Товарищ Брежнев. Большая искра - Дмитрий Абрамов

Километров за десять от Пскова бригада разделяется. Артиллерия идёт к Белому Мху, там должна развернуться и начать работать по заявкам телезрителей. Первый батальон уходит левее. У него задача – штурм аэродрома, а после его взятия – штурм собственно города с юга. Второй батальон с десятком грузовиков, гружённых стрелковкой, тоже уходит южнее, не задерживаясь у немецкой авиабазы, он должен форсировать по льду Черёху и Великую и с юго-запада выйти к Юбилейной улице. Там в нескольких десятках бараков «Шталага-372» содержится чуть не сотня тысяч наших военнопленных. Остальные силы бригады форсируют по льду речку Пскову и входят в город с востока.

Немцев в городе до хрена. Наша разведка оценивала гарнизон Пскова в десять тысяч. На поверку оказалось все двадцать. Я даже в какой-то момент штурма засомневался, сможем ли осилить. Слишком много их было. Но за нас играло отсутствие у немцев единого управления. Как оказалось при последующем разборе, очень хорошо отбомбились наши лётчики. Расхреначили штаб группы армий «Север», комендатуру, прилетело и некоторым казармам гарнизона.

Через два часа после начала штурма с запада по льду Великой пошла волна плохо вооружённых, но горящих энтузиазмом бывших военнопленных. К тому времени Завеличье второй батальон уже зачистил, первый батальон взял аэродром и штурмовал вокзал.

К рассвету уцелевшие немцы начали отходить на север по дороге на Нарву. Псков наш!

Доклад в штаб Северо-Западного фронта. И через час на псковский аэродром должны начать высаживаться десантники. Они вместе с бывшими военнопленными и подтягивающимися к городу партизанами должны будут держать Псков до подхода главных сил фронта.

Погода шепчет, будь она неладна. Снежные облака тончают и поднимаются выше. Красота! Раздолье для авиации. И для нашей, и для немецкой. Чешем на пару с Хайретдиновым репу. 270 км до Риги. Часов 7–8 ходу. Если выходить сейчас, то к закату будем у Рижского залива. Если люфтваффе нас не раскатает на марше. Отложить выход до вечера – подарить немцам лишние часы на подготовку. Идём к связистам. Связь с Васильевым. Поговорили-посоветовались. Заказываем бомбёжку Гдова и Нарвы. Спешно формируем мотострелковый полк из наиболее крепких военнопленных, придаём им все трофейные «штуги» и отправляем их гнать остатки немецкого гарнизона по нарвской дороге. Надеюсь, фрицы купятся на отвлекающий манёвр или хотя бы распылят силы. А к нам во Псков уже летят два истребительных полка, должны обеспечить нам мирное небо.

20 января 1943 года. Александрия, Египет.

Командующий 8-й армией генерал Монтгомери[124] быстрым шагом зашёл в палату госпиталя. Генерал Александер[125], лежащий на госпитальной койке, выглядел неважно. Переломы обеих ног, сломаны три ребра, сотрясение мозга и куча мелких порезов и синяков. Нос сломан, глаза заплыли. Хорошо хоть остался жив. Плохая это была затея, пытаться вырваться из блокированного города на самолёте. Хотя «Галифакс» командующего и сопровождала десятка «харрикейнов», немцы, видимо, что-то заподозрили и на перехват подняли аж две эскадрильи. Британские асы бились как львы, как крылатые львы, но десять против двадцати четырёх… Печаль. Счёт 10:7 в пользу немцев. А «Галифакс», развернувшись на двух моторах из четырёх, еле-еле дотянул до английских окопов и плюхнулся на брюхо.

– Ну что, Бернард, как видишь, я вернулся и мы опять вместе в жопе? – прохрипел Александер.

Жопа была полной. Ещё вчера танки Роммеля были под Эль-Аламейном. Опять были под Эль-Аламейном. Но англичане были готовы. Были готовы опять дать решительное сражение войскам «лиса пустыни». Были готовы опять надрать ему задницу. Но эти славяне… Правильно, наверное, Гитлер называет их унтерменшами. Польский корпус, находившийся на левом фланге при первых же выстрелах начавшегося сражения, частично разбежался, а частично сдался в плен атаковавшим их французам. По-видимому, французский плен для этих славянский свиней предпочтительней службы британской короне.

В открывшуюся брешь быстро сориентировавшийся Роммель пустил все свои резервы и практически окружил английские войска, державшие оборону на приморском фланге. Флот помочь не смог. Ведь пушки имевшихся в наличии эсминцев не сильно отличались от башенных орудий новых немецких «тигров». Да и итальянские торпедоносцы не давали флоту сосредоточиться на поддержке армии. Немногим удалось выскользнуть. Уже ночью Александрия была блокирована. Свободной осталась только дорога на восток вдоль моря к Порт-Саиду. Но и та уже простреливалась пушками Роммеля. Фельдмаршал, видимо, не хотел ввязываться в штурм города и предпочитал дать возможность обороняющимся сбечь из Александрии без боя.

– Пусть только попробует мне попасться этот свинья Андерс[126], – прорычал Монтгомери.

– С Андерсом мы еще поквитаемся. Ты лучше скажи, есть ли какие новости из Каира и с Синая.

– В Каире паника, Лэмпсон[127] готовит эвакуацию нашей администрации в Судан, что-то уже грузится на пароходы. Фарук[128] втихаря радуется. На Синае турки перешли в наступление, но пока у них нет никаких успехов. Наши парни легко справляются, но возможности отправить нам на помощь хотя бы полк у них нет.

В это время в палату зашёл вице-адмирал Харвуд[129].