Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева

– Ты, наверное, на меня обижена, вот и не приходишь. Я отпустила твоего сына, а ведь ты просила меня о нём заботиться… Но я не могла поступить иначе, он так рвался уехать, да и Ансар его поддержал! И вот сколько уже лет он в Петербурге, или как его там сейчас называют… а я даже не могу навестить его! Ты, конечно, права, что обижаешься на меня, да только Далгата, чувствую, сюда уже не вернуть. Он ведь мне и сам сказал, что не вернётся…

Так говорила Айша фотографии своей подруги, которая, как всегда, сидела перед объективом очень прямо, глядя на Айшу и улыбаясь едва заметной улыбкой.

К снам своим Айша уже давно привыкла, считая их продолжением своих дневных размышлений. Она всё чаще думала о том, что – благодарение Всевышнему – род Ахмедовых продлится в сыновьях Имрана, а род её отца Ибрагим-бека продлится в сыновьях её племянников, которые живут теперь в Каспийске и приезжают иногда её навестить. Род Манапа тоже, иншааллах, продлится в будущих сыновьях Далгата, который наконец-то женился. Он пишет в письмах, что доволен жизнью и обещает в скором времени привезти жену в Дагестан, чтобы родные могли с ней познакомиться.

– У нас в Дагестане полным – полно своих девушек! Зачем надо было брать оттуда! – начала было сетовать Айша, на что Малика отвечала:

– Мам, перестань! Далгат – парень умный и разбирается что к чему! Раз он выбрал эту девушку, значит, ему нужна именно она. И он просит, чтобы ты благословила его брак с нею!

– Конечно, я благословляю, и все молитвы за него прочла, и Аллаха за него попросила…

– Ну вот и хорошо, мамочка! Остаётся ждать их приезда!

– Вот, мама, это Сайда, моя жена!

Далгат стоял перед памятником из белого горного камня, на котором были высечены и покрыты бронзовой краской фамилия и имя Шахри вместе с датами её рождения и смерти. Оробевшая Сайда стояла рядом, чувствуя себя так, словно её рассматривают откуда-то сверху, или сбоку, или со всех сторон разом, и эти невидимые смотрины очень смущали и волновали молодую женщину, впервые попавшую вчера на свою историческую родину – в Дагестан, о котором она так много слышала и который ей так хотелось увидеть.

Далгат часто рассказывал ей о Буйнакске, и оттого ей казалось, что она уже достаточно хорошо знает этот городок, и его дух, и его людей, доброжелательных и приветливых. В Ленинграде люди также были приветливыми, это проявлялось во всём, начиная с их готовности в деталях разъяснить приезжему человеку, как лучше добраться до нужного места. И сейчас она думала о том, что вот два таких разных города, один огромный, а другой совсем маленький, и люди в них живут разные, с разным воспитанием и разной культурой, а как похожи друг на друга своей доброжелательностью и участием.

Когда они вчера под вечер сюда приехали, семья уже ждала их. Всё было очень тепло и искренне, и оттого Сайда, всю дорогу волновавшаяся, наполнилась ощущением того, что давным-давно знает всю мужнину родню – Имрана, Малику, их семьи, всех соседей и друзей дома. А главное – ей с первого же взгляда понравилась Айша, о которой Далгат всегда говорил с особенною теплотой. Среднего роста, полноватая женщина с белоснежными волосами, выглядывавшими из-под чёрного платка, и мягким взглядом чёрных глаз, смотревших на собеседника с мудростью и не притушенным временем живым интересом, она выделялась даже среди молодых какой-то особенной статью и была, кстати, единственной, кто говорил по-русски с сильным акцентом, а потому, стесняясь, то и дело переходила на язык родной.

Далгат пояснил Сайде, что у лакцев не принято говорить на своём языке в присутствии хотя бы одного представителя другой нации, это было высшим проявлением их национальной этики и уважения к иноязычному собеседнику.

Сайда, дагестанка по происхождению, о горах и горцах имела чисто теоретические представления, порой далёкие от действительности, и потому теперь ей было интересно наблюдать за этими людьми, в которых её удивляло всё. Её удивляло, что все, включая гостей дома и детей, изъясняются по-русски совершенно свободно, правильно проговаривая слова и ставя ударения, да ещё и употребляя сложные речевые обороты. Девушку поразили непринуждённое и в то же время очень интеллигентное поведение за столом, манера есть, умело орудуя ножом и вилкой, спокойные, неторопливые беседы за едой.

Покрытый белоснежной накрахмаленной скатертью стол размещал на себе сверкающие белизной приборы, расставленные в строгом соответствии с принятым этикетом, ложки с ножами при этом находились, как им и положено, справа от тарелки, а вилки – слева, к каждому прибору прилагалась накрахмаленная белая салфетка.

Вечер прошел шумно и весело. Было много гостей, специально пришедших для того, чтобы увидеть Далгата и познакомиться с его молодой женой, было множество воспоминаний, музыки, добрых советских песен. И Сайда тоже пела вместе со всеми, и ей казалось, что все эти люди были в её жизни всегда.

Когда далеко за полночь гости покинули дом, Сайда хотела помочь Фариде с посудой, но та не позволила, сказав, что лучше пусть она отдохнёт с дороги.

Бельё, которым Фарида застелила их постель, также было кипенно-белым и накрахмаленным, а буйнакская ночь была такой свежей и так полна садовых ароматов, что разомлевшая от впечатлений Сайда тотчас же провалилась в глубокий, крепкий сон и проснулась лишь в девять утра, когда из других комнат вовсю уже доносились приглушенные голоса домочадцев.

Ей захотелось умыться во дворе, и вода в кране была такой студёной и такой вкусной, что Сайда с трудом заставила себя оторваться от её тугой бодрящей струи.

– С добрым утром! – почтительно обратилась она к Айше, и та, ласково улыбнувшись, ответила:

– С добрым утром, доченька! Как поспала?

– О, отлично! У вас здесь такой замечательный воздух! И вода просто бесподобная!

Айша снова улыбнулась и сказала:

– Садись, милая, и поешь хорошенько!

– А где все? – спросила у неё Сайда.

– Фарида побежала на работу, у неё уроки. Дети в школе, а Имран с Далгатом пошли навестить дядю Гасана, он что-то приболел, потому и не смог вчера прийти.

– Дядя Гасан – это который ваш друг? И у него жена Света, кажется? Мне Далгат о них рассказывал… Ой, что же он без меня пошёл, я ведь так хотела с ними познакомиться!

– Ты так хорошо спала, что он не стал тебя будить! Ничего, в другой раз пойдёте вместе. А пока сядь, покушай!

На столе Сайду уже поджидали поджаренные хлебцы, издающий специфический аромат овечий сыр, аппетитная яичница с зелёным луком и чабрецом и какой-то дымящийся напиток бежевого цвета, который Айша подала в красивой фаянсовой пиале.

– Что это, тётя Айша?

– Это, дочка, калмыцкий чай, очень полезный и вкусный! Его нужно заправить топлёным маслом, добавить соль, перец и мускатный орех и пить с чуреком и сыром, а ещё лучше – с лепёшками. Завтра у нас четверг, так что утром, иншааллах, сделаю! А пока попробуй так, надеюсь, тебе понравится!