Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева

– Бывает! – согласились девочки, втайне обрадованные тем обстоятельством, что Шамиль, всегда вызывавший у них определённый интерес, стал теперь проще и доступней.

Зимой 1975 года Буйнакск снова основательно потрясло, и вконец напуганные люди стали покидать город. Не менее трёх десятков коренных буйнакских семей перебралось в Махачкалу, некоторые подались в Москву и другие крупные города, а кто-то и вовсе оказался в Прибалтике.

Постепенно, однако, паника улеглась, и те, кто ей не поддался, продолжали жить в своём городке, подчиняясь обстоятельствам и смирившись с неизбежным.

– Кто-то должен ведь здесь остаться! – с горечью шутили буйнакцы. – Не бросать же всем город! Да и от судьбы никуда не уйдешь.

Именно эти люди составляли костяк города, и именно они олицетворяли дух города, вот уже более сотни лет привлекавший к Буйнакску внимание иноземцев. Русские, оставшиеся здесь после первого землетрясения, подобно их собратьям из предыдущего столетия, пустили в городке свои корни, и к тому же Буйнакск активно заполнялся жителями далёких высокогорных аулов, в результате чего вполне являл собою этнографическую смесь, где буйный горский дух мирно уживался с природным русским добродушием.

Таким образом, невзирая на природные катаклизмы, жизнь в городке продолжалась, и жители его, как и всегда, днём работали, а вечерами коротали свой досуг в кино или перед телевизором, тогда как завсегдатаи Ленинской улицы по-прежнему совершали здесь неспешный вечерний променад, приветствуя друг друга и обмениваясь новостями культурного и иного свойства.

* * *

– Прошу тебя, Саидбек, не говори сразу «нет»! Просто подумай, как мы будем здесь жить и в любой момент ожидать очередного толчка! Раз уже однажды затрясло, значит, будет и дальше повторяться! А я не могу жить в постоянном страхе!

Саидбек отложил в сторону газету и принялся неторопливо раскуривать трубку. В молчании попыхивая ею несколько минут, он словно сосредоточился на какой-то мысли и затем произнёс наконец:

– Послушай, жена, с чего ты решила, что затрясти может только у нас в Буйнакске? С таким же успехом это может случиться где угодно! Это во-первых, ну, а во-вторых, я не желаю оставлять то место, где я провёл почти всю свою сознательную жизнь! В конце концов, здесь мой дом, моя дочь и внуки…

Разия-ханум поправила оборочку на красивом халате из голубого китайского шёлка с вышитыми на нём драконами и сказала с горячностью:

– Но я же не прошу тебя уезжать из Дагестана! Просто мы переберёмся в Махачкалу, это всего лишь в сорока минутах езды отсюда! Дети будут к нам приезжать, а может, потом и сами переберутся вслед за нами! Вон сколько буйнакцев уже уехало за последнее время: Ахкуевы, Саидовы, Салаватовы, Абдулатиповы, Абрамовы… Да всех и не перечесть! Они тоже, как и ты, коренные буйнакцы, однако ведь перебрались в Махачкалу, потому что думают о своих детях и об их будущем!

Такие разговоры в семье Саидбека повторялись каждодневно, и он, злясь на жену, ловил всё же себя на мысли, что и сам нет-нет да и думает о переезде. Старый дом вряд ли выдержит ещё один толчок. Не вечно же его ремонтировать! И всё же окончательное решение им откладывалось.

– Ну, и потом… Я ведь думаю о нашей с тобой дочери, – продолжала Разия. – Лучше всё-таки нам её отсюда увезти, а не то обязательно найдётся кто-то, кто скажет ей, что она нам не родная. И каково ей будет узнать об этом? Что скажешь?

Не находя, что ответить, Саидбек молчал. В принципе, он не имел ничего против Махачкалы, город ему нравился, друзей и родственников там было немало, да и возможностей для профессии открывалось больше. Надо будет поговорить с Имраном, решил он, возможно, зять тоже захочет перебраться в столицу.

* * *

– Я отсюда не уеду никуда! – сказала Айша, когда сын рассказал ей о своей беседе с тестем.

– Да я, мам, и сам не хочу уезжать!

Имран вытащил из пачки сигарету и поднёс к губам, но, спохватившись, тут же убрал её обратно в пачку, не позволяя себе курить ни при отце когда-то, ни при матери сейчас. Айша заметила движение сына, но не стала, как обычно, говорить ему о вреде курения, потому как была слишком взволнована разговором. Да, землетрясение сорвало с насиженного места многие буйнакские семьи, но её, Айши, место здесь, в этом доме и в этом городе, с которым её столько связывает.

И Фарида была крайне взволнована известием о том, что её отец подумывает о переезде. Терзаемая страхами, она и сама была не прочь уехать отсюда, поскольку отныне это место в её сознании было связано с кошмаром подземной стихии, и она то и дело испуганно замирала, прислушиваясь к тому, не раздастся ли вновь тот угрожающий гул.

Свекровь, однако, необычно резко пресекла её попытку развить эту тему.

– Прекратите в конце концов этот разговор! – сказала Айша. – И запомните, что с нами случается лишь то, что должно случиться, не больше и не меньше. От предначертанного не укроешься нигде! И пусть уезжают хоть все, а я останусь здесь, в том городе, куда привёз меня мой муж, и в том доме, где он меня поселил. Я и мысли не могу допустить, что в этом доме могут поселиться чужие люди!

Вопрос был снят, и жизнь их продолжалась в том же ключе, что и прежде.

А Саидбек с Разией, продав свой буйнакский дом, всё же перебрались в Махачкалу, приобретя по сходной цене вместительный дом на улице имени революционера Ермошкина и поселившись в нём вместе со своей приёмной дочерью Заремой.

Больничный обход завершился, и врачи, покончив с заполнением историй болезней своих пациентов и сделав новые назначения, позволили себе, наконец, расслабиться, сидя в ординаторской и медленно попивая обжигающий краснодарский чай вприкуску с твёрдым, мелко наколотым рафинадом.

– Какие всё-таки у нас дети молодцы! – с чувством сказала Елизавета Степановна, врач-терапевт с двадцатилетним стажем, пробегая глазами свежий номер «Комсомольца Дагестана». – Я хоть и вышла давно из молодёжного возраста, а всё равно люблю читать эту газету! Послушайте-ка, что пишет наша молодёжь!

Поправив на переносице очки, она принялась с выражением читать: «Дорогая редакция! Говорят, мы не похожи на школьников шестидесятых годов. Меньше идеализируем мир, больше подмечаем конкретные вещи. Может, поэтому в наших сочинениях о литературных героях нет книжности. Надо учиться мыслить! Мы десятиклассники. В последний год учёбы в школе, наверное, нужно пристальней присмотреться к себе, спросить себя, готов ли ты к жизни, чего хочешь? Какие личности нужны нашему обществу? Волевые, смелые? Мы спорим об этом в классе. Некоторые ребята заявляют, что не хотят быть похожими на кого бы то ни было, подражать какому-то герою, желают быть самими собой…»

– Да-а! – протянула Зумруд. – Судя по этому письму, дети у нас правильные и подход к жизни у них здоровый!

– А кто это написал? – поинтересовался молодой ординатор Наби Магомедович.