Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл

Обычай требовал от актеров мазать лица сажей,ибо считалось, что это приносит удачу и самим комедиантам, и хозяевам дома.Даже если кто-то и узнавал актеров, то не подавал и виду.

Комедианты разыграли рождественскую пьесу, вкоторой участвовали святой Георгий, покровитель Англии, турецкий воин и дракон,которых предстояло победить святому.

Костюмы были незамысловатыми, и потому актерампришлось приложить немало усилий, чтобы заставить зрителей поверить вреальность происходящего. Тем не менее труппа оказалась довольно искусной.Когда святой Георгий, победив дракона, был смертельно ранен коварным турком,четвертый персонаж пьесы, лекарь-шарлатан, вышел вперед, чтобы исцелитьповерженного героя. Под громкие ободряющие крики зрителей лекарь испробовалсначала одно, а затем другое снадобье, пока не открыл волшебный эликсир,который мгновенно поставил на ноги храброго святого.

Турок выкатил глаза, оскалил зубы и затопалногой при виде свершившегося чуда. Он начал пугать громко визжащих от страха иудовольствия детей, но вскоре лишился такой власти, ибо исцеленный герой вызвалтурка на поединок и победил его под ликующие крики зрителей. Все согласились,что лучшего представления им еще не доводилось видеть. Труппу громко хвалили имногократно благодарили, прежде чем наградить кошельком серебра и отослать накухню, где были припасены лепешки и эль, На следующий день после Рождества вцеркви читали службу по святому Стефану, первому мученику христианства. А потомнаступил день подарков. Особую кружку для подаяний в церкви торжественно вскрылотец Мартин, и собранные деньги были розданы беднякам всей округи. Лучшему изконей эрла пустили кровь — чтобы в следующем году все лошади поместья былиздоровы.

Празднества в Риверс-Эдже продолжались напротяжении всех двенадцати дней Рождества. В сочельник на всех окрестных холмахзажгли костры, а колокола возвестили пришествие нового, 1522 года Господня.Утром после наступления нового года члены семейства обменялись подарками.Эдмунд преподнес Блейз элегантный плащ из коричневого бархата, подбитыйкроличьим мехом, с золотой застежкой, в которую был вделан большой золотистыйтопаз. Блейз изумила мужа, одарив его великолепным мышастым жеребцом — еговырастил один из соседей, и жеребец обещал дать отличное потомство.

— Но как же?.. — начал эрл, а Блейзрассмеялась.

— Доро помогла мне все устроить, —ответила она на невысказанный вопрос.

Другие подарки для родственников и друзей былине менее щедрыми, но всех перещеголяла Блайт Морган, желая угодить своейбудущей свекрови. Леди Мэри Кингсли была набожной дамой, которая после давнейсмерти мужа всецело посвятила себя служению Богу. С позволения. церкви онаосновала небольшой религиозный орден, Братство святого Фрайдесвайда, названноев честь англосаксонского святого, который в восьмом веке считался покровителемОксфорда. Будучи настоятельницей небольшого монастыря, леди Мэри присматривалаза четырьмя десятками монахинь, попечению которых были поручены бедные ибольные округи. Разузнав о благочестии леди Мэри, Блайт потратила несколько недель,вышивая искусный покров на алтарь, который и преподнесла матери Николаса вНовый год.

— Милое дитя! — смиренное лицо ледиМэри засияло от удовольствия. — Никто не сумел бы сделать мне болеечудесного подарка! Хотя мой сын слишком медлил в поисках жены, Бог наконец-тоуслышал мои молитвы и послал нам тебя. Храни тебя Господь, дорогаяБлайт! — Разве я не говорил тебе? — прошептал лорд Робертжене. — Блайт невозможно не полюбить.

Розмари Морган согласно кивнула мужу, но всеже добавила:

— С другой стороны, нам повезло, что улорда Фицхага не оказалось близких родственников, которые могли бы одобрить илиосудить его выбор. Похоже, даже любовь не заставит Блисс попридержать язычок.Надеюсь, она не рассорится с женихом прямо на свадьбе.

Роберт Морган усмехнулся. Выводы жены казалисьему совершенно справедливыми, но, наблюдая за молодой парой, он пришел кубеждению, что только смерть способна разлучить Оуэна Фицхага с его дочерью.Блисс совершенно вскружила голову эрлу, прекрасно зная о его беспомощности.Этот брак как нельзя лучше устраивал лорда Моргана.

Блисс будет принята при дворе, как толькоусвоит его неписаные правила, и окажется в своей стихии, как и ее сестра Блайт,которой предстояло провести всю жизнь в трихом; уединенном поместье.

Он перевел взгляд на Блейз и подумал, что ещеникогда не видел ее такой счастливой и довольной.

«Очевидно, она влюбилась в мужа», — соблегчением отметил Роберт Морган. Он беспокоился, что глубокая привязанностьЭдмунда Уиндхема к первой жене заставит его относиться к Блейз просто как кинструменту для рождения наследника. Этот брак был слишком большой удачей,чтобы отказываться от него, будучи в плачевном финансовом положении, в которомпребывал Морган. Но он не раз испытывал уколы совести, вспоминая, что отдалдочь незнакомому человеку. Однако все приняло такой оборот, на который он несмел и надеяться: Блейз была счастлива, а следующим двум дочерям предстояловыйти замуж весной, после Пасхи, причем их мужьями станут порядочные люди;

Роберт Морган мысленно поблагодарил судьбу и,взяв жену под руку, улыбнулся ей.

Двенадцать рождественских дней завершилисьдвенадцатой ночью в пятый день января. Завершающий праздник состоялся вечером,и все в один голос заявили, что теперь не смогут съесть ни крошки до самогоСретения. Завершающая ночь рождественских торжеств ознаменовалась общим буйнымвесельем. Последние часы похваляясь своим титулом Лорда Беспорядка, ЭнтониУиндхем затеял игру в «жучка». Николасу Кингсли пришлось водить первым. Блайттщательно завязала ему глаза, и когда его стали расспрашивать, лорд Кингслипоклялся, что ничего не видит. Его закружили на месте, а потом Кингсли протянулруки ладонями вверх и закричал: «Жучок! Жучок!» Сначала он слышал толькохихиканье и шепотки, а затем по его ладоням кто-то ударил.

— Угадывай! Угадывай! — приплясывая,кричали играющие.

— Это ты, Оуэн! — выкрикнул лордКингсли, — Черт, откуда ты узнал? — проворчал Оуэн Фицхаг, снимая сдруга повязку.

— По твоей печатке, дружище, — онаоцарапала мне ладонь.

Оуэну завязали глаза, раскрутили его и сновапринялись кричать, а кто-то хлопнул его по ладоням.

— Блисс! — выпалил он, ибо рукипоказались ему нежными и женственными.

— Нет, милорд, это была не я, —рассмеялась Блисс. — Стоит мне хоть раз хлопнуть вас по руке, и вы меняуже ни с кем не спутаете!

— Тогда Блейз!

— Нет, милорд, — послышался голосБлейз, — не я.

— Если ты и в третий раз не угадаешь,придется платить штраф, — крикнул Тони.