Незнакомцы у алтаря - Маргерит Кэй

– Мне нравится твой наряд, – заметил Иннес. – Не только меня не узнают друзья!

Эйнзли выбрала для сегодняшней прогулки короткую юбку в местном стиле – подол доходил ей до лодыжек, обеспечивая свободу движений. Под верхнюю юбку вместо многослойных нижних она надела тонкую рубашку. Поверх блузы накинула плед.

– Мне пришлось несколько часов тренироваться, чтобы все надеть правильно, – призналась она. – Видишь, как лежат складки, образуя карманы? Местные женщины кладут в них вязание. Кстати, ты заметил, что они умеют вязать не глядя?

– Собираешься связать мне фуфайку?

– Что ты, нет. Готова поспорить, тот свитер, что на тебе, связала Мари.

– Да. – Иннес удержал ее, когда она споткнулась, и крепко взял за руку.

Они зашагали к кромке воды. Идти по мокрому песку было легче, но он по-прежнему держал ее. Холодные волны лизали ей ноги. На отмелях под слоем песка они видели камбалу и моллюсков. Длинные и узкие морские черенки выдавали себя пузырями воздуха. На западной оконечности пляжа в море впадала река.

– Альт Осда, – пояснил Иннес. – Здесь водятся выдры. Правда, сегодня я ни одной не вижу.

Вдруг Эйнзли поняла: наверное, он часто бывал здесь в детстве. Иннес почти ничего не рассказывал ей о своей прежней жизни, а ведь с этими местами у него, должно быть, связаны воспоминания. Наверное, он бесчисленное множество раз огибал острова на лодке. Ну, конечно! Эйнзли задумалась. Все встало на свои места. Он очень ловко управлялся с парусом. Ориентировался почти вслепую. Когда они шли вверх по течению реки – песок на берегу был в точках глинистого сланца, – Эйнзли по-прежнему думала об Иннесе. Он не сказал, какие призраки его преследуют, но она знала одно: что-то из прошлого до сих пор не дает ему покоя.

Река суживалась. После поворота они зашагали в гору. В одном месте перешли реку вброд. Иннес поддерживал ее, когда ее ноги скользили по мокрым, заиленным камням. Сам он держался уверенно. Странно – в чем-то она успела очень хорошо изучить его и все же почти ничего не знала о его прошлом. А ведь вчера ночью они ненадолго стали одним целым. Однако она до сих пор понятия не имела, о чем он думает, какие воспоминания связаны у него с этим местом. Разве что… воспоминания наверняка не были плохими. Нет, определенно ему здесь было хорошо. Он держался несколько отстраненно, но не замкнуто, просто задумался о чем-то своем.

Она чувствовала, что у него болит душа, но это была не острая, непереносимая боль, скорее, его мучила ностальгия. Он походил на ребенка, который прижимается носом к витрине лавки и любуется игрушками, которые ему не купят. Возможно, все это она нафантазировала, а его на самом деле занимают совсем иные мысли. Нет, так нельзя. В конце концов, Иннес тоже не очень хорошо представляет, о чем она думает. Точнее, ему все равно, одернула себя Эйнзли. Вчера ночью на нее снизошло откровение, но… забава и удовольствие – не самое главное в жизни. Как ни удивительно, открытие, что она может быть такой несдержанной, незаторможенной, что тело, которого она так стыдилась, становится источником невероятного наслаждения, не помешало ей трезво определять границы дозволенного. Им с Иннесом просто повезло, что они очень хорошо подходят друг другу физически. Впрочем, дело не в одном везении. Их потянуло друг к другу с самой первой встречи. Вот и все. Нет, лучше не питать ненужных надежд.

Иннес оставил ее у дюны, а сам пошел в лес за хворостом. Солнце так припекало, что Эйнзли не видела необходимости разводить костер, но Иннес заверил ее: она будет рада костру, когда искупается. Дюна, за которой они укрылись, казалась уединенной, значит, им никто не помешает.

– Ты дразнил меня, – сказала она позже, наблюдая, как он выкапывает ямку в песке и выкладывает ее камнями. – Вода ледяная!

Иннес начал разжигать растопку.

– Потому-то нам и нужен костер.

– Я не умею плавать.

– Хочешь научиться?

Эйнзли посмотрела на море. Бирюзово-голубое, оно так и манило к себе: солнце поблескивало на отмелях, небольшие волны с тихим шелестом набегали на берег. Потом она вспомнила, как ноги обожгло холодом, когда они сюда приплыли, и ее передернуло.

– Нет, – решительно заявила она. – Может быть, в другой раз, когда станет теплее.

Иннес положил в разгоравшийся костерок несколько веток покрупнее и покачал головой:

– Скоро сентябрь, конец лета – теплее не будет; правда, и намного холоднее тоже. – Он положил в костер полено побольше и присел к ней на одеяло. – Бывало, мы…

Костер заискрил. Иннес обхватил колени руками и стал смотреть на море. Эйнзли ждала, что он переменит тему, как делал всегда, если натыкался на воспоминание, но он, как ни странно, продолжил:

– Мы с Малколмом… бывало, приплывали сюда в первый день Нового года, чтобы поплавать. Устроили такой ритуал – наш собственный – после хогманея.

– Очищение? – пошутила Эйнзли. – Своего рода новое начало?

– Да. Драммонды любят ритуалы, верно? – с горечью отозвался Иннес. – Смешно, но именно так всегда говорил мой брат. Он обожал все приукрашивать, но, по правде говоря, купание в ледяной воде – лучшее лекарство от похмелья.

– Значит, вы с братом часто страдали от похмелья?

– Только по особым случаям, и, откровенно говоря, чаще я, чем он. Отец считал, что владелец замка должен уметь перепить всех сидящих за столом. Когда он дал Малколму попробовать виски, заставил выпить все залпом. Потом Малколма стошнило. Он всегда плохо удерживал выпивку, поэтому позже наловчился выливать спиртное в рукав или через плечо; однажды он вылил виски в рыцарские доспехи. – Иннес набирал пригоршни мягкого песка и просеивал его между пальцами. – Поскольку мне ничего никому не полагалось доказывать, я мог напиваться до бесчувственного состояния.

– Как я тогда напилась хереса? – вспомнила Эйнзли, розовея.

– Ты не напилась, а просто была навеселе. Ну а я в пьяном виде часто бываю несносен и потому в последнее время стараюсь не забываться. – Иннес стряхнул с ладони последние песчинки и стянул свитер через голову. – Ладно, сейчас или никогда.

– Неужели ты в самом деле собираешься плавать?

– Да. – Иннес снял рубашку и встал. – Ты, значит, со мной не пойдешь?

– По-моему, этот ритуал тебе лучше выполнить одному, – ответила Эйнзли.

Иннес не спеша расстегивал пояс.

– Я говорил тебе, что ты очень проницательна? – Не дожидаясь ответа, он улыбнулся и начал снимать брюки. – А сейчас если не отвернешься, то увидишь гораздо больше.

Эйнзли подняла голову и откровенно посмотрела на него, проводя кончиком языка по нижней губе.

– Теперь передо мной открылся еще более заманчивый вид, чем там. – Не сводя с Иннеса взгляда, она махнула в сторону Аррана.

– Если будешь так на меня смотреть, вид будет определенно более четким, чем сейчас.

Она встала и, не в силах совладать с собой, провела ладонями по его широким плечам, по груди. Взгляд у него затуманился. Ее дыхание участилось. Он не шевелился. Ее ладони скользнули ниже, к брюкам. Он мгновенно подтвердил, как рад ее прикосновениям.