Мужчина моей мечты - Куртис Ситтенфилд

Анна протягивает руку к сумке. Внутри — пачка однодолларовых купюр, резинкой примотанных к водительскому удостоверению, губная помада, пачка сигарет и небольшая серебряная рамка, в которую вставлена черно-белая фотография женщины в переднике и круглых очках.

— Кто это? — спрашивает Анна.

— Это прабабушка Мюррея.

— Кто такой Мюррей?

— Ну, тот парень, будущий юрист. Я полчаса назад еще сидела взаперти в его квартире.

— А мне казалось, что тебе не нравятся студенты-юристы.

— Теперь уж точно не нравятся. Он какой-то заторможенный, но явно запал на меня, поэтому я и бросила ему косточку.

— А Генри об этом знает?

— Он не спрашивает, а я не рассказываю. В любом случае после вчерашней ночи никаких костей Мюррею больше не будет.

— Как ты думаешь, у Генри там есть женщины, о которых он тебе не рассказывает?

— М-м-м… — Фиг задумывается, но с таким видом, будто этот вопрос ей на самом деле не особенно интересен. — Нет, вряд ли, — наконец произносит она, и у Анны с сердца падает камень. Хуже всего думать, что там найдется какая-то другая женщина, которая навсегда отнимет Генри у Анны с Фиг. По крайней мере, пока его связывают отношения с Фиг, он в пределах досягаемости.

— Такая безвкусная фотография, что я не смогла удержаться, — продолжает Фиг.

Анна снова переводит взгляд на фотографию в рамке. Женщина широко улыбается, за стеклами очков видна сеточка морщин. На вид ей лет шестьдесят.

— А чувства вины у тебя не возникло?

— Возникло. Ужасное, невыразимое чувство вины.

— Еще бы!

— В качестве наказания я даже надела власяницу. Тебе не видно, потому что я укрыта одеялом, но от нее все тело ужасно чешется и зудит.

— Фиг, это же его бабушка.

— Прабабушка, — криво улыбается Фиг. — И секс с ним был ужасный, поэтому я решила, что имею право взять у Мюррея что-нибудь взамен.

— Ужасный? Правда? — Непривычно слышать от Фиг, что ей не понравилось заниматься сексом.

— У меня, наверное, целый час ушел, чтобы кончить. И, кстати, раз уж мы заговорили об этом, как у тебя дела? Твоя грандиозная эпопея еще не закончилась?

— Мне не хочется говорить об этом сейчас. — Анна смотрит в сторону. Ирония заключается в том, что Фиг даже не представляет, насколько действительно грандиозной становится ее эпопея. До того случая летом, с Тедом, двоюродную сестру никогда особенно не интересовала личная жизнь Анны. Но рассказать ей про Майка (серьезно, а не для того, чтобы посмеяться) сейчас кажется совершенно немыслимым.

— Знаешь, тебе надо брать ситуацию в свои руки, — поучительно произносит Фиг. — Господь дал тебе такие большие буфера не просто так, Анна.

Анна закрывает глаза.

— Ты, кажется, говорила, что тебе нужно идти.

— Я хочу с тобой кое-что обсудить, — не унимается Фиг. — По-моему, я встретила мужчину своей мечты.

— Прошу тебя, Фиг.

— Да нет, я серьезно, — настаивает Фиг. Кажется, еще немного и она по-настоящему обидится.

— Это, естественно, не Генри или Мюррей? — спрашивает Анна.

— Его зовут Филипп Лейк. Я познакомилась с ним летом, когда была на свадьбе у сестры Трейси Брюстер. Помнишь, я тогда домой ездила? А ты в это время на Аляске была.

Анна кивает.

— На самой свадьбе я с ним даже не разговаривала. Но тогда я увидела его впервые. На нем был сирсакеровый костюм. Не каждый мужчина решится надеть такое, а он чувствовал себя совершенно спокойно и уверенно. С ним была какая-то дамочка, которая ни на секунду не оставляла его одного, поэтому я не стала к нему подходить. Потом я узнала у Трейси его адрес. Мне стоило сохранить копию письма, которое я ему написала! Это было что-то!

Зная Фиг, можно предположить, что она еще и какую-нибудь откровенную фотографию в конверт вложила. Кроме того, думает Анна, вряд ли Фиг не стала разговаривать с этим парнем во время свадьбы из-за того, что он был со спутницей. Если бы она захотела, то все равно нашла бы способ познакомиться с ним поближе. Скорее всего, Фиг просто решила оставить его на потом, чтобы получить удовольствие от соблазнения на расстоянии.

— Лейк работает на телевидении в Лос-Анджелесе. Он, конечно, не строит из себя звезду, но видно, что ему неплохо живется, — увлеченно рассказывает Фиг. — Он готов купить мне билет, чтобы я приехала к нему. Мы какое-то время переписывались, а на этой неделе начали общаться еще и по телефону… Почему ты так на меня смотришь?

— Это, по-твоему, разумно? Ты же его практически не знаешь.

— Анна, с кем бы ты ни встречалась, тебе все равно не удастся узнать о нем все, что хотелось бы (если, конечно, это не твой собственный брат). — Анне вспомнился Майк, и она решила, что слова Фиг не лишены здравого смысла. — Но я подумала и о безопасности, — продолжает Фиг. — Я решила, что со мной должна полететь ты.

— В Лос-Анджелес?

— Мы снимем номер в гостинице. Я знаю, что ты вечно думаешь о деньгах, поэтому расходы поделим пополам. — Неужели Фиг думает, что Анне ее предложение покажется таким уж заманчивым? — Если все пойдет нормально, я останусь у него. А если окажется, что он какой-нибудь придурок типа Марка Харриса (в чем я очень сомневаюсь), то я останусь в гостинице с тобой. Погуляем по городу, может, каких-нибудь кинозвезд встретим.

— А почему ты так уверена, что Филипп Лейк не окажется вторым Марком Харрисом?

— Он почти родственник Брюстеров. Он был женат на сестре мистера Брюстера.

— Так он разведен? А сколько ему лет?

— Сорок четыре. — На губах Фиг расплывается похотливая улыбочка. — Анна, поверь мне, зрелые мужчины знают, как вести себя с женщиной. Возможно, и тебе нужно подыскать такого.

— И на когда намечена эта поездка?

— Пока еще не решено точно, но, скорее всего, в конце первой или второй недели октября. У тебя же по пятницам нет занятий?

— В этом семестре есть.

— Но надо и о себе когда-нибудь подумать. Ты ведь никогда не была в Калифорнии?

Странно, но Анне всегда льстит, когда Фиг зовет ее с собой. Она уже сейчас знает, что поедет с сестрой, как бы ни притворялась, что ей это неинтересно. Даже если Фиг передумает и не захочет брать ее с собой, она все равно поедет.

Фиг садится в кровати, опуская ноги на пол.

— Подумай только, как будет здорово! — говорит она и потягивается, высоко поднимая руки вверх и в стороны. — Ясно, что Фиг собирается уходить. Она обводит взглядом комнату. — Ты хоть и учишься на последнем курсе, а все еще живешь в общежитии. Классно! — восклицает она.

Самое странное то, что Анна и Майк продолжают вместе проводить время. Он звонит ей по телефону, и у нее, как и в первый раз, все так же не находится причин, чтобы отказаться от встречи с ним. Их второе свидание проходит в кинотеатре; за весь вечер они ни разу не прикоснулись друг к другу (не зная, как поступить, Анна, встретившись с ним, помахала в знак приветствия рукой), но за пять минут до финальных титров он берет ее за руку. На третьем свидании они идут во вьетнамский ресторан, на четвертом — вместе едят чизбургеры. Он всегда платит за двоих, и Анна с удивлением отмечает, что ей это нравится. На ее вялые возражения Майк просто не обращает внимания. Во время пятого свидания они отправляются на Гарвард-сквер, потом гуляют по Чарльз (Анна думала, что это убьет всю романтику, как будто они слишком уж заигрываются, стараясь походить на парочку влюбленных, но оказывается, что это просто приятно). После их первого, почти целомудренного свидания, все следующие встречи заканчиваются одинаково: они возвращаются в комнату Анны (он снимает комнату с друзьями, поэтому у него нельзя) и в полной темноте раздеваются догола. Майк не пытается склонить ее к сексу, но часто повторяет, как она его привлекает; почти всегда то же самое говорится в продолжение их дневных встреч. Когда у нее уже начинают закрываться глаза, Майк тихо произносит: «Ничего, если я займусь собой?», и, когда она кивает, он переворачивается на спину, берет в руку пенис и начинает водить пальцами вверх-вниз. Она лежит на боку рядом с ним, и свободной рукой он ласкает ее грудь — ту, которая сверху. Так продолжается, пока он не кончает. Поначалу Анне кажется, что такая ситуация должна быть либо крайне похабной, либо совсем уж неловкой, но Майк настолько деловит и сосредоточен, что ничего этого не чувствуется. Глубокой ночью, когда она лежит рядом с ним, готовая вот-вот заснуть, в этом даже есть что-то трогательное. Иногда у нее мелькает мысль, что, если бы она была такой, как Фиг, то сделала бы это сама, но тут же отметает ее, потому что, будь на ее месте Фиг, не возникло бы такой необходимости: они бы с Майком наверняка висели где-нибудь на трапеции вниз головами, слизывая друг с друга взбитые сливки.