Когда замуж, Инка? - Лиззи Дамилула Блэкберн

нечто крайне важное. – Знаю, вы, ганцы, делаете джолоф из риса басмати. Но ты можешь завтра взять длинный рис?

Романтик

Суббота

Алекс:

Завтрашний обед в силе?

Я не обижусь, если ты откажешься

Инка:

Вот еще глупости!

«Оде»

Алекс:

О-па! Моя девочка уже практикуется в йоруба!

О’кей, до встречи.

Но это было грубовато 

Инка:

«Пеле. Е ма бину[23]»

Алекс:

Извинения приняты. Ты прощена

Но только если ты готовишь на 5 звезд

– Послушай, Инка, мне казалось, что это было твое, а не мое свидание. Хватит суетиться, – говорит мне Нана.

– Прости, – отвечаю я, вращая над сковородой телефоном. В горле у меня першит от запаха специй и перца. Я фотографирую Нану, помешивающую томатное пюре и кусок масла в жарящемся резаном луке. При этом я стараюсь, чтобы сама она не попала в кадр, только деревянная лопаточка. – Это для моего Инстаграма, мне нужны фотосвидетельства. На случай, если Алекс скажет, что это не я готовила рис джолоф.

– Ты мне даже не помогаешь! – ворчит Нана.

– Несправедливое обвинение! Кто резал помидоры и перцы?

Нана замирает.

– Ты в курсе, что я не обязана этим заниматься?

Я прячу телефон.

– Что мне сделать?

– Вылить смесь из блендера. Промыть рис.

Я хватаю емкость со смесью из помидоров, красных перцев и лука и выливаю все это красное месиво на шипящую раскаленную сковороду.

– Спасибо, – говорит Нана.

Я достаю пакет длиннозерного риса, сыплю его в кастрюлю, заливаю холодной водой, засучиваю рукава и принимаюсь промывать рис: тру зерна между ладонями, пока вода не становится мутной.

– Можно кое о чем тебя спросить? – обращаюсь я к Нане немного погодя.

– Валяй.

– Ни в чем тебя не обвиняю, просто хочу понять, почему ты так возражаешь против моего плана. Я ожила, мне опять назначают свидания. Ясно, что я должна быть во всеоружии.

– Но меняться-то зачем? Ты считаешь, что недостаточно хороша для Алекса? Если вы станете встречаться, ты не вернешься к себе прежней?

Я сливаю мутную воду и готовлюсь ко второй промывке.

– Мое поведение мало чем отличается от попыток пролезть на должность…

– Что же в этом хорошего? – спрашивая, она выставляет на столе шеренгу коробочек со специями.

Так я и знала!

– Согласна. Дурные примеры заразительны.

Рис уже промыт. Я ставлю его на плиту и заливаю горячей водой из чайника. Нана разворачивает кубик «Магги» и заталкивает его пальцами в смесь.

– Знаю, ты считаешь меня ханжой. Чабрец! – Она тычет пальцем. Я подаю ей коробочку. – Но на самом деле мне просто не хочется, чтобы ты сомневалась в своей красоте. Социальные сети морочат людям голову, навязывают им определенный облик. Три лавровых листа! Спасибо. Вот я и спрашиваю: откуда ты знаешь, что этот твой план – не скользкая дорожка вниз, к еще более резким изменениям?

– К еще более резким?.. – Я недоверчиво фыркаю и делаю еще несколько снимков для своего Инстаграма.

– Вот именно! – Нана добавляет в блюдо порошок карри. – Так это и бывает – постепенно. Никто не просыпается нежданно-негаданно с мыслью отбелить кожу или накачать себе зад инъекциями. Нет, неуверенность в себе зреет потихоньку.

– Ого, теперь фантазируешь ты сама. Никогда не стала бы отбеливаться и делать инъекции себе в задницу!

– Я и не говорю, что это твой случай. Я другое талдычу: что ты… Ладно, неважно. Пускай постоит, потомится. Не спускай глаз с риса, Инка. Помни, он должен остаться малость недоваренным.

– Помню. Я сейчас. – Я еложу пальцами по телефону, придумывая подпись для своего поста. Например, такую: «Джолоф поспевает». Эмодзи с сердечками вместо глаз. Отправить.

Я убираю телефон в задний карман, поднимаю глаза – и убеждаюсь, что Нана следит за мной.

– Мне не нравится, что ты зарегистрировалась в Инстаграме.

– А мне не нравится бардак в твоей комнате.

Она закатывает глаза.

– Так, идем дальше. Острая печеная курица. Помой-ка.

Я достаю из холодильника лимонный сок, и Нана сует мне поддон с сырой курятиной. К моей радости, это одни ножки. Нана меня не подвела!

Я не жалею лимонного сока.

– У тебя правда планы на завтра? Ну, на Валентинов день?

– Да, – отвечает она без колебания, и у меня отвисает челюсть. Она хохочет. – Успокойся, поход в спортзал – вот и весь мой план.

– Тренировка в День святого Валентина?!

Инка опирается спиной о батарею и пожимает плечами.

– Я тебе говорила, Инка: мне и одной хорошо. Меня совершенно не привлекает вся эта суета с отношениями.

– Когда это ты суетилась из-за отношений? Не считая того парня в колледже, который длился – сколько, месяц? Ну, и того увлечения в Барселоне, куда ты полетела на свой двадцать первый день рождения…

Нана со смехом разглядывает свои короткие черные ногти.

– Я аромантичная.

– Прекрати, неромантичная, вот и все.

– Именно что АРОМАНТИЧНАЯ, – настаивает она. – Это особая ориентация.

Я непонимающе моргаю.

– Такие, как я, вообще не испытывают романтичных чувств. Нас не привлекают отношения.

– Даже не знала о таких. Асексуальность – еще туда-сюда. Но это другое, отсутствие сексуального влечения.

Нана кивает.

– Я только на днях узнала про этот термин. Кто-то написал об этом в Твиттере. И я такая: минуточку, это же про меня!

– Ты кому-нибудь об этом говорила?

Как всегда преспокойно Нана отвечает:

– Кое-кому: сестре, родителям…

– Родителям?! И что они?

Нана пожимает плечами.

– У Бога собственные планы на каждого из нас, вот и все объяснение. Главное – быть счастливой.

Мне уже не до возни с курятиной. У моей мамаши от таких речей случился бы сердечный приступ. Придя в себя, она созвала бы своих богомолок.

– Даже не знаю, что сказать… Ты в порядке?

Нана ухмыляется.

– Боже тебя сохрани! У меня гора свалилась с плеч! Я всегда знала, что чем-то отличаюсь от всех остальных. Звучит дико, но меня прямо тянет кричать об этом каждому встречному!

– Вдруг ты просто еще ни разу не влюблялась?

Она пожимает плечами.

– Нельзя вожделеть того, чего не вожделеешь, верно? В этом все дело, Инка: у меня нет ощущения, что я чего-то лишена. Мое главное чувство – свобода. Я не испытываю грусти, наблюдая, как остепеняются мои друзья и подруги. Не завидую, сталкиваясь в Валентинов день