Паучья лапка - Владимир Перемолотов

Чувство опасности продолжало холодить затылок Избора. Не смотря на то, что все вроде было спокойно он мог бы на спор указать откуда идет другая опасность. Иногда глядя на княжну и Исина он сам пытался уверить себя, что все уже позади, что вот — вот покажутся стены Пинска, но чувство опасности не покидало его. Как животные чувствуют надвигающийся дождь так и он чувствовал надвигающиеся неприятности. Слава Светлым Богам это был не страх. Его больше не прихватывало так, как прихватило в ночь выхода из пещеры, но твердое ощущение того, что не все неприятности кончились сидело в нем вместе с ощущением, что неприятности на подходе и совсем скоро будут тут.

К запаху болота Избор уже привык. Уже пол дня он был обязательной приправой к каждому глотку воздуха. Запах привычно лился с левой стороны. Там за деревьями в полупорище, наверно, тянулась затянутая ряской поверхность, на которой то там, то сям стояли мокрые кочки, а теперь почему-то порыв ветра принес его из-за кустов с другой стороны дороги. Он вплелся в запах зацветающего шиповника и заставил Избора насторожиться. С той стороны болота не было это он знал точно. Но что — то с той стороны пахло тем, чего там быть не должно. Не подавая виду, он подобрался, всматриваясь в сплетение ветвей справа от дороги. Гаврила уловил его настороженность и подъехал поближе.

— Услышал чего?

— Унюхал.

Он снял лук, наложил стрелу на тетиву. Гаврила, к этому времени уже сидевший задом наперед, привстал в стременах. Кусты были как кусты. Точно такие же, какие, остались позади, с одной лишь разницей — эти росли не сами по себе, а среди толстенных, в обхват деревьев. Их кроны нависали над дорогой, делая и без того сумрачный вечер еще более темным.

Из-за поворота выехал и тоже встал Гы. Морда его лошади уперлась в хвост Масленниковой кобылки, и они встала. На шаг позади него встал Добрый Шкелет на настоящей лошади.

В кустах, до этой секунды спокойно шелестевших листьями, басом ахнуло.

— Мертвяк!

Тут же из кустов тренькнуло, и сквозь Шкелетовы кости проскочила стрела, непременно убившая бы его, если б он к этому времени и так не был мертв. Мертвый всадник рывком поднял щит. Три стрелы разом ударили в него, едва не сбросив Шкелета с лошади.

— Не стрелять в этого! — заревел другой голос — Убью! Стреляйте во второго!

Но сидевшие в засаде настолько обалдели от вида скелета, оседлавшего лошадь, что позабыв за чем они тут собрались, заголосили все разом.

— Мертвяк! Упырь! Вот она смертушка наша!

— Назад! — закричал Избор. — Засада!

Задевая чужих коней, он развернулся, но позади них послышался треск, и на тропинке стало светлее. Люди обернулись как раз во время, что бы увидеть, как колышутся ветки упавшего дерева, загораживая им дорогу назад. Лошади поднялись на дыбы, и их ржание заглушило такой же треск впереди, когда сухая сосна перегородила дорогу и там. Дерево охнуло, разламываясь, но куски его, вцепившись кривыми сучьями в мягкую землю, остались на дороге.

Гаврила вскинул руку, и незримая сила разметала кусты и перед ним. Ветки согнулись, листья бабочками слетели с них, оголив мощные, в обхват стволы и пропали в чаще. После этого стало тихо. Сквозь звон в ушах было слышно только, как падают сухие сосновые иглы. Кустов больше не было, но деревья стояли несокрушимо — их сила была больше Гавриловой.

— По дураку, что ездить не умеет! — скомандовал голос.

Гаврила не стал обижаться на «дурака» и с быстротой кузнечика соскочил с лошади. Над его головой пропело несколько стрел, но они уже небыли опасны — прострелить лошадь насквозь еще никому из людей не удавалось. Исин хотел, было высунуться, но Гаврила одернул его.

— Эй! Чего нужно? — крикнул Избор — Чего к проезжим пристаете?

— Скушно нам — отозвались из кустов — Выходите, может в загадки поиграем?

Избор посмотрел назад. Там тоже были деревья, способные прикрыть их от стрел, но у них был только один лук и, что было самым скверным, за деревьями было болото ходить по которому не мог ни один из них.

— Я готов, раз люди хорошие… Так чего хотите?

— Подавайте-ка сюда всю одежду и драгоценности…

— Чего?

— Чего, чего… Одежу снимай тебе говорят… — прокричал другой голос.

Гаврила не высовываясь, спросил.

— Все снимать, или исподнее оставить можно?

Он шевелил пальцами, выглядывая крикуна. В кустах засмеялись. Потом послышался увесистый удар и смех смолк.

— Кто жить хочет — пусть раздевается. — не показываясь скомандовали из кустов — Шутить не будем. Стрелами закидаем.

Избор пустил лошадей кругом.

— Да как же раздеваться-то? Вдруг у вас там баба? Сты-ы-ы-дно. — протянул Гаврила, шаря глазами по листьям.

— У меня тут баб нет, зато четверо лучников… Снимай портки, хуже будет.

Избор вертел головой, сам готовый пустить стрелу, едва будет видно куда, но те, кто был в кустах дело свое знали. Они только говорили. Никто не показывался.

— Ну ладно — крикнули из кустов — Добром не хотите…

От первой стрелы Изборов вороной поднялся на дыбы и вцепился зубами в загривок Гавриловой лошадки. Спасаясь от ее копыт, все попятились с дороги.

Спустя мгновение куча распалась. Лошади продолжали метаться от дерева к дереву, а люди бросились под защиту деревьев.

— В лес — коротко скомандовал Избор. Он не стал драться. Те, кто устроил засаду, знали о них больше, чем полагалось знать простым лесным разбойникам. Место было выбрано с умом и не случайно, и тем, кто раньше видел Гаврилов кулак в деле. Это значило, что они подготовились к этой встрече лучше, чем он. Гаврила этого еще не понял. За спиной Избора еще дважды хлестнул грохот, но Избор даже не приостановился. Деревья и на этой стороне дороги были не тоньше, чем у места засады. Прячась за ними, разбойники могли подойти как угодно близко.

Масленников догнал его.

— Куда бежишь? Драться давай! Их всего-то человек 20…

— Четверо лучников! — на бегу ответил Избор — Перестреляют всех. Тебя первого.

Гаврила пробежал сквозь куст. По исцарапанному лицу струилась кровь. Увернулся от выпрыгнувшего навстречу дерева.

— Хотели бы убить — уже убили бы. На дороге еще.

— Мы им живые нужны — возразил Масленников. — А ты — нет.

Избор оглянулся. Исин тащил княжну в десятке шагов позади него. Глаза хазарина были выпучены, но он не отставал. Княжна выглядела еще хуже.

— Живой — не значит целый.

Он перепрыгнул через муравьиную кучу. Гаврила приотстал. За спиной снова грохнуло. На этот раз Избор оглянулся. Удар пришелся по сушнине, только и ждавшей случая обломиться. С кряхтением дерево завалилось назад, прорубая себе путь сквозь живые, наполненные упругим соком ветки. Там кто-то заорал. Избор остановился, пропуская мимо Гы и Исина. Тот пристроился за дураком, а тот, как ни в чем не бывало бежал вперед. Избор завистливо выругался. Как всегда дурак был грязным, но на нем не было ни царапины. Какая-то сила раздвигала перед ним кусты, отводя в сторону шипы и сучья.