Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века - Сусанна Карленовна Цатурова

клятвы их — «королю и его суду, служить и подчиняться им законно». В клятве есть и слова поддержки герцога Бургундского, но в чем? «Участвовать… с герцогом Бургундским, чтобы поддержать, охранять и укреплять суд короля, мир и спокойствие королевства и Парижа». И самое важное: одновременно герцог Бургундский приносит «клятву» Парламенту: «Служить законно королю и подчиняться ему, помогать и способствовать его суду». И только в этом позиция парламентских чиновников «пробургиньонская»[196].

13. Разграбление города (Национальная библиотека, Париж)

Итак, в действиях парламентских чиновников в период от вторжения англичан в 1415 г. до заключения договора в Труа в 1420 г. видна позиция Парламента по отношению к войне с Англией: никакого предательства национальных интересов, никакого пособничества «старым врагам». При этом чиновники проводят грань между войной гражданской и войной внешней, считая последнюю самым важным делом, ради которого обязано сплотиться все общество. Именно под этим углом зрения оценивают они и гражданскую войну после 1415 г., квалифицируя сговор с англичанами как национальное предательство[197]. Уже в 1416 г. (22 января) Парламент судит некоего каноника за преступление против величества (lése-majesté): «Он советовал и помогал королю Англии и англичанам против общего блага королевства». Парламент квалифицирует действия и Жана Бургундского как предательство национальных интересов, поскольку «он запрещает кому бы то ни было из своих подданных вооружаться против англичан». Причина — сговор с врагами: «Он заключил перемирие и перерыв в войне с Англией на один год, хотя король объявил войну против англичан» (11 августа 1416 г.).

Стоит в полной мере оценить мужество парламентских чиновников, ведь, заключив перемирие с англичанами, герцог Бургундский развязал себе руки против арманьяков, царивших в Париже в это время, и собирался нанести им решающий удар. 13 августа 1416 г. Парламент вместо работы вынужден спешно решать, как оборонять Париж от надвигавшихся на него войск герцога Бургундского, отчего «Парламент, адвокаты и прокуроры и жители Парижа были очень взволнованы и возбуждены». Угрозы герцога Бургундского тем более реальны, поскольку «коннетабль и войска ушли (из Парижа) против англичан в Арфлёр».

На заседании 16 июля 1417 г. генеральный прокурор обвинил герцога Бургундского в преступлении против королевского величества, поскольку он подстрекал города и подданных к неповиновению королю в такое опасное время, «как сейчас, видя состояние королевства и то, что враги высадились в королевстве».

Парламент всегда видел в гражданской войне эту направленность — ослабление страны перед внешним врагом: 25 ноября 1418 г. упоминается об игнорировании многими дворянами и городами призыва короля к ополчению (бан и арьер-бан), когда «пришло мало людей под предлогом споров и раздоров в королевстве»[198]. Таким образом, Парламент делает различие между врагами внутренними и внешними, считая, что с первыми надо искать пути примирения. Одним из реальных путей национальной консолидации Парламент считает проведение реформ в государстве, выполнение части разумных требований воюющих партий. Так, 17 апреля 1417 г. Парламент обсуждает, а 15 мая предлагает принять программу реформ, устраняющую «некоторые ошибки, которые есть в управлении королевством». В ее разработке принял участие весь Парламент, окончательный вид программе должны были придать пять чиновников Парламента, среди них Никола де Бай, и предложить ее на заседании Королевского совета. Такая позиция Парламента нашла единомышленников и в лице кардинала Сен-Марка, отправленного Папой для поиска путей примирения внутри Франции (3 мая 1418 г.).

Однако главные усилия Парламента в 1417–1419 гг. были направлены именно на примирение короля с Дофином, что важно для характеристики политической позиции его чиновников.

Впервые переговоры Парламента с Дофином Карлом упоминаются 14 января 1417 г.: тогда Парламент отправляет двух своих советников в Компьень к Дофину, чтобы «умолить его позаботиться о войне, которую ведут в королевстве англичане и другие отряды грабителей во многих частях королевства». Вновь «пробургиньонский» Парламент ищет пути примирения с Дофином: 21 июня 1418 г. в Лувре собирается Королевский совет, где обсуждаются меры для «мира, единства и сохранения королевства», среди них — посольство к Дофину в Мелен, дабы уговорить его «вернуться в Париж и не удаляться от короля, королевы и их родственников, которые находятся в обществе короля, чтобы лучше сопротивляться англичанам». Посольство было отложено, так как пришло известие, что Дофин уехал еще дальше от Парижа, и отправлено только 8 июля 1418 г., в его состав вошли два чиновника Парламента. В итоге 16 сентября 1418 г. был заключен мир между королем и Дофином: от короля в Венсенском замке присутствовали королева Изабо, герцоги Бургундский, Бретонский, Анжуйский, Алансонский; от Дофина — его советники и послы. 19 сентября 1418 г. мир был утвержден Парламентом, все чиновники которого поклялись его соблюдать. Радость была всеобщей, в Париже зажгли огни, звонили во все колокола.

Обратим еще раз внимание на то, что поиск мира и объединения королевства имеет в виду общего врага — англичан, о сопротивлении которым Парламент не устает сообщать. Но этот мир не принес согласия: еще через месяц, 15 ноября 1418 г. во дворце Сен-Поль в присутствии Парламента, университета и муниципалитета Парижа были объявлены претензии короля к Дофину в связи с принятием последним титула королевского наместника (lieutenant général). Король настаивает на повторении клятвы Парламента договору, заключенному в сентябре, уже не уверенный в лояльности парламентских чиновников.

И действительно, Парламент не прекращал общение с Дофином Карлом. Когда продвижение англичан внутри страны стало угрожать Парижу, Парламент в числе других неотложных дел решает отправить посольство к «Танги дю Шателю и другим капитанам и воинам, называющим себя сторонниками Дофина», чтобы рассказать им об «опасности, в которой находится королевство из-за войны, которую они ведут против подданных короля и против Парижа, и попросить их, по крайней мере, если они не хотят мира, чтобы заключили перемирие на некоторое время» (9 февраля 1419 г.). Реакция короля и герцога Бургундского была быстрой и категоричной: никаких переговоров с Дофином — вот путь к единению страны[199]. 10 февраля 1419 г. от имени властей с Парламентом, который пригласил на заседание купеческого прево и эшевенов, членов Королевского совета и даже квартальных, десятников и просто «почтенных буржуа Парижа», говорил первый президент — ставленник бургиньонов. Его речь свелась к упрекам Парламенту за его попытку договориться с Дофином и к призыву «не делать заговоров, собраний… или частных консультаций… чтобы не возбуждать подданных к бунту или мятежу одних против других… и чтобы в переговорах о мире… не делать отделения или отъединения Парижа, чтобы его поставить в подчинение Дофину или тех, кто называет себя правителями от его имени, против короля и герцога Бургундского и против всех остальных городов королевства, подчиняющихся им».