Много шума вокруг волшебства - Патриция Райс

– Скажите Мику, что ему нечего бояться, – милостиво ответила Синда, складывая руки на коленях. – Вы уже и так жаба.

Мрачно усмехнувшись, Трев забрался на козлы и взял поводья.

– В Америке водится так называемая рогатая лягушка. Должно быть, это я. А таких сколько ни целуй, они не сбросят кожи и не предстанут перед вами прекрасным принцем.

Синде показалось, что в словах «рогатая лягушка» скрывался непонятный ей смысл, но по описанию это земноводное было весьма безобразным и очень соответствовало ее теперешнему душевному состоянию.

– Принцев уж слишком переоценивают, – надменно сказала она. – Насколько я знаю, большинство из них квакают, как жабы.

– Ну понятно, ведь вы герцогская дочь и у вас немало знакомых принцев! Видимо, я кого-то из них задел, и поэтому вы превратили мою жизнь в ад?

– Благодарю за комплимент. – Синда рассердилась и заставила себя посматривать по сторонам, как будто ее интересуют окрестности. – Надо сказать, что большинство окружающих считают меня замкнутой и пугливой, и мне льстит, что вы находите меня достаточно смелой, чтобы навлечь на себя месть пирата.

– Пугливой?! – Трев недоверчиво рассмеялся. – Я знаю, в обществе полно дураков, но не думал, что все они еще и слепые. Назовите мне хоть одну аристократку, которая осмелилась бы явиться ко мне в тюрьму, кишащую крысами.

– Сколько угодно! Моя кузина Кристина, герцогиня Соммерсвилл, кузина Ниниан, графиня Айвз и Уистан. Моя сестра…

Тревельян знаком заставил ее замолчать.

– Теперь я понимаю, почему женщин клана Малколмов зовут колдуньями, – сухо заметил он. – Значит, меня может преследовать целая толпа отважных женщин… помимо солдат. Что ж, очень интересно! А то что-то последнее время жизнь моя стала слишком уж скучной и монотонной.

– И похитив меня, вы надеялись ее разнообразить? Но вам достаточно оставить меня в ближайшей гостинице, и мои родственники оставят вас в покое.

– Если они умеют определять местонахождение людей, то сначала пусть найдут моего кузена, тогда я вас отпущу. Но не раньше!

– Не думаю, чтобы у них были веские причины искать его, и, честно говоря, я не уверена, что они способны найти человека, не принадлежащего нашей семье. Наши способности иногда непонятны нам самим, во всяком случае, мы никогда не можем предсказать заранее, как они проявятся.

– Ничего себе! Написать незнакомого вам человека – это вы называете непонятным?! Только я не верю, что вы не скопировали меня с портрета, который каким-то образом у вас оказался. Никак не пойму, зачем вам понадобилось это делать.

– Очевидно, мне было скучно и захотелось увидеть человека, приговоренного к виселице. – Когда я выполню свое жизненное предназначение, вероятно, мне придется выйти замуж за жабу и производить на свет головастиков.

От смеха Трев едва не поперхнулся, но Синда даже не взглянула на него. Она слишком негодовала, что он ей не верит. Впрочем, рассудила она, с ее стороны глупо ожидать, чтобы мужчина понял ее особенности, тем более что она сама как следует не понимала, как и почему этот дар проявляется.

Достав из кармана альбом и карандаш, Синда попыталась сосредоточиться на работе.

– Вы хотите нарисовать мой портрет, чтобы поместить его на доске с объявлением о розыске? – с интересом спросил Трев. – Или это карикатура для газеты?

– Больше мне делать нечего, только учить дураков, – рассеянно ответила Синда, поглощенная делом. Если действительно на рисунке появится виконт, то ей хотелось успеть нарисовать как можно больше, пока на их след не напали солдаты. Если Лоренс Рочестер жив, это можно считать чудом. Куда приятнее рисовать живого, а не мертвого!

Тревельян терпеливо направлял лошадь в известном только ему самому направлении. Когда Синда закончила рисунок, солнце стояло уже высоко над головой. Откинув на спину капюшон, она вырвала листок и молча протянула его своему похитителю.

Он стал внимательно рассматривать рисунок, время от времени отвлекаясь, чтобы заставить дряхлую клячу обогнуть отару тревожно блеющих овец. Синда думала, что он с насмешкой скомкает его и выбросит, но Трев бережно спрятал его в карман.

– Вы это только что нарисовали?

– Нет, это копия моего наброска мелом, который я сделала в коттедже и спрятала у себя на чердаке. Имейте в виду, я совершенно не разбираюсь в парусниках и их оснастке. Просто утром я проснулась и увидела этот рисунок на моем мольберте на следующий день после… после вашего визита. Я не знаю этого человека, не знаю, каким образом появился этот набросок, но в углу рисунка, видите, есть изображение кошки, которая похожа на одну из моих.

Синда не сомневалась, что он рассмеется или обвинит ее во лжи. Что ж, больше она никак не может убедить его в том, что в этих рисунках сказывается ее таинственный дар. Пусть сам решает, верить ей или нет.

– Оснастка выглядит точно такой же, какую Лоренс заказал для своей яхты, – холодно сказал Тревельян. – Когда ее построили, он прислал мне рисунок. Судя по всему, он готовится встретить шторм.

– Я тоже так подумала, – тихо сказала Синда. – Море вокруг очень бурное, почти как сегодня.

– Да, или как перед летней грозой, – подтвердил Трев. Яхта виконта затонула летом.

Трев рассчитывал застать «Подружку пирата» в рыбацкой деревушке Гастингс, находившейся на востоке от Брайтона. О близости деревни говорили все чаще появлявшиеся повозки и пешие жители. Сама гавань откроется, как только они поднимутся на вершину холма.

В деревне уже могли быть солдаты или многочисленные родственники Синды.

Трев незаметно взглянул на сидевшую рядом девушку. Весь этот долгий путь ей пришлось провести на деревянной скамейке тряской деревенской повозки, открытой холодному пронизывающему ветру. На ее месте любая изнеженная леди уже давно бы изнемогла от усталости и умоляла бы остановиться на привал. Но мечтательный взгляд этой леди скользил по окрестностям, схватывая каждую деталь. Время от времени она вынимала из кармана альбом и быстро делала какие-то наброски. Трев не сомневался, что, несмотря на кажущуюся рассеянность, она могла точно описать своим родственникам путь, который они проделали. Видимо, она настолько была уверена, что они скоро за ней приедут, что даже не пыталась сбежать.

Спрятанный в кармане рисунок не давал Треву покоя. Вряд ли на каком-то другом паруснике существовала точно такая же оснастка, как на яхте Лоренса. Тревельян мог еще понять, что Люсинда каким-то образом запомнила расположение парусов, если видела яхту на море, но положение канатов? Даже ему было бы непросто воспроизвести его по памяти.

У человека на паруснике не было платка на голове, а на втором рисунке у рыбака, который так походил на Лоренса, был. Что же это могло означать?

Это гадание на кофейной гуще с ума его сведет. Трев надеялся все выяснить, когда найдет пропавшую леди Люсинду, а вместо этого открыл настоящий ящик Пандоры, полный новых загадок. И при этом утратил уверенность в том, что она состояла в заговоре с его дедом, и стал сомневаться, что ей известно о местонахождении Лоренса.