Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству - Али Хан

Двадцать первого ноября от ингаляционной формы сибирской язвы скончалась Оттилия Лундгрен, вдова из Оксфорда в штате Коннектикут. Ей было 94 года. Анализы выявили заражение сортировочных машин в почтовом отделении Коннектикута, где обрабатывали массовую рассылку для почтальона, обслуживавшего миссис Лундгрен. Если споры перелетали с конверта на конверт, они наверняка могли попасть кому-нибудь в легкие. Вероятно, женщина оказалась в числе тех немногих, кому для смертельной болезни достаточно всего одной споры.

В ФБР решили пойти по другому следу. В конверте, адресованном сенатору Лихи, была найдена частица отмершей кожи. ФБР попробовало применить метод полной амплификации генома к этому фрагменту. Через два года работы выяснилось, что частица кожи принадлежит технику из лаборатории ФБР: он неосторожно обращался с только что прибывшими уликами.

Однако следствие не оставляло попыток найти какую-то характерную генетическую черту, которая отличала бы бактерии сибирской язвы, убившие фоторедактора Роберта Стивенса, от исходного штамма «Эймс». (Вообще-то само название штамма вводит нас в заблуждение. В 1981 году военные биологи в Форт-Детрике отбирали для изучения новые штаммы сибирской язвы. По запросу армии ученые из Техасского университета A&M направили образец, который соскоблили с органов коровы, умершей на ранчо в округе Джим-Хогг в Техасе. На посылке стояла отметка о почтовой предоплате с обратным адресом лабораторий Национальной ветеринарной службы в Эймсе в штате Айова. Так появился штамм «Эймс».)

Надеясь найти какой-то характерный маркер, ФБР попросило Медицинский исследовательский институт инфекционных заболеваний армии США послать некоторые образцы Стивенса в лабораторию Пола Кейма в Аризоне. Кейм сумел экстрагировать ДНК из этой сибирской язвы, но оказалось, что это обычный, типовой «Эймс». Ученый знал, что, за исключением той техасской коровы, штамм не встречался в дикой природе. Своим выводом он поделился с ФБР: источник инфекции – в какой-то лаборатории.

Параллельно с этим ученый из Медицинского исследовательского института инфекционных заболеваний армии США обнаружил, что некоторые споры сибирской язвы из офиса сенатора Дэшла образовали нерегулярные колонии – так называемые морфотипы – нехарактерного для данного штамма желтоватого цвета. Это и был тот самый маркер, который искало следствие.

Однако потребовалось почти четыре года, чтобы найти настоящего виновника. Все это время он был прямо под носом у ФБР. Это был не Стивен Хэтфилл и тем более не Саддам Хусейн.

⁂

В январе, в день, когда мы планировали открыть здание имени Харта, кто-то заглянул за временную перегородку и обнаружил на цокольном этаже рядом с погрузочной площадкой девять использованных защитных костюмов. В самые первые дни расследования сотрудники там переодевались и обдували себя воздухом из шлангов – отличный способ опылить спорами все помещение!

Пришлось начинать все заново: мы взяли мазки из носа и отправили на профилактику 49 человек, пришедших на открытие, в том числе нескольких полицейских.

Если из этого эпизода можно извлечь серьезный урок, он будет таким: никогда не забывайте про закон Мерфи[49].

Мы явно не умели правильно очищать здания. Сибирская язва – это оружие, способное поразить обширную территорию. Если распылить споры в Нью-Йорке или Вашингтоне, заразятся миллионы человек, но, что еще хуже, пораженное место будет опасным для любого, кто решится туда зайти. Это похоже на древний обычай посыпать солью землю захваченного города, чтобы он навсегда остался побежденным и по сути повторил судьбу острова Гринард.

Разбором полетов для нас стала встреча в Капитолии, на которой присутствовали ключевые представители местных властей, в том числе городской комиссар по здравоохранению. Мы обсуждали, что было сделано правильно, а что пошло не так, и выслушивали от наших партнеров жалобу за жалобой. Нас обвиняли в том, что мы, федералы, не держали их в курсе дела, а ведь это была большая вспышка, и люди начали спрашивать, кто, черт возьми, тут главный.

Нам заявили, что нужна региональная интеграция системы здравоохранения, больниц и населения в целом. Мы должны были учитывать существование разных групп жителей и освоить искусство межкультурной коммуникации. Другими словами, нам с самого начала следовало быть более человечными и попробовать наладить отношения.

Но главной проблемой оставалась постконтактная профилактика и вакцинация. Эти мероприятия были проведены поспешно и не очень качественно. Негативное впечатление усиливала путаница по поводу применения ципрофлоксацина и доксициклина. Мы оставили слишком много вопросов на усмотрение исполнителей, в результате в разных районах появились разные рекомендации. Это смущало людей и, откровенно говоря, выводило их из себя. Если Центры по контролю и профилактике заболеваний, в которых работает 15 тысяч лучших в мире умов, не могут составить внятную инструкцию по лечению сибирской язвы, откуда обычному гражданину знать, что делать?

Однако высказывались и более профессиональные рекомендации – о горизонтальной координации, о поиске лучших практик, о коммуникациях. Главный вопрос здесь звучал так: где начинается ответственность федеральных органов и где она заканчивается?

Теперь межрегиональное взаимодействие в Капитолии заметно лучше. Мы намного четче понимаем, что командует здесь министерство внутренней безопасности, а ФБР отвечает за все уголовные расследования. Хотя кто-то может сказать, что главный – Белый дом. Если происходит что-то совсем плохое, решения принимаются на уровне советника по национальной безопасности и президента США.

⁂

Четыре года спустя, в 2005-м, мы все еще пытались разобраться с этими проблемами, но произошла еще одна катастрофа – на Новый Орлеан обрушился ураган «Катрина». Кризис потребовал мгновенных преобразований. В итоге была полностью пересмотрена система реагирования на чрезвычайные ситуации.

Тем не менее слабые места все еще остаются.

Например, в 2014-2015 годах военнослужащие высокотехнологичного, сверхсекретного Дагуэйского испытательного полигона в штате Юта в течение нескольких месяцев по ошибке отправляли живые образцы сибирской язвы (иногда через службу доставки FedEx) в 24 лаборатории в 11 штатах и в пару зарубежных государств. Был и такой случай: Центры по контролю и профилактике заболеваний отправили культуру непатогенного птичьего гриппа, перекрестно зараженного очень патогенным штаммом гриппа H5N1, в лабораторию особо опасных возбудителей Министерства сельского хозяйства США, имеющую третий уровень биологической защиты[50].