Струны черной души - Евгения Михайлова

Я не уточнила, какая была названа причина.

Теперь их две: я — жертва покушений и наследница миллионов. Здесь даже ванная есть. Там я и провела полдня.

Врачи сказали правду: повреждения на лице заживали, корочки отошли после компрессов. Полностью погрузиться в воду я еще не могла из-за бинтов, но умудрилась смыть ощущение неопрятности, запущенности, запах нечистоты. Даже голову помыла.

— Вот. — Сергей поставил перед моей кроватью большой яркий пакет. — Лучший магазин, как ты и велела. После меня ассортимент там стал гораздо беднее. Можно уточнить: ты для себя или решила бизнес открыть, чтобы не простаивать в этой больничке? Я читал, что люди, которые почувствовали хотя бы запах денег, уже не могут прожить и минуты, чтобы не усиливать это ощущение.

— Примерно так, — согласилась я. — Это только для меня, но именно с целью придать себе товарный вид. Для того чтобы получить миллион, надо выглядеть на миллиард, — такая логика. Ко мне просится следователь. Что посоветуешь?

— Товарный вид — это правильно. Насчет следователя скажу главное. Это не тупой, безразличный мент, для которого твоя драма — дежурное дело. Это Вячеслав Земцов, руководитель отдела по расследованию убийств. И главное, это мой друг и постоянный соратник. Он в курсе всей твоей истории, готов вновь поднять дело убийства твоего мужа по открывшимся обстоятельствам. Новые обстоятельства — завещание, покушение на твою жизнь и, стало быть, твое ложное признание, за которое ты отсидела. Пора вносить официальную ясность. Решайся, дальше нам вдвоем никак.

— Хорошо. Иди. Я займусь собой, заодно немного успокоюсь перед тем, как нырнуть в эту бездну. Ты представляешь, что меня ждет?

— Конечно. Только ты больше не одна. Мои посекундные, доказанные расчеты твоего алиби уже у Славы. Не преувеличивай свою роль. Теперь нужны только профессионалы и твое согласие. И, конечно, адвокат. Ты же понимаешь, что не было на свете миллионерши без адвоката.

— На хорошего адвоката мне пока не хватит.

— Хороший с удовольствием подождет, пока не сможет отщипнуть кусочек состояния нашей тети. Как и я, впрочем. Можешь не присылать мне деньги за мешок этой мазни. Предпочитаю, чтобы ты становилась моей должницей.

— Действительно смешно. Хорошо, что ты такой дурень, я даже сама начинаю верить, что возможна ситуация, в которой я получу эти деньги. Кстати, мне на счет упал гонорар от Игоря.

— И что ты почувствовала?

— Все то же. Холодный ужас.

— Мой совет: говори Славе только правду. Он знает, что имеет смысл оставлять за рамками протокола.

Когда Земцов назвал врачу точное время своего визита, я с утра почувствовала все свои зубы. Они стучали от страха. Не только потому, что мне предстояло говорить с чужим человеком о своих самых болезненных подозрениях, делиться интимными подробностями личной жизни.

В кои-то веки у меня появилось подобие личной жизни после двух лет, в течение которых я не знала, что такое закрытый туалет. С этим я справлюсь. Но…

Мне придется вернуться туда, в свой по-прежнему раскаленный ад. Схватить там голыми руками луч пламени и притащить его в сегодняшний день. Чтобы что-то осветить, чтобы остальное сжечь к чертовой матери.

Наверное, я бы еще долго не решилась, если бы судьба в очередной раз не подложила под меня бомбу. На этот раз в самом прямом смысле. Чтобы избавить от сомнений: час настал.

Вячеслав Михайлович Земцов сначала показался мне именно казенным, безразличным ментом, который ведет дежурное дело. Может, и не тупым — взгляд внимательный, неглупый. Но весь он — от макушки, где торчали вихры светлых волос, до носков немодных ботинок, — отталкивал саму мысль о доверии, о надежде на хоть какое-то понимание.

В моей голове пронеслись все варианты: срочно отказаться от идеи официального расследования, ограничить все только взрывом, не касаясь остального, главного, поставить какие-то свои условия, которые они не смогли бы нарушить…

На подоконнике безучастно сидел Сергей, любуясь видом двора-колодца.

Хорошо он оттенял своего соратника, обычный костюм которого смотрелся как серая, суконная шинель.

Сережа казался яркой дамской акварелью — синеглазый блондин на фоне облаков.

— Маргарита Викторовна, — начал Земцов, — нам легче всего начать разговор с того, что я обладаю достаточно полной информацией. У меня нет необходимости заставлять вас отвечать на формальные вопросы. Моя задача — подтвердить или опровергнуть ваши намерения. Сразу задам ключевые вопросы, ответить прошу в любом порядке. Вы готовы выступить с официальным заявлением о своем самооговоре? Основания для этого достаточны — попытка спасти главную подозреваемую, против которой все прямые улики, — то есть дочь. Согласны ли вы сделать достоянием нового расследования весь круг лиц, которых частный детектив Кольцов определил как участников общего заговора? Подозреваете ли вы своего работодателя Игоря Сергеева в причастности к заговору, который связан с вашим наследством? Допускаете ли его причастность к покушению на вашу жизнь? И последнее: считаете ли происшествие с вами продолжением преступлений, которые происходили в вашей семье в последние годы?

Я на мгновение прижала веками закипевшие слезы в глазах, перевела дух и ответила:

— Да, да и да. По всем вопросам.

— Тогда просто работаем, так?

Земцов вдруг улыбнулся той самой улыбкой, которая выдает ум и деликатность человека, чья цель скрывать все человеческое в себе. В интересах условного дела, которое якобы требует только холодной головы без чувств и сожалений.

Я кивнула, а Сережа, спрыгнув с подоконника, с воодушевлением подытожил:

— Какой содержательный и насыщенный у вас получился допрос. И это ни за что бы не вышло, если бы не мой налет на магазин для исцеления взорванных женщин. Слава, ты хоть понял, что, если этого тяжелого инвалида еще немного подлечить, вытащить из бинтов, нормально покормить и дать глоток вина, — мы увидим красавицу? Которой больше всего идут миллионы тети Изабелл? Ты это понял, Слава?

— Так точно, Кольцов. Не дураки, что-то и мы понимаем. Что у вас с адвокатом?

— Марго пока не в курсе. Но я начал переговоры с Андреем Петровым. Что скажешь?

— Нормальный вариант.

Сережа достал айфон, открыл там снимок, показал мне:

— Как тебе, Марго? Адвокат — это не сыщик, он должен нравиться внешне.

На меня смотрело интеллигентное, сухощавое лицо привлекательного без всяких сомнений мужчины. Именно тот тип, который и должен был мне понравиться.

— Никак, — ответила я безразлично. — На всякий случай подготовь кого-то еще. Чтобы был выбор. Спасибо, господа, за внимание, но я очень устала.

Когда за ними закрылась дверь, я укрылась одеялом с головой и страстно, с тоской обняла свое одиночество.

Нет у меня других союзников на земле.