Хронос. Ледяной поход - Дмитрий Алексеевич Митюшин

он рабочий с Петрограда. А не спросят, и не надо.

— А эти? Бандиты?

— Бандиты убиты. Среди них главарь.

— Порфирий-то. Так за него дружки мне голову оторвут.

— Тебе-то за что? Ты знать ничего не знаешь. Как может один человек одолеть четырёх вооружённых всадников? А? То-то же. Так что ничего не бойся. И вот на всякий случай, — Ян протянул чёрный брелок в виде сердечка. — Сдавишь его с двух сторон, — капитан надавил большим и указательным пальцами на плоские грани, — буду знать, что тебе нужна помощь. Сразу приду.

Анфиса взяла брелок.

— Благодарствую, барин.

В брелок встроен микрофон с радиопередатчиком. Устойчивая зашифрованная связь до пяти километров. Всё, о чём будут говорить в радиусе десяти метров от устройства, Ян будет слышать. Одновременно идёт запись.

— Анфис, и это… парень жену потерял, ты уж с ним… помягше. Мы её на вашем деревенском кладбище похороним.

— Как скажете, барин, — женщина слегка поклонилась.

— И вот ещё возьми, авось пригодиться.

Прилуцкий протянул крестьянке золотой перстень с изумрудом и двести рублей царскими деньгами.

— Пошли.

Офицеры вышли из дома и направились к месту схватки.

Опустился флайер. Синтез препарата закончен. Подошёл техник.

— Ян. Я просмотрел логи. Всё правильно. В течение десяти минут дистанционные сенсоры показывали отсутствие у Воронцова жизненных функций. В момент прекращения жизненных функций зафиксирован короткий всплеск хронополя с встроенным шифросигналом. В динамике изменения поля еле заметная дуга, которую можно интерпретировать как создание трёх-четырёх слабых и очень коротких хроноволн. Длительностью не более трёх секунд каждая. Схлопывание этих волн зафиксировать не удалось. Затем жизненные функции Воронцова восстановились.

Ян посмотрел на тёмное небо. Поймал ртом хлопья снега. Взглянул на технаря.

— Приступайте к зачистке.

27. Программер Тоха

(ООО «Либерсофт»)

7 (20) декабря 1917 г.

д. Акимовка, Харьковская губерния

Пробуждение странное, если не сказать — дурацкое. Голова пустая. Шевелиться не хочется. Тепло. Запах странный, что-то вроде… лампады.

Правой ноги коснулось голое женское бедро.

«Настя! Жива! Чёрт! Приснится же!» — молнией пронеслось в мозгу.

Тоха повернулся на правый бок, закидывая руку и ногу на лежащую рядом жену, и стал целовать любимую. Настя тут же ответила на поцелуй. Чаще задышала.

— Настенька, — прошептал Тоха. — родная.

Княжна крепко обняла, и Тоха тут же оказался у неё между ног. Так ловко она это проделала, что программер не успел удивиться…

Попаданец откинулся на подушку. Перевёл дух.

— Ты прелесть, любимая. Если б знала, какой дурацкий сон мне приснился.

Ответа нет. Лишь частое дыхание лежащей рядом жены. Полная темень. В помещении жарко. Где они хоть?

— Насть, а мы где?

Тишина.

— Настюш?

Незнакомый грудной голос, наконец, отозвался:

— Я не Настя. Прости.

Программер вскочил и отбросил одеяло. На белой простыне выделяется тёмный женский силуэт. Ростом выше Насти.

— Ты кто?

Женщина приподнялась, протянула руку к тумбочке около кровати, что-то нащупывая. Чиркнула спичка. Вспышка света на миг осветила женское лицо с распущенными русыми волосами. Женщина, на вид около тридцати, зажгла свечку и не спеша прикрылась.

Взгляд Тохи скользнул по груди четвёртого размера. Чуть обвисшей. Грудь скрылась под одеялом.

— Ты кто? — повторил он вопрос, переводя взгляд на лицо. Глаза тёмные, но в свете свечи цвет не разобрать.

— Анфиса, — проворковала женщина, поправляя русую прядку.

— Где я?

— У меня дома.

Тоха кашлянул.

— Согласен, вопрос тупой, извини. Что я тут делаю?

— Будто сам не знаешь, как это называется, — кокетливо улыбнулась женщина.

До программера стало доходить, что всё случившееся до пробуждения, не сон.

— Где Настя? Что с ней⁈

— Тш! — Анфиса подалась к нему и прикрыла его рот ладонью. Одеяло сползло, оголив грудь. — Не шуми! Нет здесь твоей Насти.

— Где она?

— Антон, — женщина потупилась и снова взглянула в глаза. — Она…

— Что? — в горле мгновенно пересохло.

Тоха уже всё понял. Верить не хочется.

— Она… умерла, Антон.

Из глаз покатились слёзы. Тоха пытается их подавить, не получается. Они просто льются и всё.

Анфиса приобняла вздрагивающего программера, он положил голову ей на плечо.

— Поплачь, поплачь. Со слезами всё горе выйдет.

Как долго Тоха так просидел, плача на плече у незнакомой женщины, не знает. Вдруг встрепенулся, соскочил на пол, покрытый толстой дерюгой. Голый. Но ему пофиг, даже прикрываться не стал. Женщина в испуге отшатнулась.

— Ты шо скачешь, скаженный⁈

Программер осмотрелся. Кровать, тумбочка, столик с двумя стульями, шкафчик. На стульях ничего.

— Где моя одежда?

— Никак собрался куда?

— Собрался. Где моя одежда?

Тоха ещё раз поозирался.

— Куда пойдёшь на ночь-то глядя? Антон, — Анфиса встала с кровати и подошла вплотную. Высокая. Выше Насти. — Не надо тебе никуда идти.

Губы женщины оказались совсем рядом.

«Да она меня соблазняет! Вот тормоз-то!»

Программер взял её за плечи, отстранил.

— Это мне решать, — и отошёл к ногам кровати. — Откуда знаешь, как меня зовут? А-а, ясно, нашла паспорт.

— Антон, тебе не нужно никуда ехать… пять дней.

Попаданец посмотрел на неё и подошёл вплотную. Анфиса смотрит на него, не отводя взгляда.

— Пять дней? Почему пять? Не два? Не десять?

— Ты хочешь остаться на десять дней? Я бы тебя и надолго задержала, да вот…

Тоха схватил её за плечи. Они так и стоят голые в тусклом свете свечи, отбрасывая на стены причудливые тени.

— Анфиса.

— Да не знаю я!

Программер легонько встряхнул женщину. Ему уже надоедает этот разговор.

— Анфиса, не играй со мной.

— Твой друг сказал! — выпалила она.

— Какой такой друг? — прищурился Тоха. — У меня здесь, — он выделил интонацией слов «здесь», — друзей нет. Единственный мой друг в Новочеркасске.

— Пусти! — женщина вырвалась из его хвата. — Я оденусь.

— Да ни к чему. Я тебя уже видел в костюме Евы. Так что за друг? Колись, давай!

Анфиса сняла со стула ночнушку и быстро оделась.

— Та не знаю я. Фамилия такая, как у шляхтича. Прилужный, Прилучный…

— Прилуцкий? — поправил попаданец.

— Точно. Прилуцкий.

Тоха опустился на кровать. Это меняет дело. Внутри закипела злоба. «Почему не вмешались, когда убивали Настю? Уроды! Им же раз плюнуть! И Настя была бы жива! Суки!»

Анфиса присела рядом.

— Давай, я тебя ужином накормлю. Есть небось хочешь? Всю ночь проспал и весь день.

Желудок заурчал. Но есть не хочется.

— Ты хоть кто будешь-то?

— Рабочий. Из Питера, — буркнул попаданец.

— Рабочий? — Анфиса рассмеялась и потрепала Тоху по голове. — Не смеши! Рабочий. Ты руки свои выдел? Они у тебя как у барчука. Белые, холёные.

Программер со злобой отпихнул её руки и прорычал:

— Руки как руки. Чё домоталась?

— Домоталась⁈ Да если б не я, ты б замёрз вместе со своей Настей! — женщина осеклась.

Тоха с яростью посмотрел на неё.

— Я тебя об этом не просил!

В глазах Анфисы заблестели слёзы.

«Блин! Ну что я, в самом-то деле⁈ — злость тут же улетучилась. — Она-то тут причём? Ведь реально спасла».

— Прости, — Тоха чуть коснулся руки женщины. — Я… мне…

Анфиса легонько прикрыла ему рот ладошкой. Вытерла глаза.

— Я сейчас, быстро.

И легонько коснувшись губами щеки, умчалась из комнаты. Лишь занавески, что висят вместо двери, колыхнулись.

Минут через пять Анфиса вошла уже в сарафане. Протянула одежду.

— Твоя. Я её постирала.

— Спасибо. А… оружие… где?

— Друг твой забрал.

Анфиса вышла. Пока Тоха одевался, хлопнула дверь. Потом снова. Программер вышел в горницу. Женщина уже хлопочет на кухне. Тоха сел в кресло-качалку. Через полчаса стол был накрыт. Варёная картошка с луком, солёные огурцы. Самогон.

Программер вылез из качалки и сел на обычный стул.

— Выпей, — Анфиса налила стопочку, — полегшает.

Тоха знает, не фига не полегчает, но послушно взял рюмку. Поднёс ко рту. Ядрёный свекольный запах долбанул в нос. Программер передёрнулся.

— А ты не нюхай, — улыбнулась Анфиса. — Пей. Или нос зажми, — и сама залпом осушила стопку.

Тоха нос зажимать не стал. Просто последовал её примеру. Крепкий зараза! Тепло