Украденный сон - Александра Маринина

– Ну как, Стасенька? Не очень я тебя?

– Больно, Виктор Алексеевич, – улыбнулась в трубкуНастя. – Прямо под дых. Но вы были очень убедительны. В вас погибСмоктуновский.

– Ладно, иди поплачься, пожалуйся, какой я жестокий. Незабудь на глазах у изумленной публики позвонить в регистратуру поликлиники иузнать, по какому графику завтра врачи принимают. Обо всем остальном мы стобой, кажется, условились. Удачи тебе, девочка.

– Спасибо. Я буду стараться.

– Это ты мне сегодня уже говорила, – невеселоусмехнулся Гордеев и положил трубку.

Телефон надрывался, но Борис Карташов и не думал сниматьтрубку. Уже четвертый раз подряд во время звонков на табло определителя номерабыло пусто. Это означало, что звонили из автомата. Борис внутренне подобрался.Он был спортивным, физически сильным мужчиной, много лет занимался различнымивидами единоборств. Насколько он был слаб и нерешителен в личной жизни,настолько же смел и уверен в себе во всем, что касалось физическогопротивостояния. И все-таки ему было не по себе.

С приглушенным щелчком закрылась дверь лифта. И почти сразуже раздался звонок в дверь. Борис, мягко ступая, подошел к двери и вжался встену возле вешалки, где его не будет видно входящему. Новый звонокоглушительно дребезжал прямо над головой художника. Еще один. И еще. И наконецклацнул вставленный в замок ключ.

Дверь медленно приоткрылась, человек вошел в квартиру ипотянулся к выключателю. Раздался тихий щелчок, но свет в прихожей не зажегся.Незваный гость щелкнул выключателем еще несколько раз, но было по-прежнемутемно, хоть глаз выколи. Он осторожно, на ощупь, двинулся в комнату, и в этотмомент Борис, чьи глаза уже давно адаптировались к темноте, в стремительномброске повалил его на пол. От неожиданности человек даже не закричал. Он просторухнул на ковер, инстинктивно прикрывая голову руками. Двухметровый Карташовпридавил его своей доброй сотней килограммов, упираясь коленом в позвоночник ибольно зажав руки за спиной.

– Ты кто такой? Откуда у тебя ключи от квартиры? –угрожающе спросил он.

Гость попытался вырваться, и хозяину пришлось несколько разударить его. Борис был опытным бойцом, он хорошо знал, как надо бить, чтобыпричинить максимальную боль и при этом не повредить жизненно важные органы.

Очень скоро способность незнакомца к сопротивлению былаполностью подавлена. Борис поднял его, как мешок с тряпьем, усадил в кресло,стянул с безжизненно повисших рук тонкие лайковые перчатки и сунул ему стакан спрозрачной жидкостью, после чего зажег, наконец, свет в комнате.

Гость оказался парнем лет двадцати двух-двадцати трех, скороткими, стриженными «ежиком» волосами, симпатичной физиономией, которуюнесколько портили слишком глубоко посаженные глаза, и отлично развитой мускулатурой.«Качок», – определил про себя Карташов, ощупывая глазами фигуру парня в техместах, где распахнувшаяся куртка открывала торс, обтянутый тонкой трикотажнойводолазкой.

«Качок» отпил из стакана и закашлялся.

– Это же водка, – прохрипел он, слизывая кровь сразбитой губы.

– Да что ты говоришь? – зло усмехнулся Борис. – Давайпей, здоровее будешь.

Парень попытался встать с кресла, но хозяин молниеноснымтычком в челюсть усадил его на место.

– Ну так что? Как оправдываться будешь?

– Извини, мужик, – пробормотал парень, – накладкавышла. Мне сказали, тебя дома не будет. Я же звонил и по телефону, и в дверь.Думал, тебя и правда дома нет. А ты заявился.

– Подумайте, какая – неприятность! Он мне добросовестноназванивал, обзвонился весь с ног до головы, а я, подлец эдакий, оказался дома.От бабы прячусь, так что не обессудь. Так как мы с тобой поступим, чемпионсреди звонильщиков? Милицию вызовем или так поговорим?

– Слушай, мужик, не надо милицию, а? Я у тебя ничего невзял. А морду ты мне так наканифолил, что, считай, в расчете.

– Откуда у тебя ключи?

– Купил.

– У кого?

– А я знаю? Парень один сказал, что у тебя в хатебарахла полно, аппаратура, «грины», шмотки новые, а сам ты в командировке.

– Чего же этот твой благодетель сам не пришел, еслиздесь барахла полно? Почему тебе ключи отдал?

– Ему срочно деньги нужны были, чтобы уехать. Да он ине вор, сразу видно.

– А ты, выходит, вор?

– Ага, – подтвердил парень, глядя на Бориса честнымиглазами. – Слушай, отпусти меня, а? Давай разойдемся по-мирному.

– Сейчас, разбежался, – фыркнул Карташов и снова ударилего. – Где ключи?

– В кармане.

Борис быстро обшарил карманы куртки, в которую был одет«качок», и вытащил ключи на кольце с брелоком.

– Ах ты, сука! – прошипел он. – Это же Викины ключи. Тыее убил? Говори, ты убил Вику?

– Да не знаю я никакую Вику! – взвизгнул парень,безуспешно стараясь уклониться от очередного удара. – Ты что, ошалел? Я жеговорю, купил ключи…

Новый удар не дал ему договорить. Разбитая губа кровоточилавсе сильнее, лицо стало совсем бледным.

– За что вы убили Вику? Что она вам сделала? Говори!Говори, дерьмо собачье! – твердил Борис, методично нанося удары по болевымточкам, пока парень не рухнул лицом на журнальный столик, вцепившись руками вего полированную поверхность.

Художник задумчиво постоял над ним, потом пошел в ванную,закрыл дверь и принялся тщательно мыть руки с мылом. Из комнаты до него донессястон, потом звук тяжелых неуверенных шагов. Наконец он услышал, как щелкнулзамок. Вытерев руки полотенцем, он не торопясь вышел из ванной и, убедившись,что гость испарился, погасил в комнате свет. Это был условный сигнал.

Не прошло и нескольких минут, как в квартире появилисьследователь Ольшанский, эксперт-криминалист Зубов, Настя и двое понятых.

– Где? – только и спросил Константин Михайлович.

– В комнате, – так же коротко ответил Борис. – Кресло,стакан, стол, как вы и просили. Даже перчатки остались.

– Отлично, – потер руки Ольшанский. – Идите с Каменскойна кухню и не мешайте нам.

– Вы меня уже простили? – спросил Борис, ставя передНастей чашку с дымящимся кофе.

– Я на вас не сердилась.

– Я не так выразился. Вы меня подозревали. Неотрицайте, это было очень заметно. Больше не подозреваете?

– Нет, – улыбнулась Настя. – Теперь я знаю, что вы неимеете отношения к смерти Вики.

– А этот парень имеет отношение к убийству?

– Не знаю. Может быть. Викины ключи оказались у него, ав байку о их приобретении я не верю.

– Я рад, что мы стали союзниками.