Товарищ Брежнев. Большая искра - Дмитрий Абрамов

До канала – сто километров. Не дойти. Единственный шанс на спасение – уйти в горы и там спрятаться-пересидеть. Тяжёлые остаются. Им всё равно не выжить.

Остатки отряда уходят на север к горам. Успели отойти на полкилометра. Вспыхивает зенитный прожектор. Турецкий БТР первой же очередью сбивает на землю большую часть отряда. Бойцы мечутся под кинжальным огнём. Выскользнуть из засады смогли только двое. И путь у них был только обратно на холм.

И эти двое теперь сидели за сложенным из камней бруствером. Один немецкий МГ и 39 патронов, MAS-36 CR39[141] и 12 патронов, STEN Mk-V[142] и десять патронов, русский офицерский наган с тремя патронами и по одной гранате. Весьма разнообразный арсенал маленького гарнизона. Есть из чего застрелиться или насмешить турецкий батальон с тремя танками и пятью БТРами, собравшийся штурмовать холм.

Рассвет. Турки пошли в атаку. Моше из немецкого пулемёта смог первой же очередью свалить пулемётчика в одном из БТРов. Три взрыва танковых снарядов разметали бруствер. Еврею оторвало кисть руки, французу камнем сломало ногу, но оба в сознании. Ни черта не слышно. Из ушей кровь. Пулемётные очереди над головой. Жак ползёт к товарищу, надо перетянуть культю. Но тот уже справился сам. Во взбирающихся на холм пехотинцев летит граната. Моше пускает в дело наган. Жак стреляет из Стэна, потом из карабина. Всё. Патронов нет. Моше достаёт из сапога последнюю гранату. Ему не справиться с ней. Жак дополз до товарища. Забирает у него гранату. Говорить ничего не надо. И так всё понятно. Война. Смерть. Смерть кругом. Десяток турков бегут к истекающим кровью бойцам. Бойцы мертвы. Почти мертвы. Жак находит взглядом глаза Моше. Подмигивает и разжимает пальцы. На ладони лежит родная F-1[143]. Слабая попытка подбросить гранату. Взрыв. Счёт 7:2 в пользу обороняющихся. Но поле боя остаётся за турецким батальоном.

Война. Пойди она по-другому, один из погибших на том холме мог бы стать начальником Генштаба и министром обороны новой страны, другой – Героем Советского Союза, и оба прожили бы долгую и насыщенную жизнь. Война…

Результатом того боя-заварушки стало то, что турки так и не успели переправиться через канал до подхода на его западный берег частей Роммеля. Не успели подвезти понтонные парки. И англичанам удалось сдаться в плен немцам, которые по крайней мере сразу пленных не вырезали, в отличие от турок, и которым эти пленные ещё могут пригодиться.

Се ля ви[144]. Гибнут одни, а выживают… выживают те, кому и вовсе бы не стоило жить.

20–21 января 1943 года. Берлин – Шауляй- Рига.

Ещё с утра глава объединённой разведки Третьего рейха оберфюрер Вальтер Шелленберг был в нервном ожидании. Вот-вот должна была прийти информация о результатах ещё одной масштабной спецоперации Абвера. Какой же всё-таки был сукой адмирал! Имел такие возможности! И так позорно сливал их лимонникам. Англичан Вальтер уважал, но считал, что с ними можно иметь дело только тогда, когда ты силён, когда можешь не прогибаться под их давлением. С англичанами можно и нужно договариваться, но прежде необходимо их убедить, что ты им ровня, а не целовать их морщинистые ягодицы в надежде на благодарное похлопывание ладошкой по щеке.

Видя нехилые перспективы для успешных действий против англичан, оберфюрер несколько забросил, точнее сказать, пустил на самотёк дела на Восточном фронте. Сильные команды инспекторов-проверяльщиков-расследователей отправлены туда разбираться с причинами катастрофы на юге. Вернутся с результатами, тогда и будем вникать. Диверсанты-разведчики массово готовятся в разведшколах и забрасываются в тыл к русским. Дело налажено. Поставлено на поток. Контакты с некоторыми русскими военачальниками высшего уровня восстановлены. И это должно принести свои плоды буквально через неделю. Даст Фюрер, окружим целых два фронта большевиков на севере. Сравняем счёт. От Новгорода и Вологды в четыре раза ближе до Москвы, чем от Херсона и Днепропетровска до Берлина.

Но пока надо добить англичан. Добить так, чтоб поняли, что только мир с рейхом их спасёт. Мир с Британией – вот основная цель. И Шелленберг всерьёз собирался переплюнуть неудачника Гесса и преподнести Фюреру мир с Британией. А уж имея в союзниках англичан, раздавить большевиков – дело одной кампании.

К обеду Шелленберг весь извёлся, несколько раз сам спускался в бункер на узел связи. И вот наконец долгожданная радиограмма. Агент Гей[145], из-за работы с которым пришлось платить резиденту Абвера в Александрии дополнительную надбавку за особые условия службы, бедолага резидент чуть не заработал себе нервный срыв, разыскивая для этого английского пидора по всему миру всяких экзотических гомиков-трахалей, наконец-то выполнил то, ради чего его ублажали. Английская 8-я армия получила приказ об отступлении. Почти, очень-очень похожий на настоящий приказ. А парни из «Бранденбурга» позаботились о том, чтоб у британских генералов в Египте сразу после этого пропала какая-либо связь с метрополией.

Из группы армий «Африка» докладывают, что в Александрии началась погрузка гарнизона на корабли. Из Турции пришло сообщение, что английские войска снялись с позиций на северо-востоке Синая и драпают к Суэцу. Правда, Мильх[146] подгадил. Кто его просил? Завтра-послезавтра Суэц будет в наших руках, а этот преемник борова решил выслужиться и отправил своих птенцов на трофейных самолётах бомбить канал. Молодцы! Раньше бы так воевали. Утопили здоровенный сухогруз посередине канала. А нам теперь его поднимать. Мороки на неделю. Не смертельно. Но ложка дёгтя в цистерну мёда. Как хотелось доложить Фюреру: канал взят и работает в наших интересах. Ладно. Запомним. Припомним при случае.

К вечеру канцелярия подготовила шефу Абвера внушительную подборку новостей. Всё сложено в винтажную папочку. Оберфюрер готов ехать на доклад к лидеру[147] нации.

– Швайне![148]

Адъютант принёс ещё одну радиограмму. В Остланде серия терактов на складах. Хрен с ними. Погиб Розенберг.

– Тойфель! Хунд![149]