Жук золотой - Александр Иванович Куприянов

Была еще одна преграда – шаманский бубен. Валера сказал, что, если отец Фунтик узнает, что он брал без спроса его религиозный барабан и специальную палку-колотушку, он его просто убьет. Или утопит в Амуре.

Выход предложил я:

– Давайте из кабинета старшей пионервожатки потихоньку, на время, возьмем барабан пионерский. А потом вернем.

Идея понравилась.

Днем мы открыли шпингалет на окне в кабинете Зои Ивановны. Так звали старшую пионерскую вожатую. Полезли поздно вечером, когда взрослые собрались в сельском клубе на вечерний сеанс кино. Полез, как самый смелый, Хусаинка. Мы с Валерой стояли «на васаре». На случай появления сторожа школы, собакопожирателя Ковтуна. Барабан благополучно вынесли.

Когда заворачивали за угол школы – она располагалась рядом с клубом, навстречу нам шел Иван Маркович Поликутин. Он, как всегда, щурился и помахивал прутиком.

Фантастический факт появления директора был покруче зловредности шаманских духов! Мы сами видели, как Поликутин занял свое постоянное место во втором ряду в кинозале. Мы все рассчитали точно: фильм начался – мы полезли за барабаном!

– Зачем вам понадобился барабан? – строго спросил Поликутин. И посмотрел на меня. Все-таки он меня недолюбливал, не без оснований полагая, что все школьные каверзы с битьем стекол, пропажей ключей от раздевалки, подделкой оценок в классных журналах – числился за нами и такой «подвиг», а вот теперь еще и с кражей пионерского барабана, организовываю я.

В то время в школе уже не было занятий, а мы, восьмиклассники, сдавали выпускные экзамены.

Я шагнул вперед, как будто прыгнул в Амур с высокого Шпиля:

– Понимаете, Иван Маркович! Мы хотели пошаманить. Чтобы лучше сдать экзамены!

Иван Маркович усмехнулся:

– Шаманить на пионерском барабане?! Подумай, что ты говоришь! Ты, комсомолец… Может, вам еще дух Крупской вызвать? Пионерские отряды она первой создавала.

Мы оценили юмор Поликутина.

– В общем, так, – Иван Маркович погремел связкой ключей, – Мангаев вернет барабан на место. Через окно – так же, как и взял. Закроет шпингалет и выйдет через двери. Вот ключи. Ты закроешь школу, Шурик.

Он кивнул в мою сторону.

Поликутин всегда звал меня иронично Шурик. Имея в виду, что я, конечно, еще тот ханурик. А может, даже и больше…

– И чтобы завтра, в десять утра, были у меня. С родителями! А Ковтуна завтра уволю. Чтобы не вонял больше собаками в школе.

Директор знал, чем нас добить.

Иван Маркович бросил мне связку ключей, круто развернулся и зашагал назад в клуб. Досматривать фильм.

Мы в кино не пошли. Сидели на берегу Амура, курили «Приму», пряча огоньки в кулаках. Первым молчание нарушил Валерка. Он как будто продолжал начатый с кем-то раньше спор:

– Да и не получилось бы ничего! Шибко он звонкий…

– Кто – звонкий?

– Да барабан ваш, пионерский!.. Для вызова кэгн нужен другой звук.

Он помолчал, словно раздумывая перед принятием решения. Затем решительно встал и затоптал сигарету.

– Значит, так. Сейчас пойдем ко мне домой – возьмем все, что нужно. Отец ушел на Вайду, к Кевину. Утром они собрались за черемшой. Сядем в лодку и поплывем к пещере Медведь. Там шаманить буду.

– Так ведь ночь уже, – забеспокоился я.

– Он мне сказал: Иф урк! Хотя бы ты пришел вечером! Хотя бы ночью.

– Кто он? – я перешел на шепот, понимая, что начинается нечто, совершенно нами неизведанное.

– Мой кэгн, – сумеречно ответил Фунтик, – я с ним советовался. Он уже приходил ко мне.

– Так это… – Хусаинка поскреб пятерней в голове, – у нас ведь так никто и не заболел!

Валерка усмехнулся:

– Камлать буду на удачу. Перед большой рыбалкой на Матицу или перед охотой на сохатого нивхи всегда звали шамана. Чтобы просить удачу!

Мы переглянулись.

– Так мы вроде на охоту не собираемся.

Фунтик раздумчиво, как взрослый, покачал головой:

– Куприк сам сказал Поликутину: нам еще экзамены сдавать, а потом поступать в училища. Большая охота! Только она – другая…

Валера помолчал.

– Вообще-то, надо убить и сварить ритуальную собаку. Желательно – сучку. Так положено по закону. Но…

Он посмотрел на нас.

– Сегодня мы так делать не будем. Вам не понравится.

– Мер ывнь яка? – Валера незаметно для нас перешел на нивхский язык. «Где наши весла?» С нами он уже почти не разговаривал. Он насупился, ушел в себя. И отдавал только команды. Очень короткие и четкие. Что интересно, я понимал почти все, о чем он просил.

В лодку-плоскодонку, кроме весел, о которых спросил Фунтик, мы уложили все необходимое для обряда. Бубен и колотушку, халат с поясом, головной убор шамана – шапку с какими-то деревянными, похожими на летчицкие окуляры, очками, палатку-полог, сшитую из брезентовых кусков и рыбьей кожи, моток крепкой веревки, жерди, котелок, топор, железные миски, ножи и две большие связки юколы.

– А юкола зачем? – тоже перейдя на шепот, спросил меня Хусаин.

– Может, духов кормить? – предположил я.

Как в воду глядел.

Первым делом, как только пристали на галечную косу за мысом Убиенного, у скалы Фувбал, мы развели костер. И Валера мелко-мелко накрошил юколы в чашки, обильно сдобрив их каким-то вонючим жиром. Наверное, нерпичьим. И чашки он расставил по периметру вокруг костра. Потом вырубил четыре молодые ели, ошкурил, оставив лишь несколько веток и зеленый хвостик верхушки. Он воткнул деревца рядом с чашками, неподалеку от костра.

– Инау, – отрывисто бросил он мне, – много инау!

Я быстро показал Хусаинке и Юре Валину, как делать инау – священные стружки. Коля Хансин уже вовсю строгал тальниковые палочки. Коля был нивх, и он знал, что такое инау.

Мы развешивали стружки на ветках елочек, двигаясь тихо и плавно. Стараясь не мешать нашему шаману, сидящему у костра. Попутно я, тоже шепотом, объяснял Хусаинке:

– Он вызовет духов – кэгн. Они прилетят и сядут на взлетно-посадочную полосу аэродрома, который мы готовим. Но для начала они перекусят из плошек, расставленных Валеркой. Инау – опознавательные огни. Фунтик, грубо говоря, диспетчер. Духи будут лететь долго, они устанут и присядут отдохнуть на ветки елок. Им нельзя приземляться на нашу скалу. По земле ходят только нивхгу – люди земли. А духи – бестелесные существа.

– Если они бестелесные, как же они юколу жрать будут? – громко спросил Хусаинка.

Я зашикал на него:

– Иногда они материализуются! Может, мы увидим главного духа – помощника Фунтика.

Хусаинка скептически заметил:

– И откуда ты только все знаешь про шаманов?

Я ехидно ответил:

– Книжки надо читать. И стариков слушать. А не только Тепленькую обжимать в клубе. Во время кино.

Лариска Тепленькая была Хусаинкиной любовью с шестого класса.

Хусаинка промолчал. Сейчас было не до ссоры.

Я прочел ему короткую лекцию про инау – заструганные с одного конца палочки, неизменный атрибут нивхских религиозных обрядов. Всех видов инау было около десятка. Тыф инау – эти стружки гиляки подвешивали у входа в свои жилища. Тыф инау охраняли благополучие и покой в доме. Зиг инау привязывали к левой ноге и левой руке