Волки траву не едят - Константин Стогний

– Усилим эффект, – спокойно сказал Ройзенблит, жестоко улыбаясь и подкручивая одну из ручек управления излучателем.

Бегущие арабы, атакуемые взбесившимися волнистыми попугаями, хватались за пробитые головы и пустые глазницы вытекших глаз. Их нагоняли оставшиеся в живых пчелы, еще не успевшие использовать свой яд змеи, а также скорпионы, крысы и мыши. И так продолжалось, пока последний охранник не упал замертво.

В это время наверху у самого порога особняка лежал мертвый кинолог Хаджи, убитый собственными ротвейлерами, которые, взбесившись, носились по всему двору в поисках очередных жертв…

Худой шейх в изолированном от звука зале медленно, растягивая удовольствие продолжал кормить пираний. Это было его любимым занятием. Лицо шейха выражало глубокую задумчивость. Цели, к которым он стремился, были уже рядом, но вокруг одни предатели. Вот и ученый, на которого возлагались большие надежды, предал. Что ж, будет другой ученый, а если понадобится, то и третий…

– Ешьте, красавицы, ешьте.

Вдруг пираньи, продолжающие бороться за лучшие куски мяса, завертелись в аквариуме с такой скоростью, будто кто-то подключил к искусственному водоему насос. Вода забурлила, и одна из рыб, высоко подскочив над бассейном, ухватила аль-Фарруха за палец. Хруст кости и нечеловеческая боль – шейх не успел отдернуть руку. Следом за кровожадной рыбой повыскакивали и другие ее собратья, разрывая руку араба в клочья. Аль-Фаррух неистово закричал, упав на стоящее рядом кресло. Маленькие рыбы-убийцы продолжали изувечивать правую руку своего хозяина. Она превратилась в кровавое месиво. В углу в клетке бесновался черный ворон Абу, долбя клювом по металлическим прутьям.

Шейх сорвал портьеру свободной рукой и, обмотав ею руку с пираньями, попытался, как перчатку, снять ее вместе с хищницами, но не тут-то было. У него не хватало сил отодрать свирепых рыб от своей плоти. Вскоре портьера окрасилась кровью. Аль-Фаррух уже в состоянии болевого шока сидел, безразлично глядя вокруг. В дверь без стука влетел Мустафа.

– Я сеид! Наблюдатели с первого поста доложили, что в нашу сторону с Севера летят два боевых вертолета и едет колонна с автобусами спецназа. Аль-Фаррух, что с тобой?

Шейх сидел, молча уставившись в одну точку, с бледным как мел лицом и с окровавленной тряпкой на руке.

– Включить облучатели топлива на полную мощность, – пробормотал он. – Готовьте машину, я уезжаю…

– Слушаюсь, я сеид! – крикнул Мустафа, собираясь выбегать из зала, но в этот момент его настиг вырвавшийся из клетки ворон Абу. Его мощный клюв наконец разбил клетку и одним ударом пробил череп Мустафы с силой разделочного ножа. Начальник охраны рухнул на пол, рядом с еще не убранным убитым охранником Асилем.

Глаза аль-Фарруха заволокла пелена. Ему уже было безразлично, что творилось вокруг. Огромная потеря крови сделала свое дело, а нарастающий болевой шок говорил о скорой кончине. Ворон Абу, клевавший труп Мустафы, подпрыгивал то ли от радости обилия пищи, то ли восторгаясь обретением такой силы. Его третье веко то и дело поблескивало, закрывая обезумевший от крови глаз.

В это время в комнату спокойно вошел Ройзенблит.

– Прости меня, аль-Фаррух. Ничего личного.

– Чего ты хочешь, ученый? – с трудом проговорил шейх.

Ройзенблит беспрепятственно прошел по залу. Абу его не тронул.

– Как ты уже, наверное, догадался, излучатель готов, – улыбнулся профессор. – Звери пожирают людей. Ты хочешь спросить, почему твой ворон не напал на меня? Спешу тебя расстроить: мои питомцы не трогают евреев.

– Как? – У аль-Фарруха не было сил удивляться.

– Я долго работал над этим, почему и задержал исследования. В годы Второй мировой войны нацисты выращивали собак, которые безошибочно находили в толпе пленных евреев. Видишь ли, запах нашего пота не похож на запах других людей. Бог наделил избранную нацию не только обрезанием крайней плоти… Я долго исследовал свой пот и наконец понял, какая формула оградит евреев всей земли от таких уродов, как вы, аль-Фаррух. Как ты думаешь, стоит ли это Нобелевской премии?

Ройзенблит рассмеялся тупым металлических смехом.

– Зачем тебе это, ученый? – аль-Фаррух чувствовал, как силы окончательно покидают его.

– Я просто подумал, что миром должен управлять не помешанный на религии убийца, а совершенный мозг, – с жаром говорил Александр. – Вот мой излучатель. Излучатель Ройзенблита-2. Захочу – выключу, захочу – включу еще сильнее. Направлю на Восток, и верблюды сожрут своих погонщиков… Ха-ха! Вы не будете владеть миром. Но сначала я уничтожу всех, кто меня знает, а затем…

Его кровавую речь прервал тихий гул двигателей вертолета. Ученый подошел к окну и открыл его. Гул усилился. За забором заработал громкоговоритель: «Внимание! Усадьба окружена! Выходите с поднятыми руками без оружия!»

– Во-о-о! – весело протянул профессор. – Это я позвал. Для того и звонил. А помнишь, я попросился в Третьяковскую галерею и вы меня охраняли всем своим табором? Помнишь?! Я как дурак ходил по музею и орал: «Где автопортрет Леонардо? Где автопортрет Леонардо?» Я прекрасно знал, что его там нет. Это был пароль и первый мой сеанс связи со Следственным комитетом РФ.

– У-у-у-у, – то ли простонал, то ли сказал шейх. – Чего тебе не хватало? Денег? Я же тебе платил, профессор…

Александр продолжал издеваться.

– А знаешь, для чего я их позвал? На всякий случай, вдруг у меня излучатель не получился бы… Шучу. Я же гений.

Ройзенблит посмотрел в сторону окна.

– По большому счету, они мне тоже не нужны. Но какой же русский не поможет русскому еврею сбежать? Ладно, мне пора. Облучатель я заберу с собой. Он мне еще пригодится. Прощай, владыка!

Ройзенблит снова засмеялся и, переступая окровавленные трупы арабов, спокойно вышел из зала. За окнами продолжали гудеть лопасти вертолетов, а по громкоговорителю звучало последнее предупреждение, дававшее еще минуту на размышление.

Совершенно обессиленный аль-Фаррух упал на пол и пополз к заветному тайнику, который находился под клеткой его ворона, продолжающего свой страшный ужин и теперь перейдя к племяннику шейха. Из последних сил араб добрался до углубления под паркетной доской, открыл его и достал маленький пульт дистанционного управления. В это время командир роты спецназа уже дал команду на штурм. Дымовые гранаты обеспечили плотную завесу на пути бойцов. Они собирались штурмовать особняк, где в живых остался один-единственный араб: его хозяин. Аль-Фаррух пробормотал «Аллах Акбар!» и нажал на кнопку. В ту же минуту оглушительный глубинный взрыв потряс огромный участок земли и вся усадьба с обсерваторией во дворе сложилась, как карточный домик, и провалилась вниз, похоронив под собой остатки лаборатории.

Перед пораженными спецназовцами, так и не успевшими пойти в атаку, вместо усадьбы зияла громадная черная дыра.

– Так, засиделись мы, – тихо проговорил Виктор, встав во весь рост. – А то как пограничники: «Сижу в кустах и жду медали». Пора выбираться отсюда.