Четыре унции кофе - Иван Райли

Без особых надежды я все-таки решил перезвонить в банк, где мы два года назад взяли кредит, чтобы покрыть недостающие ресторану средства. Эти деньги мы давно вернули с процентами, что могло быть расценено как весомый плюс к нашему профилю заемщика. Меня соединили с начальником кредитного отдела, затем с менеджером, который вел нас тогда. Ух ты, нас еще помнили! Мы пообщались около получаса, довольно тепло и по-дружески. Я хотел хотя бы в общих чертах оценить свои шансы на новый кредит. Рассказал, каких успехов мы достигли в плане развития бизнеса, расписал уже созданные филиалы и планы по открытию новых. Упомянул свои личные средства как гарант частичной платежеспособности на случай, если таковой необходим. Девушка спросила, будет ли мистер Роджер Фельдман и в этот раз выступать поручителем? Нет, ответил я, он несколько отошел от дел и теперь в основном консультирует нас по хозяйственным вопросам. Когда она спросила, какого размера кредит нас интересует, я ответил обтекаемой фразой «максимальный из тех, который ваш банк может предложить своим надежным вип-партнерам». Она оценила мою скромность и энтузиазм. Дня через два она мне перезвонила и сказала: у меня для вас радостная новость. Руководство рассмотрело вашу предварительную заявку и приняло положительное решение. Если все условия будут соблюдены, мы готовы выделить вам двести пятьдесят тысяч долларов на ваш бизнес проект. Я переспросил: сколько, простите? Двести пятьдесят тысяч, гордо повторила она, слегка повысив голос, потом добавила: мы верим в вас! Я поблагодарил ее, попрощался. И отнес в спальню еще один «Золотой палец».

Утром в субботу меня разбудил мобильный. На дисплее высветился незнакомый номер, и я ответил все еще сонное «да». Дрыхнешь? – спросил мужик на том конце. Дрыхну, ответил я. А жизнь проспать не боишься? – спросил он. Я бросил взгляд открытым глазом на часы. Была половина десятого. Ты кто? – спросил я. Не узнал? – спросил он. Я помолчал. У меня не было никаких вариантов. Звонить так рано в субботу мне мог кто угодно и откуда угодно.Нет, сказал я и засопел, перекатившись на спину. Это Винс, дурик. Проснись и пой! От неожиданности я привстал на постели: о, привет, Винни! Прости, не узнал. И тут же бросил стандартное: как ты? Как жена, дети? Я взял с тумбочки недопитую четверть минералки, чтобы промочить горло. Все путем, ответил он. Я все ждал, когда ты позвонишь, но видать ты и вправду всерьез загружен своими ресторанами. Я был рад ухватиться за эту соломинку, потому что, по правде, просто не помнил, куда засунул его визитку после Сиэтла. А даже если бы и знал, скорее всего, не стал бы звонить. Я считал нашу встречу случайным происшествием и не более. В жизни таких полно. Когда-то мы были друзьями, потом разъехались, у каждого появились новые друзья, свои дела, связи, свой круг общения.Теперь, уже давно, каждый жил своей жизнью. И по сути, ничего больше не связывало нас, кроме воспоминаний. Мне было приятно встретить его и снова прикоснуться к тому пласту своей истории, который остался лежать в глубине моего сердца. Но мы оба знали, что это всего лишь момент, после которого мы продолжим привычный путь, каждый в одиночку. В свое оправдание я даже придумал нежелание его беспокоить. Для такого рода людей, внезапно возникающих на вашем горизонте после многих лет отсутствия, есть даже особый термин – призраки прошлого. Таким вот призраком я был для него, а он для меня. Прости, подтвердил я, дел и вправду невпроворот (что отчасти было ложью, ибо следующие пару недель я мог бить баклуши дома, ожидая, когда будут подключены плиты в новом ресторане в Хэмптоне). Ну, понятно, сказал он. А как вообще? Я закатил глаза на потолок. Видимо, от того, что ответы на такие «общие» вопросы надо искать именно там. Да ты знаешь, сказал я, пока вроде все нормально. Жизнь идет. Контора пишет. Касса деньги выдает. Отлично, отозвался он, рад это слышать. Прости. Он прикрыл мембрану и сказал кому то «да, я сейчас», потом снова вернулся к разговору: ну что, Акси, поговорим о машинах, женщинах, выпивке? Или мне сразу послать тебя в задницу? Упс! Такого резкого поворота я не ожидал. То есть? – спросил я, недоумевая. Не понимаешь? – спросил он. Нет, ответил я. Ну да, произнес он, как диагноз. А помнишь, кто первый сказал тебе, что ты по уши втрескался в Летисию Гомес? Когда никто еще не знал, и вы даже не начали встречаться. Помнишь, мы просто увидели ее в кондитерской отца? Пять минут, Акси. И все. А ты был уже готов. Не покраснел, ничем себя не выдал. Все было по-старому. Мы разговаривали, смеялись. Спорили про футбол. А потом я стал, как вкопанный, и сказал тебе прямо: ну так беги к ней, Ромео. А ты просто проглотил язык. Видел бы ты себя тогда! Ты готов был меня убить от злости. Не потому, что я был не прав. А потому, что я видел тебя насквозь, Акси. А потом, когда ты заелся с Брикманом и компанией, и у вас должна была быть стрелка за школой, а ты мне ничего не сказал – мне, Акси, своему лучшему другу! Можно сказать, единственному на тот момент, – как ты думаешь, кто подпалил в коридоре пожарный детектор и устроил всю эту канитель с тревогой, эвакуацией и пожарными? Я впал в ступор: так это ты? Он огрызнулся: нет, ты! А что мне оставалось? У нас не было шансов. Даже если бы ты мне сказал. Вдвоем мы могли бы порвать пятерых, но не всю их шоблу. Я до сих пор не понимаю, на что ты рассчитывал. События тех дней снова пронеслись в моей памяти. Я выдохнул: они просто меня достали. Он сказал: я знаю. Ладно. Дело не в этом. Просто никогда не пытайся мне лгать. Я спросил: а разве я пытался? Хуже, ответил он. Ты умолчал. Ты поступил так, как будто там, далеко, были не ты и я, а какие-то чужие люди. А теперь мы все такие супер-пупер взрослые и респектабельные. Так что все остальное навсегда осталось в прошлом. Я вздохнул: а разве нет, Винни? Ни хрена, ответил он почти злобно. Я представил, как заходили желваки на его скулах. Люди не меняются, Акси. Ты —это ты. Я – это я. Так что кончай гнать всякую пургу и расскажи, что у тебя происходит, пока у меня не лопнуло терпение. Давай, колись, в чем проблема? То ли спросонок, то ли от неожиданности, я не знал, что ему сказать. Мой мозг явно не был настроен не только на какую-то аналитику, но и на коммуникацию как таковую. Да, в общем… – протянул я. Ладно, оборвал он меня на полуслове. Я тебе сам скажу. У мужиков в нашем возрасте только две проблемы. И обе так или иначе связаны с брюками. Одна с зиппером, другая с карманами. С зиппером помочь я тебе не могу, разбирайся сам. А что касается бумажника – здесь могут быть варианты. Я, по правде, ошалел от его напора. Так что, не унимался он? Зиппер или бумажник? Мне почему-то вспомнилась детская игра в «камни, ножницы, бумага». Бумажник, признался я. Ну наконец-то хоть что-то, произнес он удовлетворительно. И много надо? Я снова взглянул на потолок: у тебя есть выход на ФРС? Он крякнул: вау, все так плохо? Ха, сказал я, прости, я пошутил. Ха-ха, сказал он, я посмеялся. А если серьезно? А если серьезно, то есть проект, под который нужны бабки. Ну, это понятно, сказал он, сумма? Семь нулей, ответил я, навскидку. Не хило, сказал он. Оно того стоит? Я хмыкнул: по ходу да. Добро, сказал он тоном распорядителя. Меня тут ждут. Затеяли с малыми поездку на природу. Пикничок. Сделаем так. Сам я – не мать Тереза, ну ты понимаешь. У меня, конечно, есть кое-что. Но оно и близко не валялась с твоей суммой. Я поговорю с людьми. Посмотрим, что можно сделать. Лады? Лады, ответил я, спасибо, Ви. Не спеши, ответил он, пока не за что. Был один человечек в ДиСИ. Как раз по этим делам. Помогал находить деньги сиротам, вроде тебя. Я похлопочу, узнаю, что там сейчас. В прошлом году он просто вынул одного парня из петли. В натуре. Просто бык. Выхватил мяч, провел через все поле, всех обвел и засандалил трехочковый. Говорю, тебе – просто профи. Правда? – спросил я. И как далеко простирается его поле? Винс довольно хмыкнул: от ледяных просторов Сибири до джунглей Колумбии. Если понимаешь, о чем я.