Все, что вы хотели знать о смерти - Екатерина Николаевна Островская

Первым шел сюжет о накрытом на окраине города подпольном борделе. Голые девушки с визгом пытались завернуться в простыни и прятали лица. Не скрывалась лишь высокая плотная негритянка, считающая, как видно, что ее и так никто не узнает. Она сидела перед оперативником, накинув на плечи чужой халатик, и смотрела в камеру.

– Ду ю спик инглиш? – обратился к ней оперативник.

Африканка кивнула и помахала камере мощной ладонью. Полицейский задумался и спросил:

– По-русски понимаешь?

Негритянка кивнула.

– Тогда скажи, как ты здесь оказалась?

– Я закинчила историчний за специальнистю наидавня история Украини. Але там велика конкуренция за фахом, тому мени довелося пити в бордель, тильки там мало грошей платят або взагали тикають[17].

– Ты по-русски можешь говорить? – спросил ее опер.

– Конечно. Так даже лучше, потому что с этой мовой язык и весь мозг сломаешь… Я в Белой Церкви родилась, у меня в паспорте написано, что я украинка, а эти скоты меня сепаркой обзывали и все спрашивали: давно ли я из шахты вылезла…

Павел промотал на следующий сюжет: наркодилера поймали на закладке, и тот сказал, что не знает, что это за порошок, но принадлежит он его теще, а сам он решил его надежно спрятать ей назло…

Снова включилась негритянка.

– И много у тебя клиентов? – спросил опер.

– Очень, – устало вздохнула афроукраинка, – за неделю в очередь записываются: я же всем сказала, что я – вице-мисс США.

В борделе задержали и клиентов: главу муниципального образования, члена городской комиссии по топонимике и безработного узбека.

В другом сюжете на пригородной трассе за значительное превышение скорости задержали «БМВ» родстер, за рулем которого находилась пьяная двадцатилетняя помощница депутата Государственной думы. Девушка материлась в камеру и орала, что всех уволит.

Обычная ночь без сенсаций и резонансных преступлений…

Да и день начался скучно, без особых происшествий. Только во время обеденного перерыва взяли нового директора департамента инвестиций. Ему передали кейс, в котором лежали десять пачек по полмиллиона. Директор по инвестициям объяснил, что этот кейс ему подарили на День города месяц назад, но позабыли вручить. И о том, что в нем находятся деньги, он не знал.

– Но вы же открыли и пересчитали пачки, – напомнил ему оперативник ФСБ.

– Кто – я? – удивился чиновник. – Ну да, открыл. Надо же было проверить, какой портфель внутри и сколько там отделений и кармашков. Открываю и глазам не верю – там деньги! Или не деньги? На всякий случай решил пересчитать… А тут и вы навалились. А разве я что-то нарушил? Если нарушил, вы скажите что. Я штраф заплачу: вы скажите сколько…

Так, как-то сам собой сложился дневной выпуск информационной программы.

Глава пятая

Он встретил ее на парковке, достал из «Бентли» шахматный столик и потащил его к дому. Света шла следом, неся в сумке через плечо большую сумку с коробкой, в которую были упакованы шахматные фигуры. Подошли к парадной, и Павел поставил столик на асфальт.

– Тяжелый? – спросила Светлана и тут же призналась: – Я бы не донесла.

– Не такая уж и тяжесть, – сказал Павел, – он из мангового дерева, но шахматное поле тяжелое – изготовлено из белого нефрита и турмалина.

– И коробка с фигурами у меня в сумке тоже тяжелая, – вздохнула бывшая жена.

Она даже попыталась присесть на столик, чтобы передохнуть, но Павел отстранил ее. Он снова взял в руки подарок, вошел в подъезд и продолжил разговор.

– Фигуры изготовлены из черного сапфира и лунного камня. Вырезаны из цельных кусков, а потому сами по себе достаточно ценные.

– Папа потому и ставил столик на ковер на случай, если фигурка упадет на пол, не раскололась, – звучал за его спиной голос бывшей жены.

– Один слон уже падал, и у воина, который на нем сидит, откололся колчан со стрелами… Николай Петрович отдал фигуру слона специалистам, и теперь там даже шва не видно. Твой отец всегда говорил мне, что, когда его не станет, шахматы достанутся мне.

Ипатьев вспоминал и не понимал, зачем он говорит о каких-то не нужных ни ему, ни ей мелочах – сейчас, когда он похоронил самых близких людей и она – отца. Такие страшные утраты! А они о какой-то ерунде.

– Николай Петрович так говорил, будто считал, что я мечтаю стать собственником и шахматного стола, и фигур.

– Он ведь не думал, что мы с тобой разведемся, – напомнила Света.

– Я тоже не думал, – признался Ипатьев, – просто тогда программу закрыли, у нас с тобой какая-то размолвка… так навалилось все сразу, что вообще и думать, и дышать не мог… Мне казалось, что я тебе лучше сделаю, избавляя от себя. – Он вдруг вспомнил соседа, который ему утром на парковке говорил что-то о неврастении, – какая-то недооценка, самобичевание… короче, чушь всякая, а я запереживал.

– Да я тоже хороша была, – вздохнула Света, – не стала за тебя биться. Но ты сам признался, что изменил мне, и я поверила. Надо было разобраться тогда, и все теперь было бы иначе…

Они поднялись до четвертого этажа, и Ипатьев решил остановиться, чтобы перевести дух.

– А сейчас чего приезжаешь? – поинтересовался он.

– Сейчас я привезла тебе наследство своего отца, – ответила бывшая жена, – подниму, оставлю тебе шахматы и поеду обратно… Если, конечно…

Он промолчал.

– Артем тоже рассматривал эти шахматы. Он даже сказал, что они могут стоить весьма и весьма прилично. Даже приблизительную стоимость назвал. Но Артем не оценивал их с точки зрения художественной или исторической ценности. Он просто знает стоимость камней, из которых изготовлены фигуры.

Наконец они поднялись на последний этаж, остановились у двери квартиры. В щель у косяка был вставлен согнутый лист бумаги. Павел достал его и развернул. Там был номер телефона и короткая приписка: «Позвони мне. Всеволод».

– Кто это? – спросила бывшая жена.

– Сосед-психотерапевт, – ответил Ипатьев, открывая дверь, – Всеволодом зовут. Фамилию его не помню, но сегодня на работе решил проверить, насколько он известен. Искал по имени: оказалось, такой только один в городе. Сравнил его фото с оригиналом – кажется, он. Оказался весьма авторитетным специалистом.

– Если это Всеволод Мухортов, то он действительно очень хороший врач. Он к маме приезжал недавно. То есть он даже несколько раз приезжал. Еще папа был жив. Этот Всеволод сказал, что маме неправильно поставили диагноз, у нее не болезнь Пика… И он ею займется. Папа пообещал в случае успеха спонсировать его клинику…

Они зашли в квартиру, не останавливаясь, проследовали в гостиную. Павел поставил столик. Опустился