погода.

– И прикажите там от моего имени подготовить литерный до Риги.

Сели. Час ночи. На улице мороз. Кругом снег. Небо ясное. Звёзды. Полнолуние. Лепота.

Сразу выяснилось, что литерного поезда не будет. Орать на коменданта бессмысленно. Нет локомотивов на станции. Ближайший эшелон придёт только утром. Шелленберг даёт команду подать автомобиль. Заштатный городок. Нашлась только русская «эмка». Хрен с ней, поедем и на такой. Проблема. Шефу Абвера в сопровождение положена рота охраны. Рота есть. Нет транспорта для неё. Адъютант с комендантом отправляются решать вопрос. Оберфюрер, расположившись на диване в кабинете коменданта, согревается коньячком из фляжки. Шелленберг не заметил, как заснул. Разбудил его адъютант.

– Герр оберфюрер, для охраны нашли только два «Ганомага» на два отделения охраны.

– Сколько я проспал, Генрих?

– Сейчас 5:30, герр оберфюрер.

– Швайне! Почему так долго?

– Все автомобили гарнизона в ремонте. Комендант думал, что сможет что-то ещё починить. Но, увы. Ехать готовы только два БТРа.

– Сталин им в помощь. Передайте коменданту, что он со всем своим гарнизоном скоро отправится в Демянск. И давайте уже ваши «Ганомаги». Поехали как есть.

Через полчаса «эмка» в сопровождении БТРов охраны выехала из города. Сильно не разгонялись, хотя на улице и было достаточно светло. Полная луна освещала всё вокруг сказочным светом. Дорога в снегу. Держали скорость километров в 30–35 в час. Три-четыре часа езды до Риги.

Где-то через час – неожиданный скрип тормозов. Машина оберфюрера чуть не влетает в задний борт внезапно остановившегося БТРа. За окном слышатся несколько приглушённых расстоянием хлопков. Тишина. Солдаты охраны ссыпаются на землю, но стрелять не спешат.

– Что за чёрт? Что происходит?

– Сейчас узнаю, герр оберфюрер, – и адъютант выскакивает из машины.

Шелленберг решает размяться и тоже выходит из авто.

– Бандиты, герр оберфюрер, – сообщает оберлейтенант, начальник охраны.

– И что? Где эти бандиты?

– Они последнее время заимели новую привычку. Сделают один-два выстрела из крупнокалиберной винтовки с большой дистанции, и дёру. И стреляют исключительно в двигатель.

– Сейчас попали? – Риторический вопрос, и так видно, что под обоими БТРами расплываются и парят масляно-антифризные пятна-лужи.

В голове Вальтера сложился пазл.

– Так это что, машины для конвоя не смогли найти из-за партизан?

– Так точно. Последние дней десять-пятнадцать бандиты только по машинам и стреляют. А в мастерских запасных двигателей нет. Пробовали их ловить. Но действуют несколько групп. То там, то тут стреляют. Едешь на один вызов, а тебе уже грузовик подстрелили, не доезжая места первой диверсии. Хоть в кавалерию переходи. Да только где здесь столько лошадей взять.

– Это только в Шаулене?

– Нет. Был тут вчера проездом интендант. Разговорились в ресторане на вокзале. Так он говорит, что за последние десять дней из рейхскомиссариата и из группы армий «Север» заявок на новые двигатели пришло больше, чем за предыдущие полгода.

– Это всё лирика. Нам-то что сейчас делать?

– Я уже связался по радио с комендатурой в Ионишкис. Там есть «Блиц». Обещали, что через полчаса приедет. Погрузим в него сколько влезет солдат и поедем дальше.

Прошёл час. Из Ионишкиса сообщили, что грузовик давно уже уехал. Ждём. Проходит ещё полчаса. Начался рассвет. В небе на северо-востоке видна огромная тяжёлая снежная мегатуча. Впереди на дороге тарахтение. Приближаются два мотоцикла. Фельджандармы. Привезли старшего посланной за оберфюрером машины. Машину вместе с водителем подстрелили партизаны. Что теперь делать?

Шеф Абвера задумался.

– Только по грузовикам стреляют?

– Да. Грузовики и БТРы. Танки не трогают, но у нас их и нет. Изредка по легковым.

– А мотоциклы?

– Не слышал пока про такое. Да и с километра по мотоциклу попасть сложнее, и скорость у него выше, – отвечает старший патруля фельджандармов.

Решение принято. Шеф Абвера и его адъютант меняются шинелями с фельджандармами и устраиваются в колясках мотоциклов.

– Вот что, оберлейтенант. Как вернётесь в Шаулен, отдайте наши шинели экипажу моего самолёта, а пилоту передайте, что как только позволит погода, чтобы сразу летел в Ригу.

Два мотоцикла газанули и рванули на северо-восток, в приближающуюся метель. Рванули, разогнались и почти сразу были вынуждены снизить скорость. Пошёл сильный снег. Иногда в снегу терялась дорога. Частенько приходилось спешиваться и выталкивать мотоциклы из сугробов. В Ригу добрались уже после полудня. Сильно после полудня. На часах 14:00. Сразу в особняк рейхскомиссара.

Постовой на входе в особняк с удивлением пялится на двух ефрейторов, предъявляющих удостоверения оберфюрера и гауптштурмфюрера. Вызваны начальник караула и оперативный дежурный по рейхскомиссариату. Опознались. Оперативный дежурный несказанно рад. Из Шаулена сообщили о выезде Шелленберга и о проблемах с его конвоем. После убийства рейхсляйтера и рейхскомиссара в его дежурство не хватало только гибели шефа Абвера.

Оперативный провожает оберфюрера в кабинет рейхскомиссара. Там госпитальная палата. Начальник СД Остланда Ахамер-Пифрадер и генеральный комиссар Леттланда Дрехслер с перевязанными головами и опухшими лицами полулежат на диванах. У первого нога в гипсе, у второго тугая повязка на груди и рука на перевязи.

– Хайль Гитлер, оберфюрер, – болящие изображают попытку подняться.