Викториум - Владимир Ралдугин

Уже когда мы возвращались, нас так и не отпустили из тесного кольца конвоя, князь перевел мне короткий диалог с падишахом.

— Посол рассказал Абдул-Хамиду, кто мы такие и что мы участвовали в атаке на пулемет заговорщиков. Падишах ответил, что мы достойны высших орденов султаната. Мне обещали звезду Меджидие.[17]Не знаю уж какой степени. Вас, Никита, тоже не забудут.

Солнце стояло еще высоко, когда кортеж возвращался в Стамбул. И, по всей видимости, столица султаната уже знала о покушении на правителя. Слишком уж тих был город, что совершенно не характерно для восточного города.

Кортеж ехал по притихшим улицам. Ставни домов, мимо которых мы проезжали, были наглухо закрыты. Даже на рынке почти не было народу. Большая часть лотков и киосков оказались закрыты наглухо. Между ними почти никто не ходил.

Наконец, Абдул-Хамид распрощался с Зиновьевым — и мы отправились в наше посольство.

Я понял, что, несмотря на то, что солнце еще высоко, сегодня мы с князем ничего делать не будем. Хотя время вроде и поджимало.

Однако я ошибся в своем предположении. Нас сразу же вызвал к себе Зиновьев. Мы с князем даже не успели переодеться из основательно испорченных парадных мундиров. Я только начал расстегивать верхние пуговицы, когда в дверь вежливо постучался посольский слуга.

— Его высокопревосходительство требует вас к себе, — с порога выдал он и добавил: — Немедленно.

Пришлось снова застегивать пуговицы, хотя это и глуповато выглядело, потому что половину пуговиц я потерял во время схватки с заговорщиками. К тому же погон на левом плече болтался, наполовину оторванный. С минуту я думал — не оторвать ли мне его совсем. Однако решил, что и без того вид у меня достаточно затрапезный. Зиновьев может и подождать несколько минут. Порывшись в вещах, я извлек на свет божий английскую булавку. Кое-как приколол ей погон к плечу. Второй булавкой закрепил серебряный шнур аксельбанта. И как только он остался при мне, даже не знаю.

Смыв с лица грязь, я отправился в посольский кабинет. Конечно, не немедленно, как передал слуга. Но не мог же я являться к нему с оторванным погоном, болтающимся аксельбантом, да еще и не умывшись после схватки.

Князь уже был в кабинете. Сидел в мягком кресле, напротив Зиновьева. Мне предложили присесть на стул с высокой спинкой, чем-то напоминающий трон. Таким его часто изображают в детских книжках.

— Ну вот, — сложив пальцы домиком, произнес Зиновьев, — можно начинать рассказывать вам хорошие новости, господа офицеры. Падишах завтра утром — сразу после первого намаза — приглашает нас троих на аудиенцию. Обещает наградить всех орденами Меджидие. Кроме нас на аудиенцию приглашены британский и немецкий консулы. В сопровождении командиров королевских и механических улан. Нам, как видите, оказана особая часть. И британцы с немцами обратят на это весьма пристальное внимание. Уже будьте уверены, господа офицеры.

— Значит, нам надо будет починить парадные мундиры, — усмехнулся князь. — Впрочем, у меня-то не один парадный. А у вот у ротмистра Евсеичева вряд ли. Верно, Никита?

Мне оставалось только подтвердить этот печальный факт.

— Получите у моего секретаря сто пятьдесят рублей, — быстро подписал бумагу посол, — и отправляйтесь к слугам, которые чинят одежду. До утра пускай справят вам новый парадный мундир из лучшей ткани. Секретарь проследит, чтобы вас не надули местные шельмы. У падишаха вы должны выглядеть образцом русского офицера.

— Будем выглядеть, ваше высокопревосходительство, — кивнул князь Амилахвари. Он опередил меня, схватив со стола подписанную Зиновьевым бумагу. — Я лично прослежу. Лучше всякого секретаря управлюсь. А теперь мы можем быть свободны?

— Ступайте, господа офицеры, — подтвердил посол. Не дожидаясь пока мы выйдем, он взял целую кипу бумаг и углубился в их чтение.

Мы быстро вышли из посольского кабинета.

— Да уж, Никита, образцы мы с вами, конечно, те еще, — усмехнулся князь, оглядывая меня.

Сам он выглядел ничуть не лучше. В мундире хорошая прореха — кусок ткани прихвачен буквально на живую нитку. Как и у меня не хватает половины пуговиц. Аксельбанта нет вовсе. Зато оба погона на месте.

— Эх, как не вовремя падишах затеял всю эту церемонию! — хлопнул кулаком по ладони Амилахвари. — И где их левантийская неторопливость, а? Завтра же устраивают это чертово награждение. Да еще и с самого утра. После первого намаза. — Он подошел к окну. Что-то прикинул, шепча себе под нос неразборчиво нечто вроде: — Копье…[18]Как ружье… Нет, лучше со штыком… Это примерно через час… — Снова повернулся ко мне. — Придется вам, Никита, битых пять часов стоять истуканом. Времени у нас в обрез. Идемте получать деньги — и справим вам мундир по всей форме!

Майор Лоуренс был выведен из себя. Да что там — он был просто взбешен! Узнав новость о том, что его собираются наградить одним из высших орденов Левантийского султаната, майор не выказал особой радости. Но когда лорд Бредфорд сообщил, что церемония награждения состоится завтра же утром, майор врезал офицерским стеком по столу британского консула.

— Передайте их падишахскому величеству, — выпалил Лоуренс, — что я не могу встретиться с ним завтра. У меня есть более важные дела, чем получение какого-то там варварского ордена.

— Вы что же из ума выжили, Лоуренс?! — подскочил со своего кресла Бредфорд. — Вы понимаете последствия вашего заявления? Хотя бы отчасти!

— Вы сами требуете от меня, как можно скорее найти документы предыдущего русского посла, — всплеснул руками Лоуренс, едва не задев стеком лицо Бредфорда. — А теперь я должен терять целый день из-за какого-то варварского ордена. Русские и без того опережают нас. И уж они-то ждать не будут.

— Между прочим, этот варварский орден, — заметил немного успокоившийся консул, — с гордостью носили многие английские аристократы. Так что и вам, майор, его будет принять не зазорно. Что же касается русских, то, уверяю вас, они точно так же потеряют этот день, как и вы. Хотя вы можете отправить на поиски документов вашего друга шерифа Али.

— Его нет в Стамбуле, — вздохнул Лоуренс. — Он отправился в пустыню за своими харишами. Ховейтатов в столице не осталось. А в их становище уже отправлен карательный отряд янычар. Головы ховейтатов скоро украсят двор падишахского дворца. И у меня не осталось в Константинополе доверенных людей. Но почему вы считаете, что русские тоже потеряют день из-за церемонии награждения, милорд?