Рубиновое наследство - Марина Серова

Наверное, на меня повлияла расслабленная атмосфера. Девушка, до этого изучавшая содержимое посылки, теперь уткнулась в записку, как будто могла найти в ней новую информацию после пятого прочтения.

– Можешь поискать, если хочешь потратить пару дней жизни на переворачивание вверх дном моей жилплощади. Правда, думаешь, я их из-за выгоды храню?

– Сомневаюсь, иначе Лизавета бы тебе не доверилась. Она слишком недоверчивая к своему окружению. Зато знаешь, на что я бы поставила, Марина? Андрей был бы рад тебя видеть.

Девушка поморщилась, словно в ее чай внезапно выжали целый лимон.

– Не нравятся мне твои методы расследования. Чувствую, придется маме кормить моих четырехлапых детей, пока я сижу за решеткой.

– Ты хоть сама понимаешь, что твоя дорогая подруга наделала?

Марина шумно выдохнула, ее плечи ссутулились, но выглядеть хрупкой все равно не удавалось.

– Я не дура, и я слежу за расследованием. Но чтобы ты знала, я сама никому никогда не угрожала и не причиняла физического вреда. По моей части всегда был только шпионаж. Тоже не оправдание, я понимаю.

– Я одного не понимаю, зачем тебе это? Ты молодая, успешная девушка. Зачем рисковать карьерой, благополучной жизнью и собственным здоровьем?

На мои колени по штанине забрался котенок-подросток. Он был черный, как комок тьмы, с двумя лунами глаз и несоразмерно большими для его тощего тела ушами. Мой высокий хвост оказался прекрасной мишенью для охоты. Обычно в такие моменты наступала тишина, но здесь ее не существовало в принципе. Сбоку гудел старый холодильник, под ногами скрипели старые доски, тут и там доносились шаги животных или разговоры соседей.

– Это даже объяснять глупо. Не знаю, поверишь ты или нет, мне все равно. Просто Лиза единственная, кто не смеялся надо мной в детстве. Я же была как гадкий утенок, только еще и гигантский на фоне окружающих. Моя мама работала ее собственным стилистом. Обычно такие дети просто не общаются между собой, но у нас всегда было много общего. Мы собирали ракушки, когда жили у залива, рассматривали коллекцию классического искусства ее семьи и учились краситься друг на друге. Остальные дети просто сказали, что я похожа на жабу-переростка, когда я впервые покрасила волосы.

– Звучит очень мило, замечательно, я даже сделаю вид, что верю в подобную версию Исаевой в нашей реальности. Но если так и продолжишь бегать за своей подружкой, то за тобой придут уже переростки с пушками наперевес. И они не просто пальцами тыкают и смеются.

Честное слово, я как будто с ребенком разговариваю. Аня младше на семь лет, и та не такая наивная. Мне только противней стало. Лизавета нашла себе до смерти верную дурочку и скидывает на нее грязную работу.

– Все настолько плохо? Ты уверена, что на Лизу нападут?

– Уже пытались, но она даже после этого молчит. За вами международный секретный орден на охоту собрался? Или культ любви к рубинам? Тоже ничего не расскажешь? Конечно, у нас же совершенно нет проблем.

Марина сжала кулак, еще чуть-чуть – и острые зубы прокусят губу до крови. Я хотела одернуть собеседницу, но та резко вскочила и скрылась в спальне. Пришлось бежать за ней. В комнате чего только не было: мольберт, тату-машинка, буквально чемодан косметики. Как она вообще что-то здесь ищет?

Перед моим лицом появился буклет одного из крупных исторических музеев города. Обычная рекламка, рассказывающая про содержимое основных коллекций и временных выставок.

– Красиво, конечно, можно будет сходить, если у меня останется время до праздников, только при чем здесь наша проблема?

– Я не могу точно сказать. Лизавета и меня далеко не во все посвящает. Но я точно знаю, что в этом месте она часто пополняет свою коллекцию.

– В музее? Не уверена, что это возможно, даже если мы говорим о нелегальных схемах. К тому же здесь по большой части выставляется живопись.

– А ты присмотрись.

Короткий ноготь с лаком, стилизованным под акварельные цветы, указывал на одну из фотографий. Казалось бы, это просто арка, ведущая в центральный холл, но в самом верху виднелись розовые точки. Было больше похоже на неудачно обрезанное в кадре панно из стекла. На деле же это были топазы. Марина даже вытащила камни, о которых говорила подруга, с верхушки двухметрового шкафа. Может, я и не ювелир, но сходство было очевидно и в цвете, и в огранке.

– Это символ аукциона. Высматривай его на своем пути, когда будешь искать ответы.

Глава 40

ЖЕНЯ

Любит эта Марина загадки вместо нормальных рассуждений. Впрочем, в этот раз все легко списать на ее собственное незнание. Зато мне теперь прыгать по крышам. Полностью черный костюм, плотные перчатки и маска, сумка с инструментами. Заранее изучила все найденные в свободном доступе планы и фотографии, чтобы оказаться максимально близко к арке с топазами. На фотографиях с квадрокоптера после многократного увеличения нашелся люк, представляющий собой обычный проход для рабочих, чтобы летом чинить кровлю, а зимой чистить снег. К счастью, в больших комплексах на таких маленьких дверцах вечно забывали прикручивать сигнализацию. Пара движений ломом – и я уже внутри. На глазах очки ночного зрения. Не уверена, ходят ли здесь охранники, но врезаться в шкаф с инструментами и обратить на себя внимание всего здания я точно не хочу.

Чердачное помещение выглядело полупустым и даже немного заброшенным. Изредка приходилось пригибаться. В поисках нужного выхода попадались шкафы с хаотично расставленной документацией и столы с кружками и крошечными кактусами. Не похоже на место подпольной торговли драгоценностями.

Конечно, привычнее было бы воспользоваться дверью, но куда ближе оказалось окно, открывавшее вид на декоративный балкон почти под самым потолком. Даже прикасаться к мрамору оказалось страшно. Не то чтобы у меня никогда не было заданий, проходящих в замках или музеях, но обычно я просто сопровождала клиентов на проходящие там мероприятия, а не скакала за ограждениями. Глубокий вдох, прислушаться, не доносятся ли издалека шаги, перед прыжком сгруппироваться и только после этого почувствовать под ногами шершавую дорожку ковра. Спасибо местным, что не закрывают тяжелые двери, иначе бы привлечь к себе внимание было бы в сто раз проще. Зато здесь можно было