Вьетнам. Отравленные джунгли - Александр Тамоников

— Да я понимаю, товарищ генерал-майор…

— И парням своим скажи, чтобы языками не трепали. Дело подсудное. Впрочем, им компетентные люди и так скажут, гм… Будут донимать тебя органы, сразу ко мне — справимся с любой ситуацией, мы своих в обиду не даем. Налеты американцев будут продолжаться еще долго, но их накал уже спал. Пару дней назад их авиация заминировала гавань Хайфона, чтобы грузы в порты не поступали. Работают морские саперы, потребуется несколько недель, чтобы избавиться от этого геморроя. Вчера над тем же Хайфоном летали самолеты-разведчики, проверяли свою работу… Вы временно снимаетесь с боевых заданий, хватит с вас, ваша группа не железная. Что будет дальше, посмотрим, возможно, продолжишь преподавательскую карьеру. А сейчас отдыхать, майор. Неважно выглядишь. Все в порядке?

— Врач считает, что нет, я считаю, что да, — отшутился Андрей. — Время покажет, кто из нас прав.

— Смотри, не разболейся. Суток хватит, чтобы выспаться?

Он спал, как сурок. Соломенный домик Наф-Нафа сотрясался от богатырского храпа — равно как и соседние, и люди опасливо обходили их стороной. Учебный центр 264-го ЗРП жил своей суетливой жизнью, шли занятия, часть курсантов из числа наиболее подготовленных убыла на боевые стрельбы, вернулись не все. Соблюдался режим секретности — учебный центр ни разу не подвергся бомбардировке. Это был островок стабильности и спокойствия посреди хаоса. В течение дня Андрей несколько раз пытался проснуться, однажды это удалось. Он посидел на раскладушке пару минут и снова повалился. Не слышал ни дождя за окном, ни криков любителей волейбола, которые находили свободную минутку даже в плотном учебном процессе. В дверь постучались Романчук и Газарян, поинтересовались, жив ли командир, выслушали адрес, по которому следовало идти, и на цыпочках удалились. Ничего срочного, видимо, не стряслось.

Следующей ночью снова шел дождь. Он монотонно стучал по пальмовым листьям, убаюкивал. Неизвестная личность проникла в бунгало за час до рассвета. Дверь почти не скрипела — и как ей это удалось? Личность сбросила дождевик, сняла с себя что-то еще — вернее сказать, сняла ВСЕ. Она отогнула марлевый полог, забралась к нему на раскладушку, и та возмущенно заскрипела. Про «любовь на раскладушке» сколько шуток уже было сказано! Но где еще, если больше негде? Случалось, что и раскладушка под рукой отсутствовала. Паники по пробуждении Андрей не испытывал — словно так и надо! К вспотевшему телу прижалось другое горячее тело, обдало жарким дыханием, женщина целовала своего мужчину, обнимала мягкими руками. Он плавно вышел из «режима сна» и недоуменно стал ощупывать ее голову, плечи:

— Нинок, это ты? Ты здесь какими судьбами?

— Устала ждать, родной… — прильнула она к нему. — Знала, что вы прибыли прошлой ночью, и даже догадалась, что будешь спать без задних ног. Но чтобы вот так… Это просто неприлично, дорогой. У меня неоднократно складывалось ощущение, что про меня забыли…

— Я помнил, неправда, — вяло отбивался Андрей. — Но эта дикая усталость была сильнее меня, прости. Я очень рад тебя видеть… Нет, чувствовать, потому что я тебя вообще не вижу…

Она стонала, заводилась, просила не делать резких движений — эта раскладушка так предательски скрипит, и весь учебный центр в курсе, а также американский спутник-шпион за облаками… Оба страшно соскучились. Долго не могли пересечься — то одной не было на базе, то другого. Ночная встреча выдалась бурной. Раскладушка стерпела.

— Все, насытилась… — наконец облегченно выдохнула Нина и откинула голову, продолжая машинально гладить его. — А ты еще ничего, Андрюша, мне сказали, что ты совсем никакой, еле ноги тащишь.

— Так ноги тут и ни при чем, — отшутился Раевский, — мы с тобой уже целый час лежим.

— Что у вас случилось, Андрюша? Вадим Гарин лежит в госпитале, про остальных — никакой информации, ходят слухи, что ваш район безжалостно бомбили. Места не могла себе найти — никто не говорит, что у вас происходит, делают загадочные лица и уверяют, что все будет хорошо. Когда «сорока на хвосте» — читай, Ирина Макаровна — принесла весть, что вы прибыли, у меня чуть ноги не отнялись. Ладно, думаю, еще увидимся, главное, что ты здесь. «Сорока» также сообщила, что вы неделю проведете в центре… Работой завалили, весь день не могла вырваться. Потом ты храпел, как дракон, а я, как полная дура, круги вокруг твоей хижины наматывала, людей смешила… Перед рассветом, знаешь ли, не выдержала, решилась на проникновение в чужое жилище… Завтра или послезавтра снова едем с Петром Аркадьевичем в Ангун — ты даже не представляешь, как не хочется… Так что у вас произошло, расскажешь?

— Это информация конфиденциальная, — уклончиво отозвался Андрей, — прости. Во-первых, ничего интересного, во‐вторых, тема засекречена.

— Серьезно? — удивилась Нина. — Засекречено и ничего интересного? Такого не бывает. Ладно, я даже знать не хочу, что с тобой приключилось. Стану нервничать, потеряю сон и аппетит… Ты, вообще, здоров? — Она насторожилась, приложила руку к его лбу: — Температуры вроде нет, но не могу избавиться от чувства, что с тобой что-то происходит.

— Устал, переспал, больше суток не ел… — Андрей тоже понимал, что в организме что-то не в порядке. Болезнь не спешила, пока еще думала, осматривалась. Но подозрительная тяжесть уже присутствовала, и в горле першило.

— Не вздумай разболеться, больным ты мне не нужен, — предупредила Нина и потянулась к нему: — Давай еще полежим, и я пойду. Впереди рабочий день, надо привести себя в порядок, а то я такая лахудра…

Впрочем, окончательно проснувшись, он неплохо себя чувствовал и решил воздержаться от прогулки к местным медицинским светилам. Учебный центр работал по расписанию. Местность, где находилось заведение, редко подвергалась ударам — о существовании объекта не знали даже многие лица из высшего вьетнамского командования. Андрей сидел на табуретке у входа, курил и задумчиво смотрел, как по аллее с деловым лицом приближается Никита Ханов. Тот был одет в рубашку и штаны песочного цвета, гладко выбрит, выглажен, помахивал кожаной папкой с государственными секретами, за спиной висела элегантная спортивная сумка. Обнаружив знакомую фигуру, Никита свернул с аллеи, обменялись рукопожатием.

— Хотел позднее зайти, но раз ты уже проснулся… Хорошо вам, бездельникам, а мы, как пчелки, ежедневно летаем…

— Да, я знаю, этот мир держится на ваших сильных плечах. Присядешь? — Андрей подтолкнул ногой вторую табуретку.

— Конечно. — Однокашник пристроился рядом, закурил. — Хороший денек, Андрюха… Синоптики уверяют, что адский зной уходит на запад, к нам с океана движется обычная жара. Зальет, конечно, но ничего, жить будем. Я действительно рад, что вы с Давыдовым вернулись невредимыми. Не смотри так удивленно, я все знаю. В разработку брать не стали, радуйся. Ваши задницы прикрыли генерал-майор Малашенко, полковник Бахметьев и… твой покорный слуга. Моему начальству не понравилась история с американским пилотом, которого вы великодушно отпустили. История с его бегством у вас из-под носа выглядит, мягко говоря, неправдоподобно. Возможно, так и было, не знаю, ты же все равно правду не скажешь? — Никита хитро глянул на Раевского. — Лично я тебя понимаю, твое руководство — тоже не дуболомы, но отношение к данному вопросу в некоторых специфических кругах… Бесплатный полезный совет, Андрюха. Почаще говори дураку: «Вы же умный человек, все понимаете». Ежу понятно, что задерживать сбитых летчиков — не ваша компетенция. И как он, нормальный парень? Поговорили по душам? Признайся, пожалел паршивца? — подмигнул Никита.