Любовь горца - Керриган Берн

– Разве возможно спасение и искупление, если бы не было первородного греха? – спросила она, и на лице ее отразилось беспокойство. – В каждом из нас сидит дьявол, я так думаю. Поэтому мы люди, а не святые. Между искуплением и проклятием существует очень тонкий баланс. Нельзя получить одно, не пересекая границы другого. Не будет света, если не побеждена тьма. Нет мужества, если не побежден страх. Нет милосердия, если не пережито страдание.

Она посмотрела на золотой алтарный крест, мерцающий в темноте, ее губы были сжаты в тонкую линию.

– Нельзя простить, если вам не причинили зла.

– Кто причинил вам зло? – Лиам стал спрашивать, быстро забыв собственные тревоги. – За кого вы пришли сюда молиться?

Но с какой стати он хочет отправить ее обидчика на последний суд?

– Если я расскажу, вы не поверите, – пробормотала она, опустив голову.

– Попробуйте! – попросил он, сам удивляясь, почему он так жаждет ее доверия. И ее признания.

– Все, что я могу сказать вам, мой лэрд: у меня есть свои собственные демоны. – Они снова встретились глазами, причем ее подозрительно сияли влагой. – Благодаря вашей защите, вашей comraich, я надеюсь, они не найдут меня здесь, в Рейвенкрофте.

Внутри него будто что-то растаяло. Возможно, подействовало то, что она попыталась говорить на его родном наречии, или повлияла ее смущенная улыбка, от которой на щеке появилась ямочка, и ему так хотелось потрогать ее губами. Может быть, подействовали ее слова, ведь благодаря им открылся крохотный источник света там, где, он думал, царит тьма безнадежности. Часть его существа ненавидела тот эффект, который оказывала на него эта женщина, потому что она смягчала его сердце, но заставляла твердеть другую часть тела. Возникало новое жизнеутверждающее чувство, чувство неизбежности и ожидания.

Она повернулась лицом к алтарю и отклонилась от него на спинку церковной скамьи. И впечатление пропало.

– Я только что виделась с Эндрю, – сказала она бодро. – Он стал лучше учиться.

Лиам так сильно нахмурился, что ему показалось, его лицо исказилось от напряжения.

– Именно с ним я чувствую, что мне нет прощения. Я олицетворяю только жестокость, тьму и страх. Всю свою жизнь я приносил одни разрушения. Поэтому вернулся в Рейвенкрофт. Меня вела мысль о том, что можно что-то создавать, строить жизнь, оставить для детей цветущее наследие. Ведь я смог помочь созданию только их двоих, и неожиданно мне захотелось к ним вернуться. Как будто, вернувшись, я смогу если не искупить грехи, то молить о прощении. Возможно, изгнать страшные воспоминания, живущие в залах этого дома. Но, кажется, я опоздал.

– Никогда не поздно все исправить!

Она просто не знает, о чем говорит.

– Мисс Локхарт, Мена, я должен вас спросить. Вы видели, что сегодня произошло? Возможно ли, что Эндрю столкнул ту бочку?

Глаза Филомены расширились, как будто она только сейчас поняла, что так его тревожило, что было его самым большим страхом, и она энергично затрясла головой.

– Я не вполне уверена в том, что видела, но уверена, что это был не он, мой лэрд. Я знаю, что ваш сын в последнее время был сердит и мрачен как туча. Но я нашла Эндрю в его комнате сразу после того случая. Он к тому времени был уже в замке.

Она выпрямилась и поспешила ответить на его скептический взгляд.

– У нас с ним случился замечательный разговор, в наших отношениях произошел заметный прогресс. Думаю, что в ближайшие дни у вас будет повод быть им довольным. Я знаю точно, что он к вам придет и у вас будет повод наладить отношения.

Лиам облегченно откинулся на спинку сидения, он обрадовался даже больше, чем ожидал.

– Неужели вы действительно верили, будто ваш родной сын может причинить вам вред? – спросила она недоверчиво.

Однако среди Маккензи так поступал не один сын. Лиам склонил голову:

– Я все больше убеждаюсь, что вы настоящий ангел, присланный, чтобы присматривать за моими детьми. И противостоять дьяволу, который их породил.

Лиам не был уверен, но ему показалось, что щеки гувернантки покраснели от смущения.

– Вряд ли я ангел, – прошептала она и склонилась к нему так, что он понял – она делает это неосознанно. – Ваши дети чувствовали себя без вас брошенными. Позволительно ли мне задать вам вопрос: что так долго удерживало вас от возвращения?

Сердце Лиама билось так сильно, что ему показалось, она слышит его стук. Никто еще не осмеливался задать ему подобный вопрос. Его взгляд бродил по церкви, пока не остановился на высоком сооружении из потемневшего дерева с занавесками из темно-синего полотна, которое совсем не использовалось по назначению. Возможно, пришло время для исповеди. Может быть, хотя бы один раз он сможет облегчить душу.

Его голос звучал хрипло, будто у него в горле были камни, потому что он излагал в словах свои самые мрачные мысли.

– Как я уже говорил, в нашей семье действительно есть демон, образно выражаясь, который портит нам кровь в течение нескольких поколений. Он горит внутри нас и сжигает все дотла, пока не остается только уголь и пепел. Я сражался во многих битвах, но ни одна из них не была такой тяжелой, как битва, которую я веду сам с собой. Вы не можете представить, как трудно жить, когда в тебе горит такой пламень. Пламень гнева и ненависти, пожирающий тебя, пока внутри не остается только черная бездна. Я не хотел, чтобы мои дети узнали подобную ненависть. Я должен защитить их от этого. Долго я полагал, что черная бездна поглотит меня целиком, но поскольку пока я отступил от ее края, то боюсь рисковать, так как могу утащить их за собой. Поэтому я постарался держаться от них подальше, хотя это значило… не видеть их.

После минутного молчания она произнесла:

– Не думаю, что вы могли им как-то навредить.

– Я не хотел возвращаться, пока сам в этом не уверился, – покачал он головой.

– А когда это произошло? – спросила Филомена тихо.

Лиам знал точно когда. Тот день запечатлелся в его душе. Он являлся ему в кошмарных снах.

– Когда я потерял брата.

– Хеймиша?

Лиам горько усмехнулся. Конечно, она уже слышала про Хеймиша. Он ведь был частью клана, частью их жизни. Человеком, которого их отец предпочел бы видеть своим наследником, а вовсе не Лиама.

– Наш отряд был послан с миссией остановить тайную секту, объединившую ирландских повстанцев, прячущихся в Канаде после подавления восстания фениев. Они захватили корабль, на котором было полно народу, и погрузили на него взрывчатку. Они планировали направить корабль в один из английских портов и взорвать его, уничтожив множество невинных людей. Остановить корабль мы не смогли, но мы взяли его штурмом и казнили бунтовщиков. Хеймиш сумел направить корабль обратно в море, а мы эвакуировали пассажиров. Но для того чтобы доставить их на безопасное расстояние от радиуса взрыва, нам потребовалось больше времени, чем мы рассчитывали. Когда я возвращался за Хеймишем, я вдруг понял, что времени не осталось. На борту начался пожар, фитиль загорелся, и я знал, что если попаду на борт, то оттуда уже не вернусь. Что моя удача, удача Демона-горца, от меня отвернулась.