Провинциальная история - Карина Демина

А воображение, оно такое, веры ему нет.

Но сейчас…

Лес отпустил их легко, будто и не водил Ежи, не подкладывал под ноги зачарованные тропы, не пытался убаюкать, упокоить до смерти. Поневоле вспомнились страшные сказки, из тех, что любили рассказывать местечковые пацаны у костра.

Про старые леса.

Про бочаги, в которые нельзя глядеться, потому как водяник с отражением и лицо заберет, а там и высунется, выметнется на волю, заодно уж и тело примеряя, и жизнь чужую, пусть и недолгую.

Про тропы заповедные и места заветные, спать в которых никак неможно, потому как если и проснешься, то не там и во время иное, а то и вовсе кем-то другим, и не факт, что человеком.

Всколыхнулось все в памяти, вылезло вдруг, удивляя, что, оказывается, Ежи знал…

Когда-то знал.

А потом забыл.

Пошел учиться, выучился, поверил в науку, остальное же…

Он шел, изо всех сил стараясь не отстать от ведьмы, которая скользила по лесу, частью этого леса являясь. И по спине Ежи бежали мурашки при мысли, что она могла бы и не разбудить.

Что тогда?

И вправду бы обернулся туром лесным? Или медведем, зверем, которому одну ночь в году будет даровано право и шанс вновь человеком стать? Или просто ушел бы под мхи, лег бы под коренья, сам бы не заметил, как растворился бы в лесу.

А потом лес расступился, и Ежи увидел дом.

И не просто увидел.

Он всею сутью своей ощутил, что это именно то место, в которое они с Анатолем попасть стремились. И вот, попал… только отчего-то не радостно. Напротив, тянет отступить, добраться до знакомой уже дыры и… глядишь, в лесу он до рассвета дотянет.

Ежи стиснул зубы и не без труда, но протиснулся в дыру, которая возникла в ограде. И вот странно, стоило переступить черту, отойти ненадолго и… он не удержался, оглянулся, но дыры не увидел. Поблескивали в лунном свете прутья, тянулись к небу.

Вот ведь…

И что-то подсказывало, что без ведьминого дозволения он из дому не уйдет. А потому… потому ссориться с ведьмою никак нельзя. А лучше бы и вовсе расположить ее к себе.

Только как?

Там, в столице, с ведьмами все было понятно. Одни искали себе состоятельного мужа, способного содержать на должном уровне, другие — тоже мужа, но умного, такого, который будет знать собственное место и не станет мешаться под ногами. Первых было больше, от вторых Боги миловали.

Правда, нынешняя не походила ни на тех, ни на других.

И по дорожке шла, к дому, что высился огромною пугающею громадиной. И как возвели-то такую? Усадьба Козелкевичей была хороша, но рядом с этим вот домом гляделась бы откровенно жалкой. Да подобных особняков и в столице по пальцам перечесть можно.

Волковы, стало быть.

Князья.

Нет, сам Ежи тоже князем числился, но давно уж не испытывал иллюзий по поводу собственного титула, от которого пользы была — красивая строка на визитной карточке да возможность из всех невест, матушкою сватаемых, выбирать тех, что породовитей.

Нет, эти князья были иными.

Ежи кожей ощущал эхо древней силы, что скрывалась под домом, и удивлялся тому, что не слышал его прежде, что место это, спрятанное от людей — а теперь он не сомневался, что прятали его весьма старательно — за столько лет не приманило нового хозяина.

Или…

Хозяйку?

Ведьма провела ладонью по волосам, которые сзади оказались еще короче, чем спереди. И Ежи было несколько неудобно смотреть на лысоватый ее затылок.

…а в городе лавка имеется, где париками на западную манеру торгуют, все больше, конечно, парадными, сразу в прически уложенными, но если попросить, то и косу сделать могут.

Только как бы ведьме сказать, чтоб не обиделась?

Вдруг да предложением своим он, Ежи, напомнит о человеке, что обошелся с нею… недобро. Попался бы этот человек Ежи…

Девочку он увидел первой.

И ничуть не удивился. Верно, устал уже удивляться, только порадоваться и смог, что жива… и хорошо бы ей до утра живою остаться.

— Лилечка? — Ежи отстранил ведьму и подхватил дитя на руки. До чего же легкая…

…Аннушка, о которой помнилось весьма смутно, тоже была невесомой, до того, что и мальчишкою Ежи умел ее поднимать.

Девочка приоткрыла глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — она улыбнулась светло и ясно.

И сердце защемило позабытой уже болью. Надо же, а казалось, что отпустил, изжил, смирился…

— Давайте в дом, — ведьма тяжко вздохнула и дверь открыла. — Только, пожалуйста, осторожнее. На котят не наступите…

— Батюшка ругается? — тихо спросила Лилечка, обнимая шею тонкими ручонками.

— Волнуется.

Пара ступеней.

И порог.

Неприятное ощущение, будто вновь на его, Ежи, смотрят. В огромном холле пусто и сумрачно. И от сумрака этого разглядеть дом не выходит, разве что понять, до чего же он огромен.

Высокие потолки.

Лестница, что разбегается на два крыла.

Балюстрада скорее угадывается, нежели видна. Также угадывается и рисунок, выложенный на полу.

…волк ощерился, будто предупреждая, что не стоит сюда заглядывать тем, кто задумал недоброе. И сам дом, взбудораженный появлением людей, тоже недоволен.

Он живой.

Не разумный, нет, но определенно живой. И подчиняясь желаниям ведьмы, дом пробуждается, зажигая один камень за другим.

— Боги пресветлые, — раздраженный голос заставляет Ежи обернуться, и руки сами собой складываются оборонным знаком. — И кого ты из лесу притащила?

— Это маг… верховный, — ведьма выглядела виноватой.

А призрак…

…не призрак. И только человек, далекий от магической науки, мог совершить подобную ошибку: взять и перепутать призрака и воплощенную душу.

— Это… Евдоким…

— Евдоким Афанасьевич, — соизволил представиться тот, кто добровольно отказался от посмертия. — Князь Волков.

— А это… Ежи… тоже князь.

— Курбинский, — добавил Ежи, подозревая, что фамилия его на Волкова впечатления не произведет. Так и вышло, тот лишь фыркнул презрительно.

Наверное, будь Ежи по моложе, обиделся бы.

В университете обижался, когда кто-то из тех, кто и вправду князья, позволял себе подобное.

— И верховный маг… — ведьма почесала своего зверя за ухом.

— Верховный маг? Этот… мальчишка? — Евдоким Афанасьевич изволил воплотиться за спиной Ежи, и от резкого изменения векторов силы потянуло холодом. — Канопень, конечно, никогда-то большим городом не был, но чтобы так… до чего докатился мир!