Когда замуж, Инка? - Лиззи Дамилула Блэкберн

сестра. – Подойдя, она обнимает меня, прижимается подбородком к моему плечу.

– Это не смертельно, Кеми. – Я высвобождаюсь из ее объятий и убеждаюсь, что она сильно огорчена. Не знаю только, из-за меня или из-за предстоящей маминой реакции.

– Пожалуй, я не останусь ужинать. Не хочу, чтобы мама задавала вопросы.

– Тебе виднее. – Она провожает меня к двери. – Инка…

– Сказанное раньше в силе. – Я срываю с вешалки свою куртку. – До того, как родится ребенок, я что-нибудь устрою для нас с тобой, как в былые времена.

– Только я теперь располнела, – говорит она со смехом, явно решив меня не поддевать. – Дай знать, когда будешь свободна.

– Обязательно! – Я с улыбкой открываю дверь и выхожу. – О-дабо[20]. – Я машу ей.

– Видишь, как быстро ты учишься!

Посмотрев по сторонам, я торопливо ухожу. Лишь бы не столкнуться с матерью!

– Свидание и второе собеседование о трудоустройстве – и все на одной неделе, – говорит по телефону Джоанна. Я приближаюсь к главной улице Пекхэма, прохожу мимо очередной парикмахерской для чернокожих. – Ты на подъеме, я так рада за тебя!

– Спасибо, Джо. – Я ступаю на «зебру». – Хватит про меня. Как продвигается поиск работы? Хотя нет, лучше скажи, что нового на Tinder?

– Поиск – он поиск и есть, – отвечает Джоанна и весело добавляет: – Если честно, в эту субботу у меня свидание.

– Здорово! – кричу я, заставляя оглядываться на меня людей на автобусной остановке. – Как его зовут? Возраст? Давно общаетесь?

– Брэндон, – отвечает Джоанна со смехом. – Т ридцать семь лет. Где-то неделю. Я говорила, что он пожарный?

– Пожарный? Хочу еще подробностей! Ты говорила Брайану? То-то он порадуется!

Пока Джоанна рассказывает мне о Брэндоне, о его внешности, о возникшей между ними химии, впереди появляется кафе «Чикен Коттедж», и у меня начинает урчать в животе. Я тороплюсь туда, толкаю дверь, меня обдает волна жары, запах жареной курицы и чипсов вызывает ностальгию.

– Чем могу быть вам полезен, дорогая? – спрашивает мужчина за прилавком в красной футболке и в такой же фуражке.

Джоанна все еще расписывает по телефону своего Брэндона.

– Простите, я сейчас, – говорю я одними губами официанту. Я уже готова перебить Джо, как вдруг меня окликает знакомый голос. Я оглядываюсь на зов.

– Ва-гван, сис?[21] Ты меня преследуешь?

Закон притяжения

– Донован!

– Брэндон, Инка, – поправляет меня по телефону Джоанна. – БРЭНДОН!

Я качаю головой.

– Конечно… Извини, Джо. Не возражаешь, если я перезвоню чуть позже?

Разговор с Джо завершен. Донован идет ко мне.

– Обнимемся? – Он растопыривает руки.

Я останавливаю его.

– Мы в неважных отношениях.

– Ты смеешься? Я пытался извиниться, но ты убежала. Может, это знак?

– ЗНАК?

– Ну, как это называется? Ну да, «закон притяжения». – Он демонстрирует свои ямочки. – Вот тебе и объяснение, почему я опять с тобой столкнулся: ради второго шанса.

По неведомой причине у меня в животе занимаются акробатикой невидимые бабочки. Все, завязываю с ямсом!

– Что будете заказывать? – повторяет официант по ту сторону прилавка.

Я рада его вмешательству, снявшему напряжение. Теперь можно взглянуть на красочный экран вверху.

– Курицу с чипсами, пожалуйста, – говорю я не задумываясь. – Можно куриную ножку?

– НОЖКУ? – По взгляду Донована можно подумать, что я заказала тофу. – Одумайся, подруга, только бедро, вот это курятина так курятина!

– Прошу прощения. – Я поднимаю палец. – На ножке больше кожи. А как любому известно, кожа – это самое вкусное.

– И то верно, – уступает Донован. – Только учти, ножку ты слопаешь в два счета и сама не заметишь, enuch[22].

Его жаргон так меня смешит, что я не могу сдержать хохот.

– Ножка так ножка. – Мужчина в красном исправляет мой заказ. – С вас два фунта пятьдесят пенсов.

Два пятьдесят, надо же! Инфляция во всей красе.

Я даю пятерку и получаю сдачу.

– Две минуты! – Человек в красном исчезает.

– Ну как? – обращается ко мне Донован, привалившийся к стене с гигиеническими и прочими сертификатами. – Будешь сегодня помогать на благотворительном мероприятии?

Я отрываю взгляд от своей сумочки и вижу его коричневые губы и белоснежные зубы.

– Увы, нет. – Улыбка исчезает, зубы меркнут. Мне стыдно, и я торопливо объясняю: – Мне надо готовиться к собеседованию для поступления на работу.

– Уже нацелилась на новое местечко?

– Это тот же самый банк. Но уже второе собеседование. – Я улыбаюсь. – Прошла во второй раунд, enuch.

Я жду от Донована поздравления или по крайней мере усмешки из-за моей попытки говорить как он, но он сохраняет невозмутимость.

– Хранишь верность банковскому сектору?

– Да что с тобой, Донован?

Он качает головой.

– Помнишь, что я говорил, Инка? – Он качает головой. – Кризис среднего возраста – это серьезно. Знаешь, о чем я?

Я закатываю глаза.

– Ваш заказ, сэр: пять крылышек и картошка. – Человек в красном ставит перед Донованом коробочку и снова исчезает.

– Твое здоровье! – говорит Донован, беря салфетку и открывая коробочку. – Что-то не замечаю соуса «бургер»! – Он вращает глазами.

– Я тоже его люблю.

– Так не годится! – Он высыпает на свою картошку два пакетика молотого перца. – Курица с чипсами без соуса «бургер» – это все равно что… ну, не знаю, буррито без «чипотле».

– Или «Нандо» без пери-пери.

– Твоя правда! – Глаза Донована загораются.

В тот момент, когда он отправляет в рот первый кусочек картошки, работник прилавка приносит наполовину выжатую бутылочку соуса «бургер».

– Ей место на стойке, – рекомендует Донован, после чего хватает бутылочку и добрую минуту выдавливает из нее содержимое.

Через считаные секунды мне приносят мою коробочку с курицей и картошкой. Донован сам орошает мою еду соусом.

– Еще немного, – прошу я и наблюдаю за извержением желтой жижи. – Не жадничай.

Донован смеется.

– Где будешь лакомиться? Дома?

Я жмурюсь от наслаждения, жуя фри.

– На вокзале, – отвечаю я. – Перед тем, как сесть на поезд.

Донован смотрит в свой телефон.

– До начала мероприятия двадцать минут, я слопаю крылышки в парке, так что…

– Собираешься опять меня поучать? – спрашиваю я.

Донован кладет руки мне на плечи. У него такой напряженный взгляд, что у меня потеет затылок.

– В ту среду я выступил невпопад. Надо было уважить твои пожелания. Положа руку не сердце, говорю: извини, мне очень жаль.

Я смотрю на него во все глаза, потрясенная искренностью его слов. Жду, что он рассмеется, но этого не происходит.

– Что ж, извинение принято, – с трудом подбираю я слова. – Так и быть, составлю тебе компанию. – Это говорится с обидой, хотя мои губы недостаточно поджаты.

– Не притворяйся, что оказываешь мне услугу. – Донован ворует у меня картошку.

– Своих мало, что ли? – сержусь я.

– Своими я покормлю голубей.

– Твое дело.