Мужчина моей мечты - Куртис Ситтенфилд

Анна меняет позу, как будто собирается перевернуться на живот, и Эллиот скатывается с нее.

Утром происходит «следствие»: восстанавливается путь, которым медведь прошелся по лагерю. Они собирают вещи и в последний раз садятся в каяки. Днем им предстоит встретиться с капитаном на том же берегу, где он высадил их в первый день.

После обеда небо становится хмурым.

— Анна, — говорит Эллисон, и Анна неожиданно для себя замирает, каждая клеточка ее организма ждет, что же будет дальше. — Я понимаю, что все в этой поездке пошло наперекосяк с самого начала. Жаль, что мне не удалось ничего изменить, — продолжает Эллисон. — А может, нам вообще не стоило ехать всем вместе, но, так или иначе, тебе придется смириться с тем, что я выхожу замуж за Сэма. Он хороший человек, поверь мне, и ты ему нравишься. Если ты не захочешь пересилить себя, всем будет только хуже.

— Я не спорю с тобой, — отвечает ей Анна. — Ты только объясни мне, зачем ты выходишь за него? Я спрашиваю не из-за того, что я стерва, просто мне действительно интересно. Мне хочется понять, что же в нем есть такого, что ты решила выйти замуж.

— Я выбрала Сэма, потому что рядом с ним я счастлива, — ровным голосом произносит Эллисон, и в ту же секунду начинает идти дождь. Не какой-нибудь моросящий дождик, а настоящий проливной дождь. У Анны не получается полностью развернуться в каяке, она может лишь повернуть голову так, что Эллисон попадает в поле ее бокового зрения, но не больше. — Когда мы вместе, я чувствую себя лучше, чем когда я одна, — добавляет Эллисон. Теперь ей уже приходится почти перекрикивать усиливающийся шум дождя. Где-то вдалеке (когда ты плывешь в лодке, трудно определить, насколько далеко) небо прорезает вспышка молнии. Анне кажется, что Эллисон этого даже не заметила. — Знаю, что это звучит пошло, — продолжает сестра, — но Сэм заботится обо мне. Я не хочу сказать, что не вижу в нем никаких недостатков, я не слепая, но все равно люблю его.

Тем временем ливень набирает силу. Капли барабанят по куртке Анны, из-за брызг у нее уже намокли волосы и лицо.

— У меня очки запотели! — кричит она. — Я почти ничего не вижу.

— Сними их. Раз уж ты ничего не видишь, хуже не будет.

Сняв очки, Анна не может сообразить, куда их пристроить. Положив очки в один из карманов куртки, она рискует поломать их, когда надо будет причаливать к берегу. Поэтому она засовывает очки за пазуху. Из-за дождя все вокруг кажется серым и расплывчатым.

— Ты видишь ребят? — спрашивает Эллисон. — Они плывут вон к тому берегу справа. Ты просто греби, а я направлю каяк туда.

У Анны зуб на зуб не попадает, а руки задубели и стали скользкими от воды. Дождь такой холодный, что, кажется, вот-вот превратится в снег. Повернувшись на девяносто градусов, она кричит:

— Я и не считаю Сэма сволочью! Надеюсь, ты это понимаешь. — Как будто вся проблема заключается в том, что она обозвала Сэма сволочью. На самом деле ей следовало бы извиниться за слова, которые вслух не были произнесены, но подразумевались: «Нет в нем ничего особенного, мне он кажется вполне заурядным». Но задушевность момента не позволяет исправить ошибку, легче просто продолжить: — И я знаю, что чем-то напоминаю отца. Но разве я виновата? Ведь это гены. По-моему, странно как раз то, что ты на него не похожа.

— Ты слишком много внимания уделяешь вещам, которые приносят тебе только несчастья, — говорит Эллисон.

Вне всякого сомнения, она права. Но опять же, задумываться о том, что приносит несчастье, вполне естественно. Ведь это очень важно, иначе она не была бы самой собой. Разве не честнее критически наблюдать за людьми и высказывать о них свои замечания (которые чаще всего и приводят к неприятностям), чем вести светские беседы и мило улыбаться друг другу? Неприятнее, но честнее! И главное: разве не все люди в душе оценивают других и страдают от этого? Или это привилегия немногих, и она может по своему желанию выйти из их числа? Неужели будет лучше, если она опустит руки и сдастся, как это сделала их мать?

Они гребут сквозь дождь, и, когда наконец достигают берега, братья (они приплыли раньше) заходят в воду, чтобы помочь им.

— Я натяну брезент, — говорит Сэм.

Парни вытаскивают на берег второй каяк, и Эллиот расстилает на земле еще один рулон брезента. Они ложатся на него, все четверо, лицом вверх.

— Кто-нибудь, кроме меня, отморозил себе пальцы? — спрашивает Эллисон.

— Я даже не стану говорить, что я себе отморозил, — усмехаясь, бормочет Сэм.

Промокшая и продрогшая Анна лежит на спине, и никто на нее не смотрит. Она улыбается. В конце концов, встречи с медведем можно уже не опасаться, а завтра они вообще отсюда уедут. Она убирает со лба мокрую прядь и в рывке садится.

— Я потеряла свои очки, — сообщает она.

— Где ты их видела в последний раз? — спрашивает Сэм, и Эллисон рассказывает, что Анна сняла очки, когда пошел дождь.

— Вот черт! — восклицает Анна. Она приподнимается и начинает хлопать себя по груди и животу. — Наверное, они выпали, когда мы вытаскивали на берег каяк.

Наклонив голову, она проходит под брезентовым навесом, а затем, несмотря на все продолжающийся дождь, рысью бежит к воде. В том месте, где волны накатываются на берег, она всматривается под ноги и ковыряет носком резинового сапога черный песок и мелкие камешки. Но от этого вода только становится мутнее. Анна заходит глубже и останавливается, когда вода достает уже почти до самых колен, угрожая залиться за голенища сапог.

— Анна! Эй, Анна! — Из-под брезентового навеса появляется Эллисон. — Я помогу тебе искать, — говорит она.

Они ходят вдоль берега, время от времени запуская руки под воду, и не разговаривают. Каждая осматривает отдельный участок берега. Шум дождя уже превратился в мерный сильный гул.

После десяти минут бесплодных поисков Анна понимает, что очки ей уже не найти, но они продолжают бродить по берегу. Анна украдкой поглядывает на Эллисон, расплывчатую фигуру в зеленой куртке. Вьющиеся светлые волосы сестры потемнели и свисают прямыми прядями. Анне первой придется прекратить поиски, Эллисон этого не сделает.

— Наверное, их унесло водой, — говорит Анна. — Ладно, я куплю себе новые.

— Как жалко. — Эллисон с сочувствием смотрит на нее.

— Я сама виновата. Надо было все-таки положить их в карман.

— Может, мы в Анкоридже купим тебе другую пару?

— Не надо, я и без них обойдусь. Правда.

— Наверное, ты права. Аэропорты, оптики — со всем этим легко можно справиться, даже полностью лишившись зрения.

Эллисон берет Анну за руку и крепко сжимает ее.

— Ты можешь быть моей свидетельницей, — шепчет она. — Я хочу, чтобы ею была именно ты. Я вела себя как дура.

Когда они вернулись под навес, было решено сварить горячего шоколаду. Сэм вызвался среди вещей Анны найти ее чашку. Он смывает из нее остатки завтрака (он на этом настаивает), насыпает в нее порошок какао и заливает кипятком из кастрюли.