Провинциальная история - Карина Демина

…накорми, напои, спать уложи.

— И хлеба тоже нельзя.

— А что можно? — Лилечка позволила котенку выбраться из складок, только придержала осторожно, чтобы с колен не слетел. Это, конечно, зря. Фиалка цепкая, что тут же доказала, выпустив острые коготочки. По платью она вскарабкалась легко, чтобы устроиться на худенькином Лилечкином плечике.

— Корм можно. Специальный. Творог можно. И мясо, если немного. Яйца можно… — Стася подавила зевок, мысленно прикинув, что спать ей осталось недолго.

Скоро и вправду надо будет что мясо резать, что мешать с яйцами, что творог раскладывать.

— А…

Она молча достала из шкафа плошку с творогом.

— Кстати, свежий, если сама хочешь, тоже бери.

Наверное, конечно, детям нужно накладывать отдельно, и уж точно детям не стоит есть творог руками, щедро делясь с одной кошачьею наглою мордой, но… Стася устала. Она вдруг поняла, что совершеннейшим образом вымоталась, что сил у нее не хватит не то что отдельную миску достать, но и просто до кровати добраться.

А ведь еще гостей устраивать.

Бес потерся о ноги, то ли утешая, то ли намекая, что гости и сами неплохо разберутся. Лилечка вот нисколько не чувствовала себя обделенной вниманием. Напротив, сидела, мотала ногами, ела творог, при этом умудряясь подкармливать и Фиалку, запивала молоком, облизывала пальцы…

И снова накатило. Вспомнилось, как было тогда.

…темнота.

Густая, мягкая, какая-то успокаивающая, окутала Стасю. Она уняла боль. Она вдруг уверила, что пожар остался где-то там, далеко позади, а здесь и сейчас огня нет.

Здесь и сейчас безопасно.

И она, Стася, еще не понимая, что именно произошло, сползла по стене. А когда Бес запрыгнул на руки, просто обняла его, прижала к себе и так сидела, казалось, целую вечность. Темнота же полнилась звуками, большею частью вполне знакомыми.

Урчание.

Мяв.

Писк, потому что кто-то на кого-то наступил. Что-то мягкое касается ноги, кто-то лезет на руки и даже выше. И эти прикосновения разбивают то полусонное состояние, в котором Стася пребывала. Они заставляют встряхнуться.

Оглядеться.

И темнота расступается. Нет, она не уходит полностью, но становится будто бы прозрачной. И теперь Стася видит коридор. Длинный и узкий, он тянется куда-то и откуда-то. Белеют стены. Белеет потолок. И какие-то скульптуры, что характерно, тоже белеют.

А вот картины на стенах — темные пятна.

И двери тоже.

— Мы где? — шепотом поинтересовалась Стася. Она нисколько не удивилась бы, получив ответ, но Бес произнес лишь:

— Урм.

То, что они оказались в каком-то ином месте, Стася поняла сразу. И испугалась, правда, вяло, потому что все-таки и у страха есть предел. Подумалось, что кем бы ни были хозяева огромного — а в том, что дом огромен, у нее не оставалось сомнений — дома, они таким гостям не обрадуются.

— Эй, — она решила, что молчать и таиться бесполезно.

Дом незнаком.

И… и кто поверит, что Стася попала сюда случайно?

Она понюхала старую свою одежду, убеждаясь, что пахнет от нее дымом. И руки зудели, как бывает, когда обожжешься кипятком. И… и от котов тоже дымом воняло, во всяком случае от Беса. Он же, недовольный, — приличные хозяева котов не нюхают, — вывернулся из рук и спокойно прошествовал по коридору.

— Есть тут кто? — голос Стаси прозвучал жалобно.

А ответа она не получила.

И тогда тоже прошествовала, благо, коридор будто для того и предназначался. По подобным именно, что не ходят, но шествуют, всенепременно величаво, неспешно, в общем, до окна она добралась.

И в окно выглянула.

И опять же увидела огромный то ли сад, то ли парк, показавшийся немного пустынным. И подумала, что самой ей отсюда точно не выбраться.

А уж с котиками и подавно.

Котиков еще поди-ка отлови.

— Эгегей! — теперь ее голос пронесся по дому, но вновь же ответом была тишина. — Есть тут кто…

Она коснулась стены.

И потом еще картины, надеясь, что сработает сигнализация. Конечно, придется объясняться, но… дом пугал. Размерами своими, пустотой и вообще… ей бы понять, где она находится.

Однако картина молча сдвинулась.

И вернулась на место.

Бес захихикал и, развернувшись, пошел в другую сторону.

— Думаешь, нам туда? — Стася подхватила на руки Фиалку, которая, как обычно, пыталась держаться рядом, но была слишком слаба для долгих прогулок.

А вот прочие разбежались.

И… как Стася их соберет? Найти сорок кошек в чужом огромном доме… она поспешно отогнала эту мысль, решив, что проблемы нужно решать по мере их появления.

Да и вообще, стоит ли печалиться?

Они ведь живы.

Определенно.

На всякий случай Стася ущипнула себя за плечо. Если предположить, что боль она чувствует вполне настоящую, то она жива. Наверное.

Кажется.

Бес остановился перед деревянной дверью.

— Открыть? А… может, утра подождем?

Как-то вот на месте хозяина дома Стася не обрадовалась бы этакому пробуждению. Только представила, что она тихо-мирно спит в своей кровати, а тут вдруг ее будит сомнительного вида девица с просьбою выпустить.

И котиков вернуть.

Картина получалась в достаточной мере бредовой.

— Умрр, — сказал Бес с упреком и дверь царапнул.

— Ты что творишь! А если это что-то особо ценное? Потом в жизни не рассчитаемся, — прошипела Стася и подхватила и кота на руки, решив, что между сомнительной девицей и сомнительной девицей с котом на руках и вторым на плече особо разницы нет.

Тем паче спросонья.

— Извините, — она все-таки вежливо постучала, но ответа не дождалась. — Прошу простить мою назойливость…

Комната оказалась спальней, из тех, которые по телевизору показывают, в передачах о старинных усадьбах. Или не старинных… огромной такой комнатой, под стать огромной же кровати, которая занимала изрядную часть ее.

— Есть тут кто…

В душе появились смутные подозрения, но к кровати Стася подходила бочком. Благо, шторы никто не задвигал, а тонкий полупрозрачный тюль лунному свету помехою не был.

— Мне очень жаль, что приходится тревожить ваш покой…

…в этом свете комната обретала какую-то потустороннюю зловещность. У Стаси и коленки-то со страху затряслись, но тут же перестали.

Она даже себя отругала.